Гейл Линдз - Операция «Маскарад»

Сара посмотрела на свой рюкзак, снова засунутый под кресло перед ней. В нем лежал пистолет — ее друг. Теперь ей угрожали Хищник, Гордон и она сама. Она не была уверена, что Хищник действительно хочет убить ее — точнее, Лиз Сансборо, — но это было вполне возможно. Ясно было и то, что ее разыскивает Гордон. Кто найдет ее первым и что она будет делать, когда кто-нибудь из них — или оба сразу — ее настигнет?

Сара крепко сжала в кулаке ручку Гордона. Она должна была помешать Тэйту и Бремнеру осуществить их план, каким бы он ни был — слишком много смертей он уже вызвал. Ее душа, точнее, темная сторона души, требовала возмездия. Но вера в то, что большинство людей могут преодолевать трясину обид и не поддаваться порочным желаниям, поддерживала ее.

Она залечит нанесенные ей раны, заполнит пустоту, образовавшуюся у нее в душе. Когда она узнает все, что произошло с ней, ей будет проще, но раньше необходимо остановить Бремнера и Тэйта.

Шантель Жуайо, склонившись над распростертым на кушетке премьер-министром Винсаном Вобаном, втирала эвкалиптовое масло в его плечи и грудь, не без удовольствия проводя ладонью по его хорошо развитым трапециевидным и грудным мышцам. Она от души сочувствовала политику, измученному бесчисленными проблемами, — почти с того самого момента, когда в марте прошлого года он вступил в должность, неприятности так и сыпались на Францию и соответственно на его голову. Возможно, сочувствие Шантель было отчасти вызвано тем, что премьер-министр был очень красив.

Несмотря на его пятьдесят пять лет и постоянное нервное напряжение, связанное с экономическим спадом, физической форме премьера и его жизнерадостности мог позавидовать и тридцатилетний. Лишь по цвету его волос можно было догадаться о тех стрессах, которые он постоянно испытывал, — за короткое время шевелюра Вобана стала совершенно белой. Шантель, однако, казалось, что седые волосы делают его еще более интересным и привлекательным. Должно быть, мадам Вобан обожает своего мужа, подумала массажистка.

— Шантель, — шепотом сказал кто-то.

Оглянувшись, она увидела Мориса — маленького и щуплого, одетого, как и все работники центра, в белые футболку и брюки. Он выглядывал из-за спины главного врача, стоящего в дверях в длинном белом халате. Эта пара так вместе и двигалась по комнате — впереди высокий доктор, а за ним Морис-Мышонок. Выглядело это настолько забавно, что Шантель с трудом подавила смешок.

Доктор проверил капельницу, через которую в кровь спящего пациента поступали питательные вещества.

— Еще пять минут, Морис, — сказал он. — Потом капельницу уберете. Когда он проснется, дайте мне знать.

Доктор вышел, а Морис уселся на табурет и принялся наблюдать, как работает Шантель. Теперь она массировала премьеру мышцы брюшного пресса. Белое полотенце, наброшенное на тело пациента в виде набедренной повязки, дрогнуло и поползло вверх.

— О, Шантель, противная девчонка, ты заставила возбудиться великого государственного деятеля.

— Тише, Морис. Тебя кто-нибудь услышит.

— Вот счастливчик! — продолжал он. — Сколько я уже прошу тебя сделать со мной что-нибудь подобное.

Это была их обычная шутливая болтовня, и хотя в отличие от Мышонка подобные шутки никогда не доставляли Шантель удовольствия, она не останавливала его. Она хорошо относилась к Морису. Он был добрым существом, ни разу не сказавшим никому грубого слова, очень внимательный к посетителям центра. Эта пикировка позволяла ему на какое-то время отвлечься от своего незавидного положения.

— Босса из Банк де Франс массируют в соседней комнате, и он храпит как сапожник, — сообщил, болтая ногами, Мышонок. Он имел в виду управляющего банком Анри ле Пети. — Тот должен был прийти в полдень, но из-за какого-то важного совещания опоздал.

Шантель вынула из холодильника пакет со льдом и разложила его на покрывавшем чресла премьер-министра толстом полотенце, полотенце быстро вернулось в первоначальное положение. Шантель потерла руки, согревая их.

— Ты жестокая женщина, Шантель, — пискнул Мышонок.

— Вовсе нет. Просто реальность гораздо сильнее фантазий, — засмеялась она, убирая с тела министра лед.

— Нет, ты жестокая! Ты разбиваешь мое сердце!

Она улыбнулась и стала втирать эвкалиптовое масло в мышцы передней поверхности бедра.

Мышонок посмотрел на часы, отсоединил капельницу и направился было к своей табуретке, но потом, передумав, прикрыл плотно дверь и лишь тогда удобно уселся.

— Шантель, мы можем минутку поговорить серьезно?

Она подняла на него глаза:

— Конечно. В чем дело?

— Меня беспокоят некоторые вещи. Поскольку ты студентка медицинского вуза, я хочу кое-что спросить у тебя. Мне кажется, что клиенты, посещая наше заведение, через какое-то время начинают меняться, причем не только внешне. Ты никогда не замечала, что они меняются и внутренне, начинают себя по-другому вести?

— Конечно, замечала, но, по-моему, в этом нет ничего удивительного. Доктор ведь объяснял, что, приходя в наш центр, люди не только совершенствуют свою физическую форму, улучшается и их отношение к жизни. Этим наш центр и отличается от других, поэтому мы так избирательны в клиентуре, Разве это плохо?

— Не могла бы ты оказать мне одну услугу, Шантель? — продолжил Мышонок, с его лица не сходило встревоженное выражение. — Я скопировал кое-какие записи в кабинете врача. Попробуй-ка в них разобраться. У тебя это получится куда лучше, чем у меня.

— Морис!

— Тише. Я все понимаю. — Он махнул рукой. — Я же не о себе забочусь. Если я не прав, значит, придется мне в первый раз за двадцать три года исповедоваться.

— Так о чем эти записи? — спросила Шантель и улыбнулась.

— О каком-то эксперименте, который проводится на наших клиентах. Все документы хранятся у доктора в его кабинете, в ящике с надписью MK-ULTRA. Давай, когда у тебя закончится смена, встретимся в кафе «Жюстин», я передам тебе мои копии. Приходи, пожалуйста, Шантель, ладно?

Несколько секунд она колебалась: не хочет ли Морис на самом деле просто затащить ее в кафе и провести с ней вечер, но в маленьких глазках Мышонка она не увидела ничего, кроме искреннего беспокойства.

— Конечно, я обязательно приду, — ответила она.

Была уже полночь. Званый обед из блюд классической французской кухни, который Анри ле Пети давал в своем особняке на рю де Гренель, закончился. Жена хозяина, мадам ле Пети, премьер-министр Винсан Вобан, мадам Вобан и еще двое приглашенных проследовали за Анри в библиотеку, чтобы завершить трапезу коньяком и кофе. Анри, управляющий центрального банка страны — Банк де Франс, был человеком богатым, влиятельным, консервативным и в то же время живым и жизнерадостным.