Джон Бердетт - Крестный отец Катманду

На Восьмой сой тоже было тихо, если не считать остатков былого веселья: у закрытого бара на железных скамейках сидели девушки с фарангом. Белый лет под тридцать возвращался домой и напевал под нос на мотив вальса Штрауса «На прекрасном голубом Дунае» кричалку с какого-то старого чемпионата Европы по футболу: «Вена, ты дерьмо, дерьмо, дерьмо…» Под фонарем болтали двое полицейских.

В доме удивились моему появлению и не горели желанием пускать в квартиру Фрэнка Чарлза — неужели нельзя подождать до утра? Но я был не в настроении вести дипломатические переговоры: дерзко поднажал, благодаря чему оказался в лифте с угрюмой женщиной из фойе. Пожав плечами, она открыла мне дверь пентхауса и, не имея ни времени, ни желания оставаться наверху, закрыла за мной и удалилась к себе. Оставшись один в тишине чертога смерти, которая, как мне стало понятно, постепенно пропитала в этом жилище все, я решил задержаться и пообщаться с духом умершего.

— Так тебя убили или нет? — спросил я бюст в ванной. — А если убили, то почему?

Ответ был неопределенным. Я почувствовал, что дух усопшего испытал облегчение и даже удивился, когда я залез в адресную книгу в компьютере.

Потребовалось не больше секунды, чтобы найти адрес и телефонный номер Роберта Уитерспуна — американца и бывшего мужа Мой. Меня заинтересовало, зачем Фрэнк Чарлз хранил его координаты в своем компьютере. Но еще больше заинтересовало, что Уитерспун проживал на Гавайях. Копнув чуть глубже в тайных дебрях программы, я обнаружил его адрес в скайпе с фотографией: лысеющий блондин лет сорока пяти, с квадратным подбородком, в черной майке. Фамилия и снимок «в лоб», как для арестантского учета, хранились в адресной книге. Я кликнул по иконке, и на мониторе появилась табличка скайпа. Еще два щелчка на фотографии Уитерспуна, и программа сообщала, что вызов послан. Сердце забилось вдвое чаще, и я ухватился за край стола, когда на экране появился Роберт Уитерспун собственной персоной. Только тут я сообразил, что у меня нет ни микрофона, ни веб-камеры. Но должны же эти аксессуары где-то быть, если у Чарлза установлен скайп. Я стал лихорадочно рыться в столе и обнаружил необходимое в нижнем ящике — камеру и гарнитуру: микрофон с наушниками. Включил в гнезда на передней панели компьютера, надел наушники и поспешно произнес:

— Доброе утро. На Гавайях все еще утро? Я детектив Джитпличип из Тайской королевской полиции. Думаю, это вы послали несколько дней назад на мой домашний адрес диск с фильмом.

Возникла долгая пауза, в течение которой я представил, как мои слова и изображение облетают Землю и попадают на Гавайи. Затем услышал:

— Да, у нас все еще утро. Что вы так долго тянули?

— Я наполовину таец, — объяснил я.

Уитерспун прищурился в объектив, словно пытался как следует рассмотреть меня.

— Вот как?

— А вы не знали?

— Ни черта не знал. Этот тип, голливудский режиссер, возник однажды словно ниоткуда и попросил рассказать, что я знаю о моей бывшей жене, первоклассной ведьме докторе Мими Мой. Я рассказал, хотя сам знал не очень много. Мы поболтали, потом еще раз десять разговаривали по скайпу и вроде даже сдружились. Он попросил сделать ему одолжение. «Какое?» — спросил я. «Я пришлю вам небольшой пакет с адресом, — сообщил он. — Храните у себя до тех пор, пока не услышите, что я умер. Тогда отправьте по указанному адресу».

— И все?

— Все. Послушайте, я бы с удовольствием с вами поговорил, но через двадцать минут отправляюсь на отдых с моей новой подружкой и не хочу опоздать. Давайте свяжемся через недельку.

