Урсула Познански - Игра 14.0

Штайнхен обеими руками хлопнул себя по туго набитому животу.

— Ага, точно. Ты ведь была так дипломатична…

Мимо снова прошагали шотландцы со своими волынками, на этот раз в сопровождении аж двух барабанщиков.

— Ну я пошел! — крикнул Варце, стряхнул со своей кожаной куртки крошки и исчез среди посетителей.

Бастиан сидел прищурившись, потому что солнце било ему в глаза. Пожалуй, впервые с тех пор, как он здесь появился, ему было хорошо. Почувствовав, как Сандра положила голову ему на плечо, Бастиан рискнул обнять ее за плечи. Девушка не отодвинулась, а, наоборот, крепче прижалась к его руке и стала тихо напевать какую-то мелодию. Напротив на траве, словно сытый ленивый хищник, развалился Пауль; неожиданно он повернулся в их сторону и улыбнулся:

— Какая вы симпатичная пара!

Плечо Бастиана чуть дрогнуло — это Сандра негромко рассмеялась:

— Занимайся-ка лучше своими делами, Паульхен!

— Ну, — ухмыльнулся он, — ими я и так всё время занимаюсь.

Бастиан уже давно не чувствовал себя таким расслабленным. Внутренний механизм, непрерывно его подгонявший, словно мотор, теперь остановился. Спасибо Сандре. Он чуть крепче прижал ее к себе. В ответ она тихонько сдула прядь волос с его очков.

— Что скажешь, — сказала девушка, — если мы еще раз заглянем в лавку с целебными травами и присмотримся повнимательнее? Вдруг это нам пригодится, особенно если мы отправимся на природу. Кто знает, куда нас занесет…

Всю вторую половину дня они провели, переходя от одной лавки к другой. Смотрели, как работают искусные мастера. Водили настоящие старинные хороводы. Проклинали вездесущих волынщиков.

На ярмарку незаметно опускалась вечерняя мгла, становилось прохладно. Сандра не спускала с Бастиана глаз.

— Тебе нравится?

Он кивнул.

— Мне уже давно не удавалось так хорошо отключиться от всего, как сегодня.

— У тебя уже есть планы на выходные на Троицу? [8] В западной христианской традиции Троица — это седьмой день по Пятидесятнице, т. е. 57-й день по Пасхе. Обычно он приходится на конец мая или первую половину июня. — Примеч. ред.

Неожиданный вопрос. Планы?

— Да как обычно, наверное, заниматься буду, — ответил Бастиан, но от этой мысли болезненно сжалось сердце и резко испортилось настроение.

— Почему ты так изводишь себя ради учебы? Тебе что, хочется какой-нибудь рекорд побить?

— Да так… Все дело в родителях. Долгая история. Не хочу портить себе настроение в такой чудесный день.

Какое-то время они шли молча. Перед глазами Бастиана снова и снова возникало лицо его отца; ему никак не удавалось заставить себя думать сейчас о чем-нибудь другом.

— Ну, чего ты сразу так рассердился? — Сандра легонько толкнула его локотком в ребра.

— Я выгляжу сердитым? Прости. Значит, Троица… И чем же я, по-твоему, должен заняться вместо учебы?

— Выбраться куда-нибудь вместе со мной.

Бастиан остановился. Так, видимо, она на это весь день и намекала — подышать свежим воздухом и все такое?

— Интересная идея. И куда же?

— Этого я не знаю. — Девушка обвила руками шею Бастиана и прижалась к нему. — И никто из нас не знает. Но это точно будет какое-то безлюдное место, вдали от городов, дорог и автомобилей. — Глаза Сандры блестели, она не сводила с него взгляда.

— Ты хочешь туда поехать не со мной одним, — констатировал он. — Речь ведь идет об одной из этих ролевых тусовок вашего отряда Saeculum, верно?

— Да, ты прав. Но мы там сможем быть вместе столько, сколько захотим. Поехали? Мне очень хочется съездить туда с тобой!

Пальцы Сандры гладили его затылок, и это оказалось убедительнее всех ее слов. Прожить пару дней без мобильника нетрудно; пожалуй, такая идея чем-то даже привлекательна. Пару дней без книг — ладно уж. И всё время вместе с девушкой, чьи зеленые глаза не отпускают его ни на секунду…

— Ладно. В смысле, вполне может быть. Даже скорее всего. Если я хорошенько поработаю, то смогу себе позволить четыре свободных дня.

— Пять, — поправила Сандра. — Но они того стоят, вот увидишь. Ты даже не представляешь, какие приключения тебя ждут. Ни с чем подобным ты до сих пор не сталкивался, я уверена. Иногда мне самой становится ужасно страшно, но… вместе с тобой всё, конечно, будет иначе. И никакой страховки, представляешь? — Она восхищенно смотрела ему прямо в глаза. — Чувствуешь себя такой живой, что даже больно становится.

Последние лучи солнца окрасили небо в алый цвет. В этом сиянии ярмарка казалась и впрямь средневековой — возможно, потому, что здесь оставались в основном только те, кто был одет в старинные костюмы; остальные посетители давно сидели по домам перед телевизорами.

Бастиан глубоко вздохнул. Кажется, сейчас самое время совершить какой-нибудь сумасбродный поступок.

— Сандра?

— Да?

— Думаю, мне нужен новый костюм.

Айрис пересчитала монеты в сумке. За это бренчание у Доро, час продажи амулетов на стенде Альмы и дежурство возле крепости из соломенных тюков, где играли дети, — всего лишь 23 евро 48 центов. В любой, самый холодный и дождливый день, в любом, самом грязном и неудобном подземном переходе она зарабатывала, черт побери, больше. Но теперь уже всё равно. Сегодня хватило бы и этого. На выезд, который намечен через месяц, она давно накопила, даже еще немного останется, чтобы дней десять продержаться на плаву. Так что эту лавку с тряпьем она караулила скорее по дружбе — в конце концов, право на свиные ребрышки, жаренные на лагерном костре, имеют все, и Надя в том числе. С тем же успехом она могла бы просто закрыть лавку — всё равно покупателей нет.

Айрис настороженно огляделась по сторонам, но, насколько она могла судить, всё было в порядке. Толпы людей, целый день разгуливавших по крепости и развлекавшихся в ее стенах, одновременно и успокаивали, и пугали девушку. Успокаивали потому, что они, как камуфляж, маскировали ее присутствие, среди них легко было затеряться. Пугали — потому что каждому из них было нужно одно и то же, а это мешало заранее обнаружить грозящую ей беду.

Но сейчас уже царила тьма, тоже одновременно и защита, и угроза. Айрис еще раз осмотрелась, замечая каждую группку людей, каждую парочку, оказавшуюся поблизости, но ничего подозрительного не увидела. Может, попробовать заработать еще парочку евро?

Она достала из сумки арфу и начала ее настраивать. Каждый день — упражнения, каждые две недели — новая пьеса… Приходилось расширять репертуар — тем, кто разгуливает по подземным переходам, не нравится слушать одно и то же. Но рано или поздно всё это закончится — и к этому тоже приходилось быть готовой.

Айрис откинулась на спинку стула, коснулась струн, и зазвучали первые такты “Greensleeves”. [9] “Greensleeves” — «Зеленые рукава», английская народная песня, известная с XVI века. Дважды упоминается в произведениях Уильяма Шекспира, в том числе в комедии «Виндзорские проказницы». Эта песня притягивала зевак, словно мух на мед, потому что каждый мог подхватить мотив и что-нибудь прогорланить, пусть и, как всегда, невпопад. Повторяя основную тему, она добавила пару вычурных вариаций, в исполнении которых тоже нужно было постоянно упражняться. Но всё получилось. Отлично. Мелодия, как и следовало ожидать, привлекала внимание. Айрис уже услышала шаги и заставила себя потупиться, смотреть только на инструмент. Эти люди не опасны. Опасные не стали бы так глупо хихикать; они приближаются беззвучно, их шаги доносятся из ниоткуда, из обманчивой тишины.