Урсула Познански - Игра 14.0

— Этот Симон знает легенду о замке Фалькенварт?

Айрис ненадолго задумалась.

— Читает он мало, да и со Средневековьем не сказать, чтобы на короткой ноге. Так что скорее нет.

Голос ее звучал гораздо тише, чем этого хотелось Бастиану.

— Почему же тогда он исполняет эту легенду слово в слово? Поступает с нами точно так же, как возвестил в своем проклятии Тристрам?

— Этого я не знаю.

— Он очень сильный, этот Симон? Он может в одиночку передвинуть скалу так, чтобы она закрыла единственный выход из этого подвала?

Глубокий вздох. Айрис покачала головой:

— Не знаю. Нет.

— Тогда он должен был привести с собой целую толпу друзей. Странно, что мы никого из них так ни разу и не увидели. Ни их, ни его…

— У него нет друзей. — Эта фраза прозвучала практически шепотом. — Никогда не было. Но это все-таки он, однозначно.

В продолжении уже не было необходимости. По лицам Бастиан легко прочитал, что догадка Айрис отвергнута. Доро так и высказалась:

— Я боюсь, что твоя история не очень-то убедительна.

— Да что ты говоришь! А верить в какое-то проклятие, по велению которого пропадают люди, из ниоткуда берутся личинки и разверзаются могилы, уж не говоря о том, что рушатся скалы, преграждая выход? Верить во всё это ты, видимо, считаешь разумным, да?

Айрис пнула по лежавшему рядом камню размером с яблоко так, что тот перелетел наискосок через весь зал. Родерик снова залаял.

— Оставь их, Айрис, — сказал Пауль и повел ее прочь от отряда. — Они не хотят ничего слушать.

Втроем они расположились отдельно от остальных, усевшись вблизи туннеля, проходившего мимо склепа. Правда, там было и темнее, и холоднее, чем у костра, но зато они могли спокойно посовещаться. Вскоре и Штайнхен, с трудом поднявшись на ноги и немного пошатываясь, подошел к ним.

Из остальных за их четверкой не пытался последовать никто. Они лишь теснее сплотились возле лагерного костра. Бастиан видел, как они перешептываются друг с другом, видел, как пламя костра освещает их растерянные лица.

— Численно они заметно нас превосходят, — пробормотал он. — Если они набросятся всем скопом, шансов у нас ноль.

— Этого они не сделают, — сказал Пауль. — Пока что. Но нам надо быть начеку.

Следующие несколько часов они придерживались сложившегося порядка. Бастиан замечал, что оставшиеся члены отряда подкарауливают его, видел, как они перешептываются. Я теперь их веревка, их лопата, их лестница, ведущая на свободу. Они только и ждут подходящего случая, чтобы воспользоваться мной.

Словно наперекор всему, Айрис достала арфу и начала играть. “Planxty Drew”, в двух разных вариациях. “Tourdion”. Затем раздалась мелодия, которой Бастиан не знал, но в ее интонациях оживали воспоминания, она звучала прощанием.

Внезапно музыку Айрис нарушил какой-то шум, раздались стоны и тявканье. Стонал Арно, лаял Родерик. Пес вцепился в самодельный поводок, и Альма добросовестно старалась его успокоить.

Особо не задумываясь, Бастиан машинально поднялся и осмотрел Арно, который, должно быть, ударился во сне головой — рана на лбу снова начала кровоточить. Бастиан присел на колени рядом с ним и принялся рыться в поясной сумке, пытаясь найти что-нибудь, чем можно было бы перевязать ему голову.

— Не прикасайся к нему!

Он обернулся, увидел пышущий гневом взгляд Альмы и ее побагровевшие пухлые щеки.

— Что?

— Оставь его в покое! Ему так плохо только потому, что ты касаешься его своими проклятыми пальцами!

Арно застонал. Кровь текла с его лба, капая на пол.

— Слушай, — сказал Бастиан. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не накричать на девушку или немедленно не задушить разбрехавшуюся собачонку. — Я только пытаюсь ему помочь. Он снова разбередил рану, видишь? Нужно протереть лоб и наложить новую повязку.

— Не тебе этим заниматься!

Она начала истово креститься. Бастиану оставалось лишь сжимать кулаки, так что ногти врезались в ладони.

— Ты приносишь нам одни несчастья. Без тебя мы не оказались бы здесь, а Арно был бы здоров!

Спокойствие, полное спокойствие.

— Ты правда в это веришь?

Альма не ответила. Успокоив Родерика, девушка демонстративно повернулась к Арно.

— Да она спятила, — озлобленно пробормотал Бастиан, вернувшись и садясь рядом с Айрис.

Ее пальцы соскользнули со струн.

— Нет. Она просто не может принимать от тебя никаких одолжений. Чем вежливее ты себя ведешь, тем труднее им принести тебя в жертву. Для них было бы легче, если бы ты оказался задни…

— Отдай немедленно! — Шлепок, удар. — Это мое!

— Теперь уже нет. — Ральф вырвал фляжку из рук Моны и попытался ее открыть, одновременно удерживая девушку на расстоянии, несмотря на то, что она старалась ударить и исцарапать его.

— Если ты уже высосал свою воду, это твоя проблема! — крикнула она.

— Ах, так? Это тебя тоже не касается.

Ральф наконец отвинтил пробку и сделал большой глоток. В следующую секунду он отскочил в сторону — Мона выставила колено, намереваясь устроить ему подножку.

— Тупая корова!

Она вырвала фляжку у него из рук.

— Сделаешь такое еще раз, и я проломлю тебе голову, — прошипела она.

Ральф пробрался на свое место возле костра, наигранно посмеиваясь и держась подчеркнуто нагло.

— И чего это там старуха так расшумелась! — воскликнул он.

Айрис вновь заиграла на арфе, сплетая сеть из мягких созвучий, навевающих покой, набрасывая эту сеть на весь подвал старинного замка.

— Я когда-то прочла, что мы находимся всего в двух трапезах от варварства, — сказала она. — Сегодня мы как раз остались без двух трапез, без ужина и без завтрака, и вот уже готовы проломить друг другу головы. А из-за того, что не хватает воды, дело пойдет еще быстрее.

Из-под ее пальцев вырвался стремительный звук, похожий на журчание родника.

Мало-помалу напряжение, висевшее в воздухе, улеглось, сменившись покоем; во всем чувствовалось бессилие. Разговоры утихли. Альма, Ральф и Натан растянулись на полу и вскоре задремали. После того, как заснула и Лисбет, Георг предпринял еще одну попытку обследовать каждый уголок подземелья. Айрис отложила арфу в сторону, прильнула к плечу Бастиана и закрыла глаза.

На плечи навалилось сумеречное настроение. Усталость, сморившая остальных, передалась и Бастиану; он почувствовал, как утомлен, но пока что не хотел давать себе волю. Пауль, наоборот, все-таки заснул; Айрис и Штайнхен тоже. В отряде почти воцарился мир. Тихо и однотонно похрапывала собака, ее узкая грудка вздымалась и опускалась, вздымалась и опускалась, вздымалась…

— Тссс!

Звук проник в сознание Бастиана, словно укол иглы, и он вздрогнул от ужаса.

Рядом с ним, держа факел в правой руке, на корточках сидел Георг, прижимая палец к губам.