Хилари Боннер - Нет причин умирать

– Мистер Стайлз? – сразу же спросила она.

– А… нет, – сказал Келли растерянно. И начал представляться. – Я…

– Но вы из «Стайлз-энд-Мерчент»? – резко перебила его женщина.

– Да нет, – повторил Келли.

– А… – Женщина выглядела озадаченно. – Похоронное бюро, – сказала она, будто бы подсказывая ему. – Вы не из похоронного бюро? Я прождала весь день.

Теперь настала очередь Келли удивляться. Крейг Фостер умер больше шести месяцев назад, и об этом свидетельствовали не только слова полковника Паркера-Брауна, но и заметка о смерти, напечатанная в «Аргусе». Келли не нашел что сказать и только помотал головой.

– А-а, – опять сказала женщина. – А я ждала людей из похоронного бюро.

Голос ее затих.

– Простите, – сказал Келли, пытаясь взять под контроль не только свои мысли, но и голос. – Я не знал, что вас недавно постигла утрата. Если бы мне было известно, я бы не пришел.

Женщина, с любопытством уставившись на него, спросила:

– Тогда кто же вы? И что вам надо?

– Это касается вашего сына Крейга. Простите. Я зайду в другой раз.

Она посмотрела на него еще немного, сначала с некоторой неуверенностью, а затем как будто приняла решение.

– Нет, – сказала она. – Не уходите. Не уходите, если это касается Крейга. Филипп бы не хотел этого. Я знаю, он бы этого не хотел.

– Я… Я не хочу потревожить вас, – проговорил он, запинаясь.

Конечно же, он хотел потревожить ее. Он не хотел испортить одну-единственную возможность найти подход к этой женщине.

– Мы очень хотели, чтобы вы пришли, – сказала она, широко открыв перед ним дверь.

Келли сразу же вошел. Он понимал, что миссис Фостер, должно быть, его с кем-то путает. Но просто не мог устоять перед приглашением.

Она привела его в маленькую опрятную кухню и жестом пригласила сесть за блестящий новый сосновый стол. Черно-белый спаниель лежал, свернувшись калачиком на коврике у входной двери. Увидев Келли, он открыл один глаз, а затем снова закрыл. Домашняя собачка, подумал Келли. Миссис Фостер предложила ему чашечку чая, и он согласился.

Чайник уже стоял на столе. Чай был темно-коричневого цвета, и по температуре кружки, которую она подала ему, Келли понял, что чай едва тепленький. Келли потянулся за сахарницей и на всякий случай положил себе не три, как обычно, а четыре ложки. Но холодный чай все равно был горьким на вкус, и Келли пришлось делать над собой усилие, чтобы пить.

– Итак, что же вы пришли сообщить нам? – спросила она. И в голосе этой женщины слышалось обвинение.

– Вообще-то я надеялся, что у вас будет что мне сказать, – ответил он.

Теперь она выглядела весьма раздраженной.

– Последние шесть месяцев своей жизни мой муж только и занимался тем, что писал письма. Единственное, что он хотел, – узнать, что же точно случилось с нашим Крейгом. Не так уж много, не правда ли? Но пока что никто из армии не сказал нам ни слова, не считая того, что мы услышали в несколько первых недель. Но даже тогда нам рассказали очень мало. Мой Филипп не хотел доставлять кому-то неприятности. Он был не таким человеком. Он всего лишь хотел получить информацию. Вот и все. Чтобы с ним нормально поговорили. – Ее голос стал мягче. – Он просто обожал нашего Крейга. Правда. Просто обожал его.

Келли начал быстро соображать. Отношение миссис Фостер к этому делу кардинально отличалось от отношения Нила Коннелли. Но с другой стороны, в данном случае прошло уже шесть месяцев, и она по крайней мере отошла от первоначального шока после смерти сына. Келли решил, что добьется большего от этой встречи, если с самого начала будет честным.

– Миссис Фостер, я не из армии, – сказал он.

– Не из армии?

Ее удивление теперь переросло в испуг. Келли почувствовал себя немного виноватым, даже просто потому, что находится в ее доме. Но он и не думал останавливаться.

Он посмотрел на женщину напротив него. Она выглядела усталой и измученной. Словно жизнь преподнесла ей немало неприятных сюрпризов. Взгляд ее был потухшим. Он глубоко вздохнул и начал свой рассказ:

– Миссис Фостер, я пришел поговорить с вами о том, как умер ваш сын. Послушайте, быть может, я беспокою вас понапрасну в такое тяжелое для вас время, тогда я заранее приношу свои извинения. Но произошла еще одна якобы случайная смерть в Хэнгридже.

Он уже собирался рассказать ей все: и о том, как встретил Алана Коннелли в баре, и о том, что сказал ему молодой парень за несколько минут до смерти. Но миссис Фостер перебила его.

– Еще одна смерть, – сказала она, и ее глаза вдруг засверкали. – Выходит, что уже три смерти. Три смерти не более чем за семь месяцев.

Келли был абсолютно растерян.

– Как это, три смерти? – спросил он.

– А вы разве не знали?

Миссис Фостер взяла свою кружку чая и начала пить аккуратными маленькими глоточками, будто он был намного горячее, чем чай Келли.

Он помотал головой:

– А…

Миссис Фостер сделала еще один глоток. Казалось, она никуда не спешила. Но ведь, несмотря на вспышку интереса, которую она проявила, когда Келли начал было рассказывать об Алане Коннелли, она все-таки была женщиной, не способной уже куда-либо спешить. Келли понял, что лучше не давить на нее. Он ждал.

Прошло несколько секунд, и она снова заговорила.

– Джосси была первой, – сказала она. – Или, по крайней мере, первой, о которой нам известно. Джослин Слейд. Но ее всегда называли просто Джосси. Крейг всегда так ее называл. Она была его девушкой. Ну, они знали друг друга не так уж долго, и у меня нет ни малейшего представления о том, насколько серьезно у них нее было.

– И она служила в Хэнгридже? – Келли был озадачен. Сам того не зная, он точь-в-точь повторил фразу Карен. – Я даже и не знал, что в пехотном полку проходят службу женщины.

– Нет. Джосси была из корпуса генерал-адъютанта. Она проходила пехотное обучение в Хэнгридже. Ее должны были послать в Северную Ирландию с ее полком. Так они и познакомились с нашим Крейгом.

– Вот оно что. – Келли прервал поток мыслей миссис Крейг и винил себя за это. – Пожалуйста, продолжайте, – попросил он. – Вы можете мне рассказать все о смерти Джосси?

Миссис Фостер кивнула:

– Крейга это очень взволновало. Ей тоже было девятнадцать. Всего лишь на несколько месяцев младше нашего мальчика. Она умерла от огнестрельных ранений, всего несколькими неделями раньше, чем наш Крейг. Это было неправдой, знаете, наш Крейг всегда говорил, что это неправда. Поэтому мой Филипп взялся за это дело, понимаете? Он все звонил и писал письма вплоть до своей смерти. Он пытался узнать, что же все-таки случилось. Что случилось на самом деле, как он говорил. Но вы же знаете армию. Они захлопнули перед нами дверь. И нам так ничего и не сказали. Вот отчего еще больнее, я думаю. Наш мальчик умер, и никто даже не соизволил по-человечески с нами поговорить об этом. Понимаете, он так и не смог этого пережить, мой Филипп. У него было больное сердце, но он справлялся, делал то, что говорили доктора. Он научился жить с этим. Но когда Крейга не стало…