Альберто Марини - Консьерж

Вам наверняка приходилось участвовать в спорах (или, по крайней мере, слышать их) о том, стоит ли смотреть кинематографическую версию романа, прежде чем прочесть его. Или о том, смотреть или не смотреть фильм, если вы уже прочитали книгу и она вам понравилась. Или о повторном прочтении книги после того, как вы посмотрели фильм. Или о том, что вообще лучше: кино или печатное издание…

Книга, которую вы держите в руках, должна подкинуть новые темы для обсуждений в рамках дискуссий о кино и литературе. Дело в том, что она вдохновила авторов на создание фильма еще до своего появления на свет. Возможно, фильм и книга возникли одновременно. Или стали результатом влияния какого-то третьего фактора. Однако, хотя я вас уже порядком запутал, на самом деле все произошло довольно просто.

Сначала появился сценарий фильма, который совершенно неожиданно, можно сказать, случайно попал в мои руки. И прежде чем я дочитал его до конца, я знал, что обратного пути нет: я должен снять этот фильм. И сделать это сейчас.

С самого начала меня чрезвычайно захватила эта история, странная, непривычная, так изумительно «сшитая», что, сам того не замечая, я полностью погрузился в нее, обернувшись в ее ткань. История, полная живых и ярких персонажей; блестящая игра с жестокостью на грани патологии; главный герой, притягивающий как магнит, западающий в сердце и память. Виртуозное упражнение в искусстве заставлять читателя ждать, жонглируя его вниманием.

С одной стороны, территория была знакомой; с другой — небезопасной и новой. Нездоровый отрицательный персонаж, чем-то похожий на сотни знаменитых психопатов, но в то же время — яркая личность с совершенно необычной манерой поведения.

Речь шла не о стрельбе, насилии или драках, о которых сняты тысячи фильмов. Нет, наш главный герой не таков. Его жестокость — намного более тонкая, скрытая, она очень интимна и от этого особенно опасна. И в этом заключалась главная сложность. Портрет получился таким подробным и четким, что, как только ты распознаешь хитрость и намерения главного героя, ты как будто становишься его соучастником. В этом, пожалуй, главное новшество, главная оригинальность этого романа. Тот факт, что подобное может произойти где и с кем угодно, сделало его сюжет особенно ужасающим.

В общем, я даже не сомневался. Я буквально проглотил текст, и уже через несколько дней мы со сценаристом приступили к работе над фильмом. Мы постарались приблизиться к душе этого персонажа, одновременно порочного и привлекательного, и создать узнаваемую, простую среду, в которой так легко и уютно могут поселиться зло и ненависть.

Очень быстро мы поняли, что материал, который попал нам в руки, был слишком обширен для возможностей одного фильма. Язык кинематографа непрост и порой капризен, в нем существуют свои правила. Постепенно, по мере того как лента приобретала форму и наполнялась собственной жизнью, нам приходилось отказываться от некоторых идей и сюжетов сценария. Например, Нью-Йорк, о котором шла речь в оригинале, мы заменили на Барселону: по личным причинам, которые были важны для меня в тот момент, именно в Барселоне было гораздо проще проводить съемки и заниматься выпуском фильма. Это вынудило нас внести изменения в личности некоторых персонажей, избавиться от других, изменить определенные сюжетные линий, адаптировать окружение и привычки героев фильма.

Однако проблема была в том, что многие идеи и элементы, от которых нам пришлось отказаться, были неординарными и совершенно блестящими. Процесс становился болезненным и расстраивал нас, особенно сценариста, как всегда происходит в подобных случаях. Тогда я подумал, что для того, чтобы не потерять эти прекрасные детали, нужно написать книгу. Фильм может дальше идти по своему пути, он будет снят и появится на свет, раскрыв таланты своих создателей. Но блестящий сюжет, придуманный Альберто Марини, должен развиться и получить продолжение в виде романа. Так и вышло.

Эта книга выросла из сценария, обогатив его и придав ему новые оттенки, тончайшие переходы и нюансы. Это книга, которой никогда не сможет стать фильм, как бы нам этого ни хотелось.

И если вам вновь придется участвовать в споре о том, что лучше — кино или книга, прислушайтесь к моему совету: посмотрите кино и прочитайте книгу (сценарий можете не читать) в любом порядке, потому что совершенно не важно, с чего вы начнете и сколько раз повторите.

Как бы там ни было, вы немедленно попадете в прозрачные сети, расставленные главным героем. Тут никаких сомнений быть не может.

В наручных часах прерывисто запищал будильник. Звук был неровным, тихим, еле слышным, но достаточным, чтобы Киллиан, вздрогнув, открыл глаза и поспешил нажать кнопку.

Комнату вновь заполнила тишина, нарушаемая лишь дыханием Киллиана и еще одним, легким и чуть более быстрым, у него за спиной.

Не отрывая руки от часов, Киллиан осторожно повернул голову, стараясь двигаться как можно тише; девушка не проснулась. Ее лицо было скрыто за прядями рыжих вьющихся волос; она продолжала крепко спать. Он засмотрелся на ее грудь, которая ритмично поднималась и опускалась.

Киллиан лежал на кровати в футболке и пижамных штанах и ждал, как делал это каждый день.

Ждать пришлось недолго; все началось, как обычно, как происходило каждое утро. Приступ, который атаковал его через несколько секунд после пробуждения, сжимая грудную клетку и не давая дышать, развился стремительно и был мучителен, как всегда.

Киллиан выгнулся, раскрыв рот; взгляд его уперся в потолок, руки вцепились в простыни. Дыхание ускорялось. Сердечный ритм стал быстрее, пульс ощущался в висках, кончиках пальцев, в шее. Во рту пересохло. Ему не хватало воздуха. Воздуха!

Он вскочил одним прыжком, задыхаясь, как будто эти ужасные ощущения можно было оставить в кровати, рядом с рыжей девушкой. Короткая передышка. Паника могла вернуться почти мгновенно и навалиться еще сильнее. У него оставалось мало времени. Он глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя, и аккуратно, бесшумно разгладил постель с той стороны, где спал. Наклонился к лицу девушки и поцеловал ее медно-красные волосы, прошептав:

— Клара… Пока, малышка.

Не обуваясь, он вышел из комнаты.

Часы на прикроватной тумбочке со стороны девушки показывали половину пятого утра. Рядом с часами стояла фотография, на которой рыжеволосая обнимала мужчину. Не Киллиана.

Он вышел в коридор и заглянул в свой потрепанный рюкзак, который лежал на комоде: убедился, что книжечка в черной обложке на месте. Потом схватил свои вещи и, подгоняемый необходимостью уйти как можно быстрее, вышел в гостиную.