— Вот как? — В горячке охоты я меньше всего ждал, что мой главный свидетель уедет отдыхать. — Куда вы собрались?

Уитерспун ухмыльнулся.

— У меня же новая девчонка, приятель. Все приходится решать на ходу. Ну, до скорого. — Он отключил скайп.

В бангкокском убойном отделе вдохновение и паранойя, как сиамские близнецы, пожизненно неразделимы. Некоторые из нас выдвигают версию, что это одно и то же. Я мысленно проник в заблудший ум чрезвычайно извращенного и одаренного преступника — только кто он? Я это выясню. Абсолютно уверен, что наконец начал разбираться в деле Толстого Фаранга, и даже посетовал на себя, что пообещал Сукуму отдать всю славу открытия. Хороший признак: может, я возвращаюсь к эгоцентричной норме сознания и тем самым реабилитируюсь и получу право на ношение документа гражданина двадцать первого века? Как бы то ни было, я бессовестно был доволен собой, когда ясным утром звонил в Виргинию. Агент ФБР меня внимательно выслушала, затем сказала:

— Ты гений, Сончай, других слов не подберешь. Я по твоему делу мозги сломала, но не пришла ни к какому выводу. Ты потрясающий детектив.

— Я ничего не смогу предпринять, пока не будет отпечатков пальцев или, даже лучше, образцов ДНК, — в который раз повторил я.

— Не волнуйся, дорогой, достанем. А пока поработай у него в квартире.

— Уже сделано. Там все чисто. Если есть отпечатки или волосы, они скорее всего принадлежат уборщицам или нашим экспертам. Мы не считали квартиру местом преступления, поэтому не проявляли особой осторожности.

— Как насчет машины?

— Попытаюсь что-нибудь найти.

Я взял у Сукума ключи от «лексуса» американца и, наняв такси, велел шоферу ехать на Восьмую сой. Пентхаусу Фрэнка Чарлза принадлежали три места на подземной стоянке, и я без труда нашел на одном из них серый с металлическим отливом автомобиль. Самые надежные места, где можно обнаружить в машине отпечатки пальцев, — это рычаг управления коробкой передач и руль. Я нанес на них порошок и даже невооруженным глазом заметил, что одни и те же узоры повторяются снова и снова. Затем взял с переднего сиденья несколько образцов волокон, положил в пакетик и поспешил отвезти нашим экспертам.

Хотя было всего три дня, после бессонной ночи я почувствовал абсолютный упадок сил и решил, что необходим массаж. Выбор пал на массажный салон на углу Тридцать девятой сой и Сукумвит главным образом потому, что после обеда там царила атмосфера благоговейной тишины: большинство клиентов вернулись на работу, а большинство девушек крепко спали.

Я лежу, податливый и размягченный от прикосновений пальцев мускулистой девушки ростом не больше пяти футов, и наслаждаюсь самой восхитительной мукой, которую она доставляет моему опустошенному неспокойным сознанием телу. И тут, как же без этого, зазвонил мой мобильник. Я выудил его из кармана висящих рядом брюк и проверил, кто меня вызывает. Во время массажа я принимаю только неотложные звонки. Но, увидев, что это Кимберли, дал знак девушке на время прекратить пытку.

— Есть! — сообщила агент ФБР. — Невероятная удача. Я наугад искала в Интернете — ввела в качестве ключевого имени «Фрэнк Чарлз», и догадайся, что нашла? Несколько лет назад он судился в США с тайкой по поводу установления отцовства. Похоже, она собиралась расколоть его на деньги, решив, что он откажется от анализа ДНК. Но он не отказался и выиграл дело — ребенок оказался не его. Я запросила досье, и теперь у нас есть не только отпечатки пальцев и фолликулы волос, но и формула ДНК. Другими словами, ее особенности. Высылаю все электронной почтой, получишь примерно через десять секунд.