Дэнни Тоби - Закрытый клуб

Я не хочу это делать.

Сара сидела в своем кресле успокоенная, расслабленная. Поймав мой взгляд, она улыбнулась мне одними глазами — ведь нас связывала общая тайна. Она уже решила, что я не воспользуюсь ее секретом. Непомерное самомнение, как подумаешь об этом. Она была так уверена в своей власти, не сомневалась, что ради нее я наплюю на свою жизнь, на свое будущее, лишь бы прикрыть ее ложь…

Да кем она возомнила себя?

Я ощутил потрясение — как от вины или боли, — голос внутри меня умолял: «Пожалуйста, я вовсе не хочу навредить ей», — но он как-то затерялся среди других мыслей и желаний.

Я принял решение.

— Доктор Кейси, вы выступаете здесь в роли эксперта-свидетеля, верно?

— Да.

— Жюри присяжных доверяет вашему мнению из-за вашей квалификации, не так ли?

Она вдруг подобралась.

— Да.

Сара Кейси пристально смотрела на меня, стараясь понять, к чему клонится дело.

— Вы стажируетесь в нейрохирургии в рамках лучшей программы в стране, я правильно говорю?

— Да, — тихо сказала она.

— Это означает, что вы блестяще закончили медицинский факультет, верно?

— Да.

— И все это — ваши оценки и место в элитной ординатуре, — все это составляет основу вашей квалификации, на которую мы здесь сегодня полагаемся, не так ли?

— Да, — прошептала она, в отчаянии глядя на меня и пытаясь сохранить хладнокровие, но взглядом моля о пощаде.

— Но есть кое-что еще. Ваша честность. Не правда ли, это часть вашей квалификации, на которую мы здесь сегодня полагаемся? Жюри может доверять вашим словам, потому что вы честный человек?

— Да, — сказала Сара Кейси. Ее глаза увлажнились, но это видел только я, потому что стоял совсем близко.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Дафна, невольно захваченная новым ритмом, жадно, с интересом слушала. Покопавшись в себе, я ощутил праведный гнев и вновь обратился к свидетельнице, отрезав себе путь назад:

— Доктор Кейси, правда ли, что ваше заявление на участие в данной программе содержит серьезные искажения, касающиеся ваших способностей и успеваемости на медицинском факультете?

Джон и Найджел взорвались.

Они понятия не имели, о чем я говорю, но извергли негодование.

— Да или нет? — настаивал я.

Ошеломленная Сара Кейси застыла на месте.

— Да или нет, доктор Кейси? Отчего вы колеблетесь?

Она отрицательно покачала головой.

— Доктор Кейси. — Я произнес слово «доктор» с гнусной растяжечкой. — Вы позволяли своему отцу прикрывать ваши неоднократные провалы на экзаменах во время получения вами медицинского образования?

— Я не обязана это терпеть… Это же не настоящий процесс…

Ее губы дрожали.

— Да или нет, доктор Кейси?

Ответа не последовало.

— Да или нет?!

Ее лицо дрогнуло.

— Действительно ли вы получили место в престижной резидентуре [13] Последипломная больничная подготовка врачей, предусматривающая специализацию в течение одного года интерном и в течение 3–5 лет резидентом. в результате лжи и подтасовок?

— Да, — сказала она дребезжащим голосом.

— Подтасовки имели место при вашем попустительстве?

— Да. — Она уже всхлипывала.

— Вы проходили одно собеседование за другим, выдавая себя за ту, кем на самом деле не были, с целью получить работу, которой не заслуживаете?

— Да. Да. Да.

Протесты защиты сыпались, как осенние листья, но я не обращал на них внимания.

Я даже недослушал ее последний ответ.

Свидетельство эксперта защиты было дезавуировано. От эксперта-свидетеля осталось мокрое место.

Я вернулся за наш стол. Дафна посмотрела на меня с гордостью, граничащей со сладострастием.

Я слышал шаги Сары, покидавшей зал суда. Но я не нашел в себе смелости проводить ее взглядом.

Процесс мы выиграли. Так объявил глава жюри присяжных, стоя с листком бумаги в руке. Судьи раскритиковали наши выступления, но я не помню ни слова из того, что они говорили. Я повторял про себя — с облегчением, но полувопросительно: «Мы победили? Мы победили? Мы победили?»

Солнце почти село, аудиторию заливал пурпурный свет. Судьи ушли. Большинство зрителей разошлись по домам.

— Это надо отметить, — сказала Дафна.

— Подожди секунду.

Я пошел к Джону и Найджелу.

— Ты куда? — окликнула она меня.

Они по-прежнему сидели за своим столом. Джон уткнулся в записи. Найджел без всякого выражения смотрел вперед, как ребенок, которому сообщили, что умерла его собачка.

— Поднимайтесь, — сказал я им. — Мы идем в бар.

Они посмотрели на меня как на сумасшедшего.

— Я не шучу, пошли отметим. Все закончилось. Мы целый месяц себя гробили. Идемте. Я угощаю.

— Что-то не хочется, — ответил Найджел.

— Мне без разницы. Я ставлю всем выпивку, а потом можешь уйти, если хочешь. Уж это-то ты мне должен.

Я не желал слушать возражений и каким-то образом уломал их пойти с нами в «Богатого бездельника». Они еще не пришли в себя, и им было все равно. Этакое онемение чувств. Мы сидели за дубовым столом, напоминая директоров похоронного бюро, но после второго пива этих двоих немного отпустило.

— Все-таки универ влияет на мозги, — говорил я. — Ну когда мы успели стать такими серьезными?

— Разве ты не повеселился, разваливая наш процесс? — обронил Найджел. В его тоне слышались лишь нотки горечи — существенное улучшение по сравнению с тем, что было час назад.

— Откуда ты столько знаешь о нашем свидетеле? — спросил Джон, качая головой. Мы действительно не видели экспертов противной стороны до суда и даже не знали их имен. Андерсон, должно быть, озадачен насмерть.

— Я знаю ее, — сказал я. — Встречались в кампусе.

— Повезло девушке, — сухо заметил Найджел.

Прогнав противное сосущее ощущение под ложечкой, я сменил тему:

— Нет, кроме шуток, вы вообще ходите куда-нибудь? Дурачитесь, прикалываетесь? Или вы всегда как секретари верховного суда?

— Джон раньше выкидывал коленца, — вмешалась Дафна.

— Не верю!

— Это ты о чем? — спросил Джон, впервые после вынесения вердикта поднимая на нас глаза.

— Ну как же, про тот стол!

— Мы же договорились не вспоминать об этом!

— Если ты будешь молчать, я сама расскажу, — улыбнулась Дафна.

— Прекрасно. Давай, рассказывай. — Джон откинулся на спинку стула, закрыл глаза и прижал бутылку ко лбу.

— Дело было в Оксфорде, — начала Дафна. — Джону с приятелями заблажило поиграть в покер. После нескольких бутылок один из его мажорных друзей — кто, кстати, это был, Том, что ли? — решил, что большие круглые столы в столовой отлично подойдут для покера. Это надо видеть: огромные деревянные столы, семь или восемь футов в диаметре. Они его впятером еле подняли. Так вот, после обеда, когда в столовой было пусто, Джон и его приятели потихоньку вернулись и вынесли один стол. Дальнейших действий эти стипендиаты Родса как-то не продумали — вышли со столом, и все.