Жером Делафосс - Кровавый круг

Натан помолчал несколько мгновений и спросил:

— Вы закончили работу?

— Нет еще. На данный момент я переписал лишь первые страницы. Объем работы значителен, и полное изучение рукописи займет немало времени. Большая часть манускрипта повреждена, текст практически стерся, однако я очень надеюсь его восстановить.

— О чем в нем говорится?

— Это журнал дворянина, благородного человека, Элиаса де Тануарна, уроженца Сен-Мало, [7] Сен-Мало — город на западе Франции, на побережье полуострова Бретань. Рыболовный порт. Развиты пищевая промышленность и туризм. старинного французского пиратского городка, и, словом, это достаточно отличается от того, что вы сообщили мне перед отъездом.

— Каким образом?

— Я предпочитаю, чтобы вы сами лично прочли текст, Лелло заканчивает переписывание, это старофранцузский язык. Корректура должна быть готова завтра вечером.

Первые проблески зари, пробивающиеся сквозь занавеси, освещали лицо Вудса. Англичанину, вероятно, было около пятидесяти. Худощавое, чисто выбритое лицо, черные с проседью волосы, зачесанные назад. Он был полностью одет в серое: свитер с V-образным вырезом, хлопковая рубашка, шерстяные брюки прямого покроя, кожаная обувь на шнурках — в стройном гибком теле чувствовалась редкая сила. Нос с горбинкой в сочетании с пронзительным взглядом делал его похожим на ястреба. В помещении установилась непроницаемая тишина, как если бы время внезапно остановилось. Мужчины прекратили разговор; происходило что-то поразительное. Два существа, без единого слова, узнавали друг друга, как узнают близкого родственника. Взаимное проникновение, которое ни один, ни другой не смогли бы объяснить, казалось, понемногу начинало их объединять. Натан теперь был уверен, что у англичанина тоже имелись свои тайны.

— Скажите мне, Эшли, СИГ — это табельное оружие библиотекарей?

Вудс едва заметно улыбнулся и, не ответив, пригласил Натана следовать за ним. Они снова прошли по темным галереям, лестницам, вышли в великолепный сад, где перемешивались прекрасно подстриженные деревья и цветы, листья, травы с такими же тонкими ароматами и нежной расцветки, как само утро. Натан поднял глаза. Перед ним возвышалось главное здание средневековой библиотеки.

Просторный и светлый зал уходил в небо. Через узкие отверстия стен из серого камня на гладкие дубовые столы, которые стояли по обеим сторонам от центрального прохода, падал бледный восточный свет. От пола поднимались два ряда тонких столбов с каннелюрами, которые, казалось, одни удерживали на себе все здание. Голос Натана разорвал тишину:

— Где мы?

— В сердце Малатестианы… Ее история начинается в 1452 году. Название произошло от имени Новелло Малатеста, владыки Цесены. Он был исключительной личностью. Предложив этот храм францисканцам, он выполнил проекты первых публичных библиотек. Это цвета его герба украшают письменные приборы. Посмотрите на изящество круглого витража, готические арки… — это архитектурный шедевр. Человека, который его построил, звали Матео Нути. Его вдохновила структура библиотеки доминиканского монастыря Святого Марка во Флоренции, придуманная Микелоццо несколькими годами раньше.

Внимательно слушая, Натан медленно ходил по большим плитам из обожженной глины. Множество окон, собранных из бесцветных стеклянных квадратов, наполняли комнату чистым рассеянным светом, который отражался в изгибах молочно-белых сводов. Он почти слышал шепот, молитвы монахов, чувствовал силу их убеждений.

— Коллекция исключительная, более четырехсот тысяч томов. Бесценные сокровища: первопечатные книги, старинные рукописи, редкие манускрипты. От «Tractatus in Evangelium Johannis» [8] «Рассуждения на Евангелие от Иоанна». Августина [9] Святой Блаженный Аврелий Августин (354–430, Святитель Августин, епископ Гиппонский) — святитель, активный церковный деятель, церковный писатель, авторитетный латинский богослов. до «De republica» [10] «О республике». Цицерона, включая «Vitae parallelae» [11] «Сравнительные жизнеописания». Плутарха, «Liber Marescalciae» [12] «Книга об уходе за лошадьми». Рузио и самые редкие библии… — здесь есть все.

Натан захотел взять в руки одну из роскошных книг, «Naturalis Historia» [13] «Естественная история». Плиния Старшего, которая лежала на одном из пюпитров, но, к своему удивлению, услышал металлическое позвякивание и понял, что первые монахи приковали каждую из книг цепью, чтобы их не смогли украсть.

— Мы находимся в скрипториуме, [14] Скрипториум — помещение для переписки рукописей (в средневековых монастырях). который также выполнял функцию читального зала. Поколения монахов оставили здесь свою жизнь и зрение. Самые освещенные места были закреплены за миниатюристами, оформителями заголовков и копиистами, которые работали без передышки, остальные просто приходили почитать или сделать заметки. Посмотрите, дотроньтесь до покрытого патиной [15] Патина — пленка различных оттенков (от зеленого до коричневого), образующаяся на поверхности изделий из меди, бронзы, латуни в результате коррозии металла. Различают естественную и искусственную патину. дерева, этот материал пронизан душевным спокойствием и чем-то божественным. На столах еще виднелись следы, оставленные чернильными рожками, царапины от перьев, которые погружали в золотые красители, и куски пемзы, использовавшиеся для смягчения пергамента. Самые известные люди, Жан д’Эпиналь, Франческо да Фильине, Аннибале Каро, [16] Аннибале Каро — итальянский писатель, один из основателей в Риме Academia della virt. Перевел «Энеиду» белыми стихами, написал комедию «Gli Straccioni», «Rime», «Lettere familiari»; последние, как и «Lettere inedite di Annibale Caro» и «Lettere», изданы с примечаниями Mazzuschelli, — образцы прекрасной итальянской прозы. его друг Паоло Мануцио [17] Паоло Мануцио — венецианский издатель, основатель одного из крупнейших издательств Европы. — пропитали эти суковатые корявые скамейки своим усердием.

Вудс казался околдованным этим местом. В нем бушевало яркое пламя. Его жизнь, даже причины его существования находились в этих стенах. Он понемногу открывал свою душу. В этот раз Натан не позволил ему ускользнуть от ответа:

— А вы, что вас привело сюда?

Англичанин задержал дыхание, как если бы то, что он собирался сказать, рисковало бесповоротно изменить их судьбу.

— Я не всегда был библиотекарем. Я родился в Лондоне. Моя мать была мальтийкой, а отец офицером британской армии. На счастливом детстве в Кадоген-гарденс, в двух шагах от Кингс-роад, [18] Королевская дорога. останавливаться не буду. В семнадцать лет я поступил в университет, в Кингс колледж в Кембридже, где в течение четырех лет изучал латинский, греческий и этрусский языки. В сентябре 1968 года я повстречал человека, который определил мое дальнейшее существование. Джон Чадвик был моим преподавателем греческого языка. Я был блестящим учеником, и мы быстро подружились. Понемногу он открыл мне двери в свою вселенную.