Джон Бердетт - Крестный отец Катманду

Сукум не проявил желания говорить, и я вытащил другой, более свежий номер того же журнала.

— Тайская гильдия торговцев драгоценными камнями снова утверждает на должность своего посла фаранга. На этот раз им оказался француз Марсель Легран. Тоже в смокинге, ему тоже оказана честь назначения. Легран — этот тот, кого сбил пикап. — Я поднял глаза на Сукума.

— Ей не требовалось никого убеждать. — Он наконец решил перейти к сути. — Надо было делиться результатами своего жульничества с другими — я имею в виду торговцев драгоценными камнями. Взгляни на проблему в целом. Конграо не только обманывала нескольких региональных торговцев и сети розничных продаж и разоряла ювелирную индустрию соседних стран: Камбоджи, Малайзии, Шри-Ланки, Вьетнама и даже Бирмы — всем досталось.

— Понятно. И с самого начала было очевидно, что рано или поздно жертвы начнут мстить. Но с кем расправиться за беспрецедентное надувательство со стороны тайцев? Таиланд — загадочная страна не только для фарангов, но и для наших соседей. Язык в основном недоступен, бизнесом, скажем так, руководят семьи, которые умеют оставаться анонимными. Девяносто процентов оптовиков, торгующих ювелирными изделиями, чтобы не платить налоги, нигде не светятся.

Сукум кивнул.

— Так что это была очень умная мысль — прибегнуть к защитной коррозии. [75] Защитная (анодная) коррозия — прием, когда защита металла осуществляется благодаря тому, что коррозии сознательно подвергаются специальные элементы. Пусть удар принимает на себя подставной фаранг. В конце концов, в таких ситуациях убийства носят символический характер. Денег пострадавшим все равно не вернуть, но, отомстив, обиженная сторона успокаивается, и через некоторое время можно снова начинать вести дела в Азии.

— Все верно, — кивнул Сукум.

— Думаю, Уитерспун и Джонни Нь оказались слишком сообразительны, чтобы попасть в ловушку. Зато Томпсон и Легран с легкостью угодили в нее. Оба умерли. Удар был нанесен с таким мастерством, что полиция не нашла доказательств нечестной игры.

Не обращая внимания на сопротивление Сукума, я достал самый свежий из журналов, он вышел меньше года назад, и показал фотографию Фрэнка Чарлза. Американец тоже был в смокинге, и надпись свидетельствовала, что он почетный представитель почетнейшего общества тайских торговцев драгоценными камнями. Но Сукума фотография не взволновала. Он лишь махнул рукой.

— Это уже после меня. Я понятия не имею, как развивались события после того, как я поймал ее на уклонении от налогов. Теперь ты сам по себе, мне больше нечего добавить. Общее представление у тебя есть. Все, что ты с этого момента обнаружишь, не имеет ко мне никакого отношения. Остальное узнавай у Мой.

Я понимающе кивнул, затем заметил, что он слишком уж настойчиво постукивает по пепельнице. Когда Сукум ушел, я приподнял ее и обнаружил газетную вырезку. Даты на ней не стояло, но бумага успела пожелтеть.

Контеа, Танзания. Не так давно в маленькую деревушку на крайнем юге сонной африканской страны явился и быстро исчез Годо. [76] Годо — персонаж пьесы Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо», явления которого на протяжении всего действия ждут реальные герои. В прошлом году во время пробного бурения шурфа корпорация, занимающаяся поисками залежей драгоценных камней, обнаружила так называемый галечник — техническое название непривлекательных маленьких камешков цвета сырых креветок. Эти камни из семейства сапфиров почти не имеют ценности, но часто служат индикатором присутствия своих дорогостоящих собратьев.

На целых полгода деревня стала местом средоточия бульдозерной и просеивающей техники, передвижных домиков, опор мобильной связи и небольшой армии обеспечения, куда входили кухня, прачечная и проститутки.

Но оказалось, что сапфиры в этом месторождении низкого качества — неинтересной окраски и с другими изъянами — и их невозможно выгодно продать. Двадцать первый век отхлынул, как высокий прилив, оставив местным жителям горы развороченной земли, и они продолжают чесать затылки: неужели это был не сон? Вот что говорит владелец лавки Иомо Матембеле:

— Мы уже думали, что Бог избавил нас от бедности, но Бог ушел обратно на север, а у нас остались белые дьяволы, которые рыщут по берегу реки и покупают за бесценок дешевые камешки.

О деле Мими Мой и Фрэнка Чарлза я снова вспомнил только ближе к обеду. И из любопытства, и укоряя себя за то, что не занялся им раньше, решил прочитать о камнях падпарадша в Википедии.

Поскольку эти камни очень редки, их часто подделывают: синтезируют в лабораторных условиях или получают из обычных оранжевых или розовых сапфиров путем поверхностной диффузии бериллия. Этот процесс предполагает нагрев камней с раздробленным хризобериллом, источником бериллия в этой обработке.

Большинство сапфиров падпарадша (как и сапфиров других цветов) подвергают термической обработке при различной температуре, что позволяет сделать их цвет более насыщенным и исправить чистоту. Хотя процедура может снизить стоимость камня, но она общепринята и не запрещена, если о ней сообщается покупателю в процессе сделки.

Однако метод поверхностной диффузии бериллия повсеместно осуждается. Если такой камень расколоть или подвергнуть шлифовке или новой огранке, слой цвета «падпарадша» может исчезнуть (хотя встречаются поддельные экземпляры, у которых цвет распространяется на глубину от поверхности). Проблема в том, что подделку трудно определить, поэтому, прежде чем тратить деньги на камень, следует обзавестись сертификатом авторитетной геммологической лаборатории.

Самые редкие падпарадша полностью естественного происхождения, не подвергшиеся ни бериллиевой, ни какой другой обработке, в том числе термической. Найти камень натурального происхождения с сертификатом авторитетной лаборатории крайне трудно, и их цена чрезвычайно высока. Стоимость сапфира падпарадша высокого качества, не подвергавшегося термической обработке, начинается от пяти тысяч долларов за карат и в зависимости от размера, цвета, оттенка, огранки и чистоты доходит до двадцати — тридцати тысяч долларов за карат.

Я решил броситься головой в омут и подъехать к дому Мой у реки на полицейской машине.

Со стороны суши открывался совершенно иной вид: можно было решить, что это обычное поместье с длинной закругленной подъездной дорожкой, обсаженной тропическими растениями. Орхидеи всех оттенков росли, как сорняки, в подвешенных на фикусы и пальмы скорлупках кокосовых орехов. Красная пуансеттия, амариллисы и плющи увивали и расцвечивали подъездную аллею, суккуленты на бамбуковых подпорках у большого пруда были такими сочными, что, казалось, откусят руку. На большом кусте антуриума прицветники были цвета задницы бабуина и такие же неприличные, и из них торчали маленькие золотистые фаллосы.