Алма Катсу - Употребитель

«Он никогда не любил меня настолько, чтобы остаться со мной». Истина пронзила мое сердце, словно длинный острый клинок. Я судорожно вздохнула. Слова Джонатана разожгли во мне пламя гнева. Неужели он все понял только сейчас, когда наш с ним роман вспыхнул с новой силой? Или меня так обидело то, что он во второй раз решил бросить меня ради Евангелины? Должна признаться: первая мысль, какая у меня мелькнула, была о мести. Теперь я понимаю, как это бывает, когда брошенные женщины кидаются за помощью к дьяволу; в такие мгновения жажда отмщения невероятно сильна, но сил на это не хватает. Если бы в ту самую секунду передо мной возник Люцифер и взамен за мою душу посулил мне средство, из-за которого Джонатану были бы суждены вечные мучения в аду, я бы с радостью согласилась. Я заключила бы сделку с Сатаной, чтобы наказать своего неверного любовника.

А может быть, взывать к дьяволу не было нужды, не было нужды заключать страшный договор и писать свое имя кровью. Возможно, все это я уже сотворила…

С того момента я совершенно растерялась. Я не понимала, как могу осуществить задание Адера, и от этой мысли страх все сильнее охватывал меня. Я рассчитывала, что сумею уговорить Джонатана уехать в Бостон, соблазнив его любовными утехами, но потерпела неудачу. Сожаление и угрызения совести оттолкнули от меня моего возлюбленного, хотя он и пообещал, что навсегда останется моим другом и благотворителем, если понадобится. Я ждала — в надежде, что Джонатан передумает и вернется ко мне, но дни шли, и становилось все яснее, что этого не произойдет. «Погостить, — умоляла я его, — приезжай в Бостон погостить», — но Джонатан упорно отказывался. То он говорил, что его мать одна не справится, что без него в нашем городке все пойдет вкривь и вкось, то утверждал, что возникли осложнения в делах и он никак не может уехать.

Но в итоге все сводилось к тому, что уехать он не может из-за малютки-дочери.

— Евангелина ни за что не простит меня, если я надолго оставлю ее с моей родней, а ей не перенести такую дальнюю дорогу с нашей крошкой, — говорил мне Джонатан, словно он и вправду во всем зависел от жены и дочки, словно никогда не ставил свои желания выше их нужд, словно всегда был добропорядочным отцом и мужем. Можно было бы поверить таким оправданиям из уст другого мужчины, но Джонатана я знала слишком хорошо.

Очень скоро должны были лечь зимние снега, и срок моего отъезда неумолимо приближался. У меня было такое ощущение, что если я задержусь в Сент-Эндрю на зиму, случится нечто ужасное. Адер, разъяренный моим долгим отсутствием, мог собрать свору своих адских псов и нагрянуть в наш городок. Кто знал, что мог натворить этот злодей с черным сердцем с невинными жителями Сент-Эндрю, отрезанными снегами от всего остального мира? Я размышляла над историями о дикарском прошлом Адера, рассказанными мне Алехандро и Донателло, — о том, как он совершал набеги на деревни и жестоко убивал тех, кто ему сопротивлялся. Я думала о девственницах, которых он насиловал, и о том, как он опоил меня дурманящим зельем и использовал для своих забав. Адер вращался в бостонском обществе, а это означало, что свои варварские наклонности он держал в узде. Но никто не мог предугадать, что могло случиться, окажись он в этом маленьком, заваленном снегом, беззащитном городке. И в той чуме, которая обрушилась бы на моих соседей, была бы повинна я…

Как-то раз поздним вечером я размышляла о своей несчастной судьбе, сидя у Дотери. Я надеялась встретить здесь того юного добросердечного лесоруба, с которым сошлась в самую первую ночь после приезда, и вдруг отворилась дверь и вошел Джонатан. Мне случалось раньше видеть такое же довольное выражение у него на лице. Он пришел к Дотери не потому, что им владело беспокойство и хотелось с кем-то поговорить. Он явился сюда, проведя время с женщиной.

Увидев меня, Джонатан вздрогнул. Он не смог бы теперь уйти, не сказав мне ни слова. Он сел на табурет напротив меня, за столиком у очага.

— Ланни, что ты тут делаешь? Негоже леди ходить сюда без кавалера.

— О, я же не леди, не так ли? — язвительно проговорила я, хотя тут же пожалела о своей язвительности. — Куда еще мне пойти? С матерью и братом я выпить не могу — они станут на меня неодобрительно глядеть. Ты-то хотя бы можешь вернуться в свой огроменный дом, запереться в кабинете и там тяпнуть стаканчик… Кстати говоря, а не следовало бы тебе в столь поздний час находиться дома, со своей женушкой? Ты чем-то таким занимался нынче, я просто нутром чую.

— Учитывая, где я тебя встретил, я бы на твоем месте меня не осуждал, — проворчал Джонатан. — Ладно, я скажу тебе правду, если уж тебе так хочется. Я был с другой женщиной. С той, с которой начал встречаться до того, как ты столь неожиданно вернулась. У тебя есть любовник, у а меня любовница. Анна Кольстед.

— Анна Кольстед — замужняя женщина.

Джонатан пожал плечами.

Я готова была взорваться от злости.

— Значит, ты не порвал с этой женщиной даже после той пламенной речи, которой ты вчера одарил меня?

— Ну… не мог же я бросить ее так резко — даже не объяснив, что произошло!

— И ей ты тоже сказал, что у тебя есть нравственные препоны? Что ты решил больше никогда с ней не встречаться? — спросила я требовательно, словно имела право так разговаривать.

Джонатан промолчал.

— Ты никогда ничему не научишься, Джонатан? Это добром не кончится, — ледяным тоном проговорила я.

Джонатан поджал губы и отвел взгляд. Я чувствовала, как в нем закипает злость.

— Похоже, ты все время говоришь одно и то же, — вырвалось у него.

В воздухе между нами повисло имя Софии, но ни он, ни я его не произнесли.

— Потому что все кончится точно так же. Она в тебя влюбится и захочет, чтобы ты принадлежал только ей. — Страх и печаль охватили меня, как в тот день, когда я увидела в реке труп Софии. Честно говоря, я и не думала, что по прошествии стольких лет, после стольких переживаний это видение еще имеет такую силу надо мной. Возможно, так было потому, что порой я сама подумывала, а не последовать ли ее примеру. — Это неизбежно, Джонатан. Каждая женщина, знающая тебя, хочет владеть тобой безраздельно.

— Судишь по собственному опыту?

Резкость его тона немного отрезвила меня. Он явно затаил на меня обиду — вот только я не понимала, за что.

— Те, кому ты принадлежишь, в итоге оплакивают свою удачу. Быть может, тебе стоит спросить об этом свою супругу. Ты не думал о том, что будет с бедняжкой Евангелиной, если она узнает о твоей интрижке с миссис Кольстед?

Гнев быстро охватил Джонатана. Он помрачнел, как небо перед грозой. Оглянувшись через плечо, он убедился в том, что Дотери занят делами и что больше никто нас не услышит. Он схватил меня за руку выше локтя и притянул к себе: