Олег Гайдук - Фактор Z

— Ничего страшного. Ты права. Я действительно не врач. Но любой поймет, что в поликлинику тебе заглянуть не помешает.

Анна устало улыбнулась:

— А ты знаешь, что половина звёзд — двойные? Они связаны и вращаются вокруг общего центра.

Я не сдержал вздох. Тоже мне википедия. Почему всегда так? Ведь я не гружу посторонних, что собака различает около полумиллиона запахов, а некоторые гусеницы — хищники. У каждого человека найдётся тема, в которой он разбирается лучше других. Плюс, я стараюсь не умничать. Окружающие могли бы отвечать тем же!

Анна обиженно надулась, из комнаты вышла Рита при полном параде: косметика, блестящее платье, высокая прическа. Конечно, поход по магазинам — крайне ответственное дело.

— Мы едем? — осведомилась она, проигнорировав гостью.

— Само собой, — отозвался я с благодарностью. Разговоры о звёздах не доставляли.

— Зайду позже, — среагировала Анна и метнулась к выходу.

Я закрыл за ней дверь, выдав дежурную фразу «позвоню тебе», хотя набрал бы её номер разве что под прицелом. Рита усмехнулась, но промолчала. Спасибо ей за это.

Суматоха следующих дней напрочь отбила желание париться о чём-либо кроме работы. Пришлось отпахать около полутора суток с символическими перерывами на сон: половина коллектива слегла с гриппом. Гилмор бесился в клетке и поглядывал на меня с тоской, настаивая на прогулке. Томиться в заточении ему надоело. К вечеру я буквально валился с ног. Весна — пора любви, начало дачного сезона, а ещё у всех обостряется активность. Если бы не Рита, я уснул бы прямо в кабинете. Она таскала мне кофе и даже увела особо скандального посетителя. Долбанутый мужик в нелепых штанах на подтяжках настаивал, что правильно кормит своего кота — исключительно рыбой и мясом. Натуральное питание, ага. Его вовсе не переубедил тот факт, что к году у питомца развилась мочекаменная болезнь.

Выходные мы с Ритой провели вдвоём, за городом, на базе отдыха. Лес, пруд и полная релаксация — прощай, стресс. Возвращаясь, я заметил в нашем дворе Анну. Она стояла у дерева, в легкой ветровке, небрежно накинутой на плечи. Ветер трепал её волосы, длинные и какие-то безжизненные. Цвет лица был близок к серому, под глазами залегли глубокие тени. Взгляды по сторонам она кидала весьма хмурые, у меня аж мурашки по спине пробежали. Я повернулся к Рите и ткнул в бок, но когда мы оглянулись, Анны и след простыл. Или она мне почудилась? В любом случае, звонить я не стал. Вопрос «Не ты ли караулишь меня во дворе?» звучал бы, как минимум, глупо.

К сожалению, всё хорошее заканчивается, и выходные тоже. Мне выпала ночная смена с Ритой и Зоей. Они не ругались, показательно друг друга игнорировали и общались строго по работе. Часы тикали, вечерние посетители расходились, очередь редела. К двум часам ночи клиника опустела. Рита с чистой совестью удалилась спать в стационар, Зоя уселась за стол разгребать документы. Молодцы, что разошлись по разным углам. Не хочу выслушивать их перепалки.

Дел и без посетителей накопилось по горло, и я засел в кабинете. Едва успел скачать с электронного ящика результаты анализов, пришедшие из лаборатории. Компьютерная сеть снова глюкнула, интернет отвалился. И это ещё ерунда! Систему видеонаблюдения чинили уже неделю. Камеры работали, а запись не велась. Специалисты, называется.

Я отправил анализы на печать, чтобы вклеить в карту. Принтер зашуршал, бумага поползла наверх, распространяя запах тонера. Из холла донёсся грохот, будто на пол упало что-то небольшое, но увесистое. Зоя опять степлер уронила? Неохотно поднявшись с насиженного места, я шагнул к принтеру. Грохот повторился. На этот раз более мощный. Зоя опрокинула всё содержимое стола?

Я выскочил в холл. Догадки подтвердились: пол устилали бумаги и осколки светильника, в углу валялся монитор с треснутым экраном. Сама Зоя сидела неподвижно, завалившись на стол, и обнимала голову руками. Разглядеть её за полкой было сложно. Что у неё стряслось? Истерика? Жаль, у меня плохо получается успокаивать людей.

— Зойка, ты чего? — как можно спокойнее спросил я. Проблеск жалости в голосе, и придется наблюдать рыдания и размазывание соплей по лицу. Хватит, насмотрелся.

Она не ответила и не пошевелилась. Тяжело вздохнув, я обошёл стол. И тут же замер на месте. Голова Зои была повернута под неестественным углом, шея припухла, остекленевший взгляд уставился в никуда. Даже дураку было ясно: дело дрянь. Искать пульс не имело смысла. Что здесь произошло?! Надо срочно вызвать полицию. В холле пахло палёной пластмассой, под ногами блестели кусочки стекла. Кто бы это не сделал, он может быть поблизости. Я попятился к выходу, но вовремя притормозил. Чёрт, Рита!

Коридор показался бесконечно длинным. Сердце учащённо забилось, дверь стационара стала ближе. Последний поворот и… удар в челюсть, тупая боль, темнота.

Я не сразу сообразил, что сижу на полу в коридоре, привалившись к стене. Голова кружилась и гудела, к горлу подкатывала тошнота. Привет, сотрясение. Вожделенная дверь — в двух метрах, прямо по курсу — аптечная витрина. Около неё стояла босая Анна и расправляла юбку длинного белого сарафана.

— А ты знаешь, — мрачно улыбнулась она, — что мы видим свет звёзд, которых на самом деле уже нет?

— Это каждый знает, — с трудом выдавил я. Хотелось проверить, могу ли я вообще говорить. Отлично, могу. В остальном ситуация паршивая.

Анна испытующе посмотрела на меня и спросила:

— Тогда почему не каждый знает, что нехорошо сначала давать надежду, а потом её отбирать?

Понятно, она психопатка. Буйная к тому же. Транквилизатора бы сюда… и побольше. Как себя вести? В памяти всплывал только факультатив по зоопсихологии: «Для вызова агрессии внешние раздражители играют более