Джастин Скотт - Девять драконов

— На румб вбок, рулевой.

Катер стал разворачиваться параллельно парому, шедшему на полной скорости. Сержант велел подойти еще ближе.

— Ремингтоны!

Катер подходил ближе, пока не оказался всего в нескольких ярдах от открытого по бокам машинного отделения.

— Огонь!

Трое ухмылявшихся полицейских открыли огонь по машинному оборудованию. Град пуль пробивал трубы, кабели, приборы, и вскоре из моторов посыпались искры, потекло дизельное топливо и масло системы гидравлики, и паром остановился всего в нескольких сотнях ярдов от Цзин Ша Цзуя.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь!

Но полицейские уже вошли во вкус, и потребовалась третья команда и тычки в плечо, чтобы привлечь их внимание.

Когда дым рассеялся и залпы еще эхом звучали в их ушах, сержант повернулся к Чипу, который сказал:

— Отлично сработано, сержант.

В этот момент внезапно ожило радио, надтреснутым голосом требуя отчета у сержанта, и Чип, слушая его рапорт, подумал, что если строгая программа «локализации» и сделала командную структуру армии в чем-то китайской, то Королевская полиция Гонконга сохранила британскую склонность к преуменьшениям.

— Вы можете прислать буксир, сэр? — спросил сержант.

Но голос вышестоящего чина звучал как-то вяло. В сущности, он был просто испуганным.

— Идите к Козвэй Бэю. Там целая орава атакует «убежище от тайфунов». Похоже, они собираются напасть на яхты.

Обойдя громадину лайнера, они увидели огромный костер из горящих машин на набережной. Пламя вздымалось ввысь на сотню футов и отражалось в стеклянных зданиях, и казалось, что дома тоже пылают.

— Сай ла, — выдохнул сержант.

Это и вправду сама смерть, подумал Чип. Позади них, на Коулуне, огонь пожирал причал, и радость первой одержанной победы стала быстро стихать.

Чип предупредил Викки, чтобы она не выходила на улицу, потому что смута на Коулуне могла перекинуться через гавань, как лесной пожар. Но она ускользнула с вечеринки Ту Вэя вскоре после того, как инспектор ушел. Все столпились у окна, глазея на битву за причалы на Стар Ферри, и пространство для танцев опустело — там остались только мимы да филиппинский дуэт, заливавшийся песенкой «Мы делаем это, как всегда» со спрятанной в папоротниках сцены.

Она обещала отцу вернуться домой вместе с ним на машине. Но подумав, заволновалась — если беспорядки перекинутся на Козвэй Бэй, ее мать может проснуться в одиночестве на яхте и испугаться.

— Вызовите лифт, пожалуйста.

Бежавший позади нее мужчина в два прыжка перемахнул оставшиеся ступеньки. Он казался знакомым, впрочем, как и многие другие на этом вечере, и неотразимо привлекательным: евразиец с шелковистыми, блестящими черными волосами и серо-зелеными глазами.

— Спасибо, — улыбнулся он.

— Лифт еще не приехал, — сказала Викки, отворачиваясь от него в противоречивых чувствах — смятенных против ее воли, чего уж ей совсем было не нужно, но новый прилив волны желания разлился по ее телу. Она заставила себя не смотреть на него и сосредоточиться на оставшемся внизу бальном зале.

Ту Вэй Вонг уселся на возвышении в углу в компании престарелых китайцев. К ним присоединились девушки в расшитых национальных нарядах, таких плотно облегавших и глубоко вырезанных, что Вивиан показалась бы просто скромницей. Они наполняли их бокалы и зажигали им сигареты. Она узнала некоторых из судовладельцев — приятелей Ту Вэя, сбежавших в Гонконг в сорок девятом году. Это были единственные в зале люди, казавшиеся равнодушными к заварушке в городе, что было странно для людей, уже однажды лишившихся своего дома.

Красивый евразиец тоже смотрел на них с интересом, как обнаружила Викки, бросив на него короткий быстрый взгляд. Если одной из привлекательных черт Альфреда Цина были его полные энтузиазма ухмылки, то этот парень мог свести ее с ума своими глазами. Они улыбнулись друг другу, и Викки обнаружила, что, вопреки своей воле, начала с ним разговор.

— Старый пират — хладнокровный тип, правда? Смотрите, пьет себе вино, когда город горит.

— Может, он собирается скупить по дешевке головешки?

Взгляд Ту Вэя скользнул поверх своих приятелей, и Викки проводила его глазами. По необъяснимым для нее причинам она не удивилась, что объектами его интереса оказались ее отец и Аллен Уэй. Тайпан и губернатор стояли у окна в решительных позах, руки на бедрах, лица повернуты в сторону пламени по другую сторону гавани. Аллен казался совершенно сбитым с толку, словно он не мог поверить, что на жителей доброго и чувствительного капиталистического Гонконга нашло помрачение: бешенство и безудержное желание убивать.

Отец же, напротив, был мрачным, с твердо сжатыми губами. Он называл вещи своими именами и знал, что это — бедствие. Потому что, даже если бы полиция и пресекла эти безобразия в первые пять минут — на что совсем не похоже, — все равно акулы с телевидения уже бьют в барабаны по всему миру: Гонконг в огне позади попавшего в ловушку несчастного британского роскошного лайнера. Слава Богу, биржи закрыты на новогодние праздники, но скоро они откроются, и всякая связанная с Гонконгом биржа пойдет ко дну, как балласт. Странный вопрос всплыл в голове Викки: чему мог улыбаться Ту Вэй Вонг? Неважно, вложил ли он деньги в различные предприятия или нет, китаец он или нет, но разве «Волд Оушнз» не потеряет в Гонконге даже больше, чем Макфаркары?

Двери облицованного нефритом лифта бесшумно распахнулись.

— Прошу, — вежливо сказал евразиец, отступая в сторону, чтобы пропустить ее первой.

Лифтер-китаец в униформе приветствовал ее веселой ухмылкой и спросил:

— Вниз, Мисси?

Но когда увидел евразийца, он низко поклонился.

— Расслабься, малыш, я не кусаюсь.

Дверь закрылась, и Викки внезапно запоздало поняла, кто он был такой и что она только что прошлась по его отцу.

— О Господи, вы…

Ее смущение было настолько сильным, что она едва не выпалила его прозвище.

— Непутевый Вонг, — улыбнулся он. — Возвратившийся блудный сын.

— Я… очень сожалею.

— Очень рад с вами познакомиться. Как зовут вас ваши друзья?

— Я — Виктория Макинтош. — Она протянула руку. — Как мило, что мы с вами познакомились… Стивен — ведь так вас зовут?

— Мои друзья, — его голос, казалось, лился, как вода. У него был легкий китайский акцент, и часто он нежно смягчал окончания. — А для поклонников отца в народе — Ноу Вэй. Непутевый Вонг.

Викки ощутила в нем какую-то открытость, и хотя он охотно шутил по поводу своего прозвища, наверное, был очень раним.

— Я познакомилась с вашим отцом сегодня вечером.

— И как вам «старый пират»?

— Послушайте, я, правда, очень сожалею… Я имею в виду о том, что назвала его так.