Альберто Марини - Консьерж

В 10:30 зашел почтальон, худой высокий афроамериканец, который всегда, какая бы ни была погода, перемещался на велосипеде. Он доставлял почту пунктуально, как часы, — качество, которое Киллиан очень ценил. Почтальон был неразговорчив, а консьерж, со своей стороны, не предпринимал попыток растопить лед. Ни один из них не знал, как зовут другого, и не интересовался этим. Их взаимодействие ограничивалось тем минимумом, которого требовала работа консьержа и почтальона. Они здоровались друг с другом, почтальон оставлял письма, консьерж принимал их, и они прощались.

Киллиан опускал письма в почтовые ящики, когда из лифта вышла одна из латиноамериканских домработниц, толкая перед собой кресло на колесиках. В кресле сидел болезненного вида пожилой человек.

Одно из колес застряло на выходе из лифта. Женщина пыталась освободить его, дергая коляску, а бедный старик, казалось, не мог понять, что происходит. Он тихо, с отсутствующим взглядом, мотался из стороны в сторону вместе с креслом.

Киллиан не сдвинулся с места, чтобы помочь. Он продолжал раскладывать почту, даже когда сиделка позвала его:

— Извините, мистер, можете мне помочь?

Но он был занят другим делом. Он внимательно рассматривал желтый конверт из хорошей, дорогой бумаги, на котором очень аккуратным, каллиграфическим почерком были написаны имя и адрес. Письмо было предназначено мистеру Самуэльсону из квартиры 2Д.

Мексиканка крикнула по-испански что-то вроде «Ну ты и козел!» и резко дернула кресло, высвобождая его. Потом усадила старика, который почти сполз на одну сторону, и с оскорбленным видом быстро покатила его на улицу, не глядя на консьержа.

— Хорошего дня, — сказал ей в спину Киллиан.

Желтый конверт привлек его внимание. Он взвесил два возможных варианта и сделал выбор: опустил письмо не в почтовый ящик, а в ящик стола в своей каморке.

И тут его внимание привлек какой-то блестящий предмет. На полу, возле лифта, лежала золотая цепочка с подвеской в виде маленького посеребренного медальона. Внутри обнаружилась фотография мексиканской сиделки с двумя малышами. Видимо, цепочка порвалась, когда она пыталась освободить застрявшее кресло-каталку.

Киллиан положил цепочку с медальоном в карман и вернулся в будку. У него была очень хорошая память, которая удерживала много фактов, но хотя бы раз в день он записывал новую информацию в свою черную книжечку. Страницы были заполнены цифрами и кодами. Напротив номера каждой квартиры значилось время, когда жильцы покидали дом: 5А — в 6:45, 3Б — в 7:10, 8А — в 7:30. Он с абсолютной точностью по памяти записал время выхода более чем двадцати разных людей. Дойдя до квартиры 8А, он остановился. У Клары была отдельная страница, только для нее, где Киллиан отмечал часы, когда она выходила и возвращалась, время ужина и отдельные, особые детали.

Он записал: «Клара — 8:30». И рядом: «без часов». А потом продолжил записи о других соседях, которые выходили из дома позже половины девятого.

Наступило время прерваться и перекусить. В рабочем контракте Киллиана было указано, что он может оставлять будку без присмотра на полчаса в день, но он всегда ел на своем рабочем месте, опустив жалюзи и включив радио.

Резко накатила усталость. У бессонницы было странное действие — она лишала Киллиана аппетита. Не успев съесть даже половину бутерброда, он провалился в сон, уронив голову на черную записную книжку.

Он редко помнил, что ему снилось, да и снилось ли что-то вообще. Жизнь приучила его спать мало, по нескольку часов, но сон всегда был очень крепким.

Резкий глухой звук раздался практически у самого уха. Киллиан проснулся, кажется, от звука крыльев летящей мухи; в ушах звенело. Он открыл глаза и увидел в холле силуэт мужчины, выходящего на улицу. Наверняка это был старик из квартиры 10Б, вдовец со скверным характером. Видимо, это он стукнул по столу, разбудив консьержа: его раздражало, что тот спит на рабочем месте. Киллиан посмотрел на часы. Он проспал намного дольше получаса, отведенного на отдых.

Прошло каких-то пять минут, и он уже был рад, что его разбудили, потому что начиналось достойное зрелище. Появилась обитательница квартиры 5Б, женщина примерно сорока лет, трижды разведенная, без детей и со сногсшибательной внешностью. Из-под зеленого кожаного пальто от Валентино, которое она предпочла не застегивать, виднелись короткая юбка, блузка и кардиган от Дженни Кейн, подчеркивающие ее великолепные формы. Гламурный коктейль из брендов дополняли сумка «Фенди» и большие солнцезащитные очки «Шанель».

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она, глядя на Киллиана прекрасными лучистыми голубыми глазами.

Эта стильная и элегантная женщина была исключением из правил: она всегда здоровалась с консьержем, разговаривала с ним, причем начинала разговор сама. Она прекрасно знала, что никто не может ей отказать, и просила все, что ей было нужно.

— У меня наконец-то доделали ремонт, и в квартире ужасно пахнет краской, так что я оставила окна открытыми, чтобы проветрить. Если пойдет дождь или снег, ты не мог бы подняться и закрыть их?

— Не беспокойтесь, — ответил Киллиан, вдруг почувствовав, что ему неуютно рядом с этой женщиной, которая могла бы украсить разворот любого глянцевого журнала. Он пробормотал: — Как ремонт… хорошо получилось?

— Потрясающе! Стоило того, чтобы пережить весь этот ужасный бардак! — Она говорила с энтузиазмом, и вдруг, к удивлению Киллиана, добавила: — Когда привезут мебель, приходи попить чаю, я тебе все покажу.

Она открыла дверь на улицу и, прежде чем выйти, еще раз пристально взглянула на него и напомнила:

— Я на тебя рассчитываю насчет окон!

Он видел, как она взмахнула рукой, и у тротуара притормозили два такси. Похоже, водители пытались договориться между собой, кто ее повезет. Киллиан, все еще удивленный неожиданным приглашением, прокручивал в голове каждую фразу. Неужели она с ним кокетничала? Он не мог ответить на этот вопрос, но был уверен, что между ними что-то происходило. «Думаю, есть кое-какие возможности», — подумал он.

— У нас проблема!

Киллиан обернулся и вновь увидел миссис Норман. Перед его глазами все еще стоял образ женщины из квартиры 5Б, и миссис Норман показалась ему назойливой, как никогда.

— Уверен, что мы ее решим, — заверил Киллиан.

— Кажется, я тебе уже говорила про сегодняшний вечер? — Это был ее классический трюк, чтобы заставить собеседника задать вопрос.

— Боюсь, что нет, или я забыл…

— Ну, как же, коктейль, Киллиан, коктейль. И скажу тебе где: в «Плазе»… Думаю, можно не перечислять, кто там будет…

— Да уж, это ни к чему. — Ему удалось скрыть иронию в голосе.

— Ты знаешь, мне тоже не слишком нравятся все эти мероприятия, — проговорила старушка, и он согласно кивнул, — но меня пригласила очень хорошая подруга, и я не могу ее подвести. Она мне этого не простит.