Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

– А разве ты не знаешь, что двадцать восемь идет после тридцати? – рассмеялся Рики, превращая все в шутку.

– Ты такой милый и забавный. Ой! Смотри, какие причудливые пещеры в этой горе! А вот огромные ледяные кристаллы удивительных форм, и они светятся изнутри голубовато-синим светом… Фантастика!

– Мой нежный ангел, давай-ка накинем на себя что-нибудь и выйдем на палубу. Чудеса еще не закончились.

Взявшись за руки и ступая босыми ногами по мягкому ворсу ковровых дорожек, они поднялись на верхнюю палубу. Обжигающий прохладой ветер доносил до их слуха удивительные звуки, будто флейтисты, трубачи, кларнетисты и саксофонисты, готовясь к концерту, проверяли свои инструменты.

– Что это?

– Это сирены заманивают к себе мореплавателей, – понизив голос и лукаво улыбаясь, произнес Рики.

– Ты шутишь! – не поверила девушка и нарочито нахмурилась.

– Конечно, шучу. Это вода вымывает в айсбергах сквозные отверстия, и, когда ветер проходит сквозь туннели, они начинают «петь».

– Мне так хорошо с тобой, но в то же время немного неловко…

– Почему?

– Что со мною сделает босс, когда я завалю свою работу?

– Уволит! Однозначно уволит!

Виктория надула губки и в сердцах выпалила:

– Я так и знала, что после встречи с тобой остаток жизни проведу в Молдавии.

– А почему в Молдавии?

– А кто еще возьмет меня на работу после того, как ты уволишь меня за разгильдяйство?

– Да я и возьму.

Девушка не нашла, что ответить, и зависла пауза, во время которой Рики жестом фокусника достал из кармана халата маленькую коробочку, обтянутую черным бархатом, открыл ее и протянул своей возлюбленной. В лучах восходящего солнца бриллиант вспыхнул тысячами искр.

– Я дарю тебе свое сердце и прошу твоей руки.

Щеки девушки вспыхнули ярким румянцем, и она закрыла их руками, словно пытаясь погасить огонь, вспыхнувший в ее душе. Она даже зажмурила глаза и стояла не шевелясь, боялась спугнуть Синюю птицу счастья, опустившуюся на ее плечо.

– Не томи. Ответь мне.

– Да! Я согласна, – ответила девушка.

– Я, сэр Рики Флеминг, призываю в свидетели седой океан, высокое небо, яркое солнце и исполины айсберги. Слушайте все! Я люблю эту женщину и клянусь быть ей преданным супругом до конца своих дней.

Вика бросилась ему на шею, он заключил ее в объятья, и они слились в долгом поцелуе. Подхватив девушку на руки, Рики отнес ее в закрытый от ветров бар, усадил в кресло и, став перед ней на одно колено, надел на безымянный пальчик левой руки перстенек. Бриллиант заиграл в точечном свете софитов всеми пятьюдесятью семью гранями.

– Рики, дорогой, – я на седьмом небе от счастья, – прошептала девушка и, соскользнув с кресла, опустилась на колени. В свете утреннего солнца она была прекрасна, как богиня. Завороженный красотой своей избранницы, Флеминг не мог отвести от нее глаз. Но как только вознамерился поцеловать ее, она взглянула куда-то мимо него, коснулась защитного стекла рукой и взволнованно вскрикнула:

– Дельфины!..

Рики обернулся и увидел группу этих загадочных животных, плывших наперегонки с яхтой «Ледяной ангел». Дельфины то скользили буквально по поверхности воды, то выпрыгивали из нее, а затем погружались в пучину.

– Это белобочки, – пояснил он, – самые коллективные из дельфинов. Они не представляют свою жизнь поодиночке и собираются в стаи до нескольких тысяч. А скорость их превышает скорость нашей яхты.

– Ой! Они исчезли… – разочарованно промолвила Вики.

– Милая, они выиграли гонку и ушли на ленч. Думаю, и нам стоит подкрепиться.

Обнявшись, влюбленные спустились в каюту.

К завтраку Рики вышел в полосатой водолазке, облегающей крепкий торс, в коротких бриджах и парусиновых мокасинах. Вики была ему под стать. Белое сатиновое платьице в васильках, небесного цвета балетки и шляпка итальянской соломки с букетиком изящных незабудок делали ее похожей на мотылька.

Дельфины то скользили буквально по поверхности воды, то выпрыгивали из нее и вновь погружались в пучину .

Три стюарда и сомалье встретили пару в кают-компании. Огромный стол был накрыт на две персоны, два стула стояли по торцам напротив. Рики усадил Викторию, а затем присел и сам.

В трех серебряных с позолотою ведерках, на подставках, напоминающих закрученную волну, охлаждалось шампанское «Moet&Chandon». На стилизованном под крупную рыбу блюде возлежал небольшой осетр, охраняемый представителями водной стихии. Спереди рыбину поддерживали два лангуста, за ними, похожие на цыган в красных рубахах, следовали омары, раки и королевские креветки. В не менее шикарных менажницах, плечом к плечу, расположились закуски из слабосоленых рыб. Тонкие ломтики белоснежных, как полярная зима, камбалы и палтуса, отливающая золотом вяленая осетрина, янтарная стерлядь, семга цвета восходящего солнца, казалось, толкались в очереди за дефицитом. За ними, словно боясь остаться незамеченной в этом изобилии морепродуктов, краснела форель. Акцентом в натюрморте были темно-красные кусочки горбуши. В двух серебряных вазочках, отполированных до зеркального блеска, горками возвышалась золотисто-пепельная белужья икорка высшей, королевской марки «Триноля».

– Предлагаю начать именно с нее, – перехватив взгляд Виктории, предложил хозяин яхты.

Когда он зачерпывал золотой ложечкой икру, она обратила внимание на массивный браслет с россыпью белых и черных бриллиантов, красовавшийся на его запястье, и перстень в стиле техно-арт, явно выполненные лучшими мастерами своего дела.

Пока молодые люди наслаждались закуской, со-малье изящно, с легким хлопком откупорил бутылочку «Dom Perignon Brut Grand Vintage».

– Рики, а ты не только хороший знаток морской фауны, но еще и тонкий ценитель вин. Насколько мне известно, такое шампанское производится исключительно в удачные годы.

– Да, милая, это миллезимное шампанское. Ты чувствуешь, какой у него роскошный аромат?

– Я оценила его, сделав первый глоток. А какое богатое послевкусие…

– Я специально выбрал этот напиток счастья, радости и веселья, чтобы сделать наше путешествие просто сказочным.

«Я счастлив. Впервые счастлив по-настоящему! – подумал Флеминг, любуясь своей невестой. – А ведь всю жизнь был зол на весь мир, и даже на родителей, давших мне жизнь. А почему? Да потому, что был одинок. Для всех я был только мешком с деньгами. Все делали вид, что любят уродливого карлика, но они лгали, потому что видели только мои деньги и ничего кроме денег. Из-за ужасной внешности никто и не пытался заглянуть в душу. А сейчас все изменилось. Я люблю и любим».