Кэтрин Ховелл - Безумие

– Привет.

– Привет.

– Присаживайтесь, – предложила медсестра. – Как я уже сказала, Поль скоро будет, – напомнила она и вышла из комнаты.

Элла села на пластиковый стул у кровати Джейн и осмотрелась.

Джейн протянула ей альбом.

– Хочешь пораскрашивать?

– Может, чуть позже.

Элла заметила на стене какую-то фотографию и встала, чтобы рассмотреть ее. Это была свадебная фотография, на которой, были изображены Хоткемп и женщина, находившаяся сейчас в палате. Элла стала всматриваться в лица.

– Это ваша фотография?

– Да, моя, – ответила Джейн.

Она. вытянула вперед руку, и Элла увидела у нее на пальце золотое кольцо.

– Я люблю Поля, и он любит меня.

Пациентка дома инвалидов мало походила на женщину на фотографии.

– Когда вы поженились?

– Очень давно.

Джейн продолжала что-то раскрашивать.

– А вы давно здесь?

– Не очень давно.

Элла еще раз посмотрела на фотографию и снова села на стул у кровати.

– У тебя здорово получается с раскрашиванием.

– Я могу раскрасить одну картинку и для тебя, чтобы ты взяла ее с собой, – предложила Джейн.

– Это будет замечательно.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Поль Хоткемп.

– Убирайтесь отсюда!

У него в руках был пакет, завернутый в газету, и Элла уловила запах горячих чипсов.

– Мы всего лишь беседуем.

– Вы солгали медсестре, назвавшись моей давней приятельницей, и не сказали, что вы из полиции.

– Чипсы! – воскликнула Джейн. – Элла, ты не будешь возражать, если я закончу картинку после полдника?

– Конечно, нет.

Поль улыбнулся своей жене, а затем наклонился к уху Эллы:

– Вы не имеете права здесь находиться.

– Я лишь хочу поговорить с вами.

– Поль, я хочу есть.

Джейн потянулась к пакету в руках у Поля, и он отдал ей пакет.

– И вы ничего лучше не придумали, чем наврать тут всем с три короба.

Элла разжала кулаки и спросила:

– Вы, наверное, чувствовали себя неловко, когда мы заявились к вам на работу.

– Ничего подобного, – возразил мужчина.

– Кто прислал вам цветы?

Поль смотрел на Джейн, разворачивавшую пакет. Комнату наполнил запах уксуса.

Вам кто-то угрожает? – напирала Элла.

Поль промолчал, но Элла не сводила с него глаз.

– Хочу найти пропавшего ребенка, только и всего.

– Я люблю малышей, – вставила Джейн. – А еще я люблю жареную картошку.

– Я не имею к этому никакого отношения, и попробуйте доказать, что это не так.

– Элла, хочешь пирожок?

– Не знаю, разрешит ли мне Поль, – сказала Элла.

– Поль, можно ей дать пирожок? У меня их четыре, так что один могу дать Элле, один – Полю, а два – останется мне!

– Можешь ей дать один пирожок, – после некоторой паузы произнес Поль.

Элла оторвала кусок оберточной бумаги и взяла пирожок. Джейн похлопала ладонью по краю кровати, приглашая Поля сесть рядом с ней, и протянула ему пирожок.

– Ты что, не голодный?

– Не очень.

Элла заговорила снова:

– Если вы хотите, чтобы я ушла, я это сделаю. Но я уверена: происходит нечто странное, и, если это имеет хоть малейшее отношение к делу Филипсов, я разберусь в этом. Вы можете мне рассказать обо всем сейчас или продолжать умирать от страха каждый раз, когда кто-то стучит в дверь, поджидает вас после работы или преследует вас на машине.

– Я знаю, кому не поздоровится, но это буду не я, – буркнул он.

Элла доела пирожок и вытерла руки о свои джинсы.

– Пока, Джейн. Было приятно с тобой познакомиться.

– А картинка?

– Это не важно, – сказала Элла.

– Важно, очень даже важно! Я сейчас ее доделаю.

Джейн протянула Элле раскрашенный красным карандашом рисунок с котенком, весь в жирных пятнах.

– Спасибо. Я повешу ее дома на холодильник.

Когда Элла оказалась на улице, на город опускались сумерки. Она обошла цветочные клумбы и столкнулась с медсестрой, которая отводила ее к Джейн. Элла показала ей свой полицейский жетон, и медсестра посмотрела на него с недоверием.

– Я знала, что вы – не давняя приятельница Хоткемпов.

– Но все же пустили меня к ней, – заметила Элла.

– Правильно, это дом инвалидов, а не тюрьма. Люди могут приходить к любому человеку, если хотят его навестить.

Элла спрятала свой жетон.

– Вы работали в среду вечером?

– Да, полиция меня уже спрашивала об этом.

– Знаю. Могло ли так случиться, что Пол Хоткемп не был все время в палате у Джейн, как он утверждает?

Сестра нахмурила брови.

– Вообще-то я его не видела, но обычно после окончания времени посещений двери запирают. Чтобы выйти, надо нажать на кнопку вызова, тогда я или другая медсестра приходим и выпускаем посетителей. Мы делаем это в целях безопасности пациентов, понимаете? А Поль задерживался лишь раз.

– Есть ли другой способ покинуть здание? Через окно, например?

Медсестра отрицательно покачала головой.

– На всех окнах установлены решетки.

– Спасибо, – сказала Элла.

– Это Джейн нарисовала для вас? – Медсестра заметила картинку в руках Эллы. – Она моя любимая пациентка.

– А почему она здесь оказалась?

– Три года назад забыла установить ручной тормоз, и машина покатилась сама собой. Она выпрыгнула из машины и ударилась о дерево. Пострадал головной мозг, и сейчас у нее интеллект и поведение как у пятилетнего ребенка.

– Как ужасно.

– Раньше она была модным парикмахером. У нее был салон в центре города, ну и все такое прочее.

Элла поинтересовалась:

– Кажется, Поль очень к ней привязан.

– Знаете, почему он привозит ей чипсы по пятницам? Раньше они покупали жареную рыбу и картошку, но теперь Джейн не любит рыбу. Они стали так делать еще во время своего медового месяца, и Поль до сих пор поддерживает эту традицию.

– Невероятно.

– Да, он действительно так делает, – сказал медсестра: Где-то в здании зазвонил телефон. Удаляясь, медсестра бросила на ходу: – Каждой бы женщине такого мужа!

Крис сидел на нижней ступеньке крыльца и прижимал к носу платок. Глория встала перед ним и посмотрела на сына в упор.

– В трудные времена членю семьи должны быть вместе. Ты прекрасно это знаешь.

– Мы не голодны.

– Но надо собираться вместе не только для того, чтобы поесть, – возразила Глория. – Вы даже не разговариваете друг с другом. Да и со мной тоже. Семья затем и создается, чтобы делить горести вместе.

– Как, например…

Крис не закончил фразу и еще крепче прижал платок к носу.

– Как кто?

Крис взглянул на мать и отвел глаза.

– Как кто? – повторила вопрос Глория более настойчиво.

– Как это было в нашей семье? – Глория сложила руки на груди. – Ты понимаешь, о чем я говорю, – сказал Крис.

– Да нет уж, объясни.

Крис вытер нос, сложил платок и снова приложил его чистой стороной.