Реймонд Хаури - Убежище

Сен-Жермен низко поклонился с наигранной скромностью:

— Мадам, вы слишком любезны.

Женщина небрежно отмахнулась от его благодарности.

— Прошу вас, граф! Умоляю вас подумать и сказать мне, действительно ли это был один из ваших родственников. Такое сходство просто невозможно забыть.

Сен-Жермен решил прекратить свои мучения и приветливо улыбнулся собеседнице.

— Мадам, вы слишком добры, делая мне подобный комплимент. Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто из моих блестящих родственников произвел на вас такое неизгладимое впечатление.

Легким поклоном он дал ей понять, что разговор окончен, но она не двинулась с места и по-прежнему пристально смотрела на него.

— Самое интересное, граф, говорят, вы тоже божественно играете на фортепьяно. Возможно, вас учил тот самый человек, которого я не могу забыть!

Улыбнувшись одними губами, он хотел было ответить, но заметил среди звериных масок знакомое лицо. Прелестные глаза Терезии де Кондиллак лукаво улыбались, как будто она от души наслаждалась его затруднительным положением.

— Ах вот вы где, граф! — выйдя вперед, воскликнула она и заговорщицки ему улыбнулась. — А я вас повсюду искала.

Последовали вежливые поклоны, реверансы и быстрое представление, после чего дама оперлась на почтительно подставленную руку Сен-Жермена и — коротко извинившись — бесцеремонно увлекла графа от его обескураженной мучительницы.

— Надеюсь, месье, вы не очень огорчены тем, что я похитила вас у столь страстной поклонницы, — сказала она, когда они скрылись среди гостей.

— Не уверен в использовании эпитета «страстная». Может, скорее «дряхлая»?

— Нельзя быть таким злым, граф. — Она рассмеялась. — Судя по ее цветущему виду, она вполне могла быть знакома с каким-нибудь вашим братцем, о существовании которого вы даже не подозреваете.

Они пробирались в шумной толпе, направляясь в сад, ярко освещенный факелами и фейерверками. Клубы дыма от пиротехники стлались по земле, закрывая из виду берег Сены. В обширном парке Версаля можно было видеть доставленных сюда из королевского зверинца слонов, зебр и целую стаю обезьян, предположительно символизирующих всемогущество своих господ королевской крови, которые, к счастью дня себя, забыли, что вид содержащихся в неволе диких животных прежде всего вызывает нежелательные ассоциации с рабством и угнетением.

Они нашли на набережной уединенную скамью под сенью высокого каштана. Сен-Жермен впервые увидел Терезию несколько недель назад, в доме ее дядюшки, страстного любителя Востока и обладателя крупного собрания рукописей из этого региона. Это не могло пройти мимо внимания графа, и он нашел случай познакомиться с ним. Второй раз они встретились в салоне мадам Жоффрэн. Он было подумал, что их встреча случайна, но Терезия не отпускала его от себя весь вечер, проявляя неподдельный интерес к его особе. Впрочем, он и не возражал против такого натиска — Терезия де Кондиллак, бездетная вдова, к тому же обладательница прелестной внешности и большого состояния, не испытывала недостатка в поклонниках и не отвергая их ухаживаний.

Они издали любовались толпой веселящихся гостей и обменивались остроумными замечаниями по поводу самых безвкусных костюмов. Костюм Терезии, такой же незамысловатый, как и у Сен-Жермена: наброшенная на скромное белое бальное платье шаль из белых перьев, придавал ей сходство с голубкой, а отнюдь не с какой-нибудь пернатой обитательницей джунглей. Явившийся без парика Сен-Жермен в черном облачении меньше всего напоминал пантеру, которую собирался представить.

— Мой дядюшка говорит, вы стали в его доме завсегдатаем, — наконец заметила она. — Ваше знакомство с историей Леванта произвело на него огромное впечатление. Знаете ли вы о его мечте вернуться в Константинополь?

Он обернулся к ней и увидел ее выжидающее лицо.

— Она мне, во всяком случае, понятна. Простота тамошней жизни очень благотворно влияет на душу, — сказал он, с легким презрением глядя на пеструю и шумную суету.

И вдруг, будто в насмешку над его словами, в толпе промелькнуло мимолетное видение.

Из кучки гостей в костюмах горилл и страусов на него сквозь стелющийся дым устремился горящий взор юноши, чье лицо было разрисовано коричневыми и золотыми полосами, на голове красовался парик из темно-рыжих завитых волос с торчащими звериными ушами, грудь и шея скрывались под пышной гривой меха. Он следил за графом из-за спин быстро перемещающихся людей, будто тигр за своей жертвой, скрывающийся в густой листве африканской саванны.

Группа хохочущих гостей загородила хищника, и когда они прошли дальше, тот уже пропал.

Сен-Жермен сморгнул и внимательно огляделся, но тигра уже нигде не заметил. Оглушенный шумом толпы и оркестра, он подумал, не привиделся ли ему зловещий хищник. Отмахнувшись от неприятного впечатления, он снова перенес внимание на свою даму.

Казалось, Терезия заметила его рассеянность, но не подала виду.

— Вполне допускаю, — ответила она. — Впрочем, я подозреваю, скорее его влечет туда возможность «mariage a la cabin», — пошутила она, имея в виду распространенный на Востоке обычай заключать с женщиной-христианкой временный союз сроком на месяц. — Что, если я не ошибаюсь, привлекает и вас, — уже серьезно добавила она.

Ее прямота застигла его врасплох.

— Полагаю, это является заманчивым для любого мужчины, — обронил он.

— Да, но в такой связи есть нечто безличное и не связывающее, что, как мне представляется, особенно вас устраивает.

Ее замечание больно укололо графа. Не потому, что было неожиданным. Он старательно создавал себе репутацию человека независимого и предпочитающего уединение, который, хотя время от времени и уделял внимание интимным радостям, не имел желания вступать с женщиной в прочную связь. Но ее интонация и этот понимающий саркастический взгляд! Казалось, она видит его насквозь. Это его насторожило.

— Право, не знаю, считать ваши слова комплиментом или упреком, — осторожно сказал он.

— Ни тем, ни другим, — весело улыбнулась она. — Просто мимолетным замечанием заинтригованного наблюдателя.

— Наблюдателя? Нужно ли это понимать так, будто меня изучают, как этих несчастных зверей? — Он указал на ближайшую клетку. Не желая признаться себе, он невольно посматривал, не появится ли снова в толпе тот зловещий тигр. Но нет, он словно пропал.

— Ну что вы, дорогой граф! — заверила она его. — Хотя, думаю, любой, кто вами заинтересуется, обречен на глубокое разочарование, принимая во внимание вашу склонность к уклончивым ответам на самые главные вопросы. Любопытно, знает ли вас по-настоящему хоть один человек в мире?

Вопрос вызвал у него невольную улыбку. Он хотел сказать, что и сам себя не знает, и — как ни странно — испытал желание признаться в этом Терезии, но даже мысль об этом тут же разбудила инстинкт самозащиты.