Джон Гилстрап - Беги, Натан!

Когда на экране появилась заставка одиннадцатичасовых новостей, Марк как раз допил бутылку. Если все правильно рассчитано, отключится он как раз после репортажа о Натане.

Как всегда, в начале выпуска был Гарри Карутерс с главной новостью:

— Представители властей и полиции потрясены жестоким убийством сотрудника брукфилдского Исправительного центра для подростков. Двадцативосьмилетний воспитатель Ричард У. Харрис был найден мертвым сегодня в девять часов вечера. Подозрение в убийстве пало на двенадцатилетнего мальчика, который впоследствии сбежал из здания центра. В Брукфилде находится наш репортер Джон Огилсви. Джон, какие подробности известны на данный момент?

Первое, что подумал Марк Бейли, — неужели виски так сильно подействовало ему на мозги? То, что он только что услышал, было абсолютно невероятно. Он сполз на пол и придвинулся поближе к телевизору, изо всех сил стараясь не пропустить ни единого слова.

На экране появился Джон Огилсви в рубашке с иголочки и при галстуке. Фоном ему служил освещенный фасад Исправительного центра.

— К сожалению, Гарри, подробностей пока не много. Ясно только, что где-то между семью и половиной девятого вечера Рики Харрис получил несколько ударов ножом. Тело мистера Харриса обнаружили в изоляторе, куда был помещен двенадцатилетний угонщик Натан Бейли. Наверняка известно, что Натан Бейли сбежал. Его и подозревают в убийстве. Окрестным жителям рекомендуется сегодня вечером запереться на все замки…

В это невозможно было поверить.

— Проклятье! — прошипел Марк сквозь зубы. Он швырнул пустую бутылку в телевизор, отчего комната мгновенно погрузилась во мрак. Как такое могло случиться? Как мог Рики так облажаться?

Марк попытался встать, но повалился набок, как раненый бык. Так он и лежал, задыхаясь и бормоча проклятия. Перед тем, как впасть в забытье, он успел подумать: на этот раз пройдоха Марк Бейли может и не выкрутиться.

Натана разбудил яркий свет. Некоторое время он не мог сообразить, где он, откуда этот свет, откуда сырость, запах чернозема и почему ему так страшно. Машина подъехала ближе, ослепив его фарами, и остановилась рядом с ближайшим к Натану домом. Загромыхала дверь гаража, и машина въехала внутрь. Прошло несколько минут, прежде чем дверь гаража с грохотом опустилась.

Все это время Натан лежал не шевелясь, в полной уверенности, что его вот-вот обнаружат. Прошли секунды, затем минуты, и он позволил себе немного расслабиться. Теперь улица выглядела совсем по-другому. В большинстве домов свет уже погас — люди спали. Пора было действовать.

До пустующего дома, что стоял напротив, через улицу, было метров пятьдесят — эту дистанцию он бегал в школе на время. Тогда он пробежал ее за семь целых и восемь десятых секунды — быстрее всех в классе. Он сел на корточки и приготовился. На старт… внимание… марш!

В пять прыжков он пересек двор, на шестом выскочил на улицу, на восьмом споткнулся о камень. Натан упал лицом в траву на другой стороне улицы.

В этот момент распахнулась дверь дома, возле которого он только что скрывался, и на пороге показался мужчина. Натан не на шутку перепугался. Его было прекрасно видно. Ему не оставалось ничего другого, кроме как замереть. Отец однажды сказал ему, что иногда лучше всего прятаться на видном месте.

Натан не спускал глаз с мужчины, выносившего к обочине дороги мусорный бак. Тот даже не посмотрел в его сторону. Когда мужчина зашел в дом и закрыл за собой дверь, Натан рванулся к тени, отбрасываемой домом, в котором он надеялся переночевать.

Натан решил проникнуть в дом через застекленные двери заднего хода. Выбив локтем квадратик стекла, он просунул в отверстие руку, открыл щеколду и повернул ручку.

Он попал в темную гостиную с большим камином справа и огромным телевизором слева. Натан аккуратно закрыл дверь и запер ее изнутри. Его глаза быстро привыкли к темноте, но двигался он все равно очень осторожно. Дом показался Натану слишком большим. Кухня, в которой места было предостаточно и чтобы готовить, и чтобы есть, находилась слева от него, за телевизором.

Первым делом Натан направился к холодильнику. Он был очень голоден. Ему пришлось с силой дернуть дверцу, чтобы она открылась, и тут он замер. В исходившем из холодильника тусклом свете Натан в первый раз как следует разглядел свои руки. Это было отвратительное зрелище: грязь вперемешку с кровью — кровью Рики.

Голод мгновенно уступил место желанию срочно найти ванную комнату. Натан обнаружил ее в коридоре, напротив лестницы. Он открыл дверь и включил свет. В ванной не было окон, и он не боялся, что его заметят. Посмотрев на себя в зеркало, Натан испугался: его лицо выглядело лет на шестьдесят. Глаза — две темные впадины, светлые волосы потемнели от грязи и слиплись. В тюремной форме он выглядел очень худым — плечи комбинезона свисали почти до локтей. А кровь! Он был весь в крови — его одежда просто пропиталась ею, при каждом движении на пол падали кусочки подсохшей крови. Обеими руками Натан рванул комбинезон так, что оторвал молнию. Больше всего на свете ему сейчас хотелось избавиться от этой одежды. Стянув с плеч верхнюю часть комбинезона, он неуклюже вылез из штанин. Трусы он тоже снял и швырнул на пол.

Натан отдернул занавеску, включил воду и подставил тело под струю воды. Потом он взял из мыльницы кусок мыла и медленно, не спеша, начал отмываться от кошмара.

Стоя под душем, Натан попытался улыбнуться. Его отец часто говорил, что улыбка даже самого несчастного человека делает немного счастливее. Но был ли его отец когда-нибудь настолько несчастен?

— Я очень по тебе скучаю, — прошептал Натан. — Я попал в большую беду, папа. Пожалуйста, помоги мне. Ты должен мне помочь.

Натан дал волю накопившимся чувствам и заплакал, сначала тихо, потом закрыл лицо руками и зарыдал в голос. Тем временем по земле застучал летний ливень. Вода потекла ручьями, смывая следы, оставленные напуганным двенадцатилетним мальчиком.

— Итак, что нам известно, Джед? — спросил Уоррен Майклс, откидываясь на спинку скрипучего кожаного кресла. Было уже утро пятого июля. Хэкнер, пролистав свой блокнот, перечислил неудачи последних двенадцати часов:

— Все поиски и проверки на дорогах ни к чему не привели. Ночной дождь смыл следы, по которым можно было бы пустить собак. Доктор Купер в отпуске, и в отделе судебно-медицинской экспертизы мне сказали, что со вскрытием тела Рики Харриса, вероятно, придется подождать до завтра. Кстати, — добавил Хэкнер, — наш дорогой прокурор, глубокоуважаемый Дэниэл Петрелли, устроил переполох среди стервятников, дав сегодня утром интервью местным телепрограммам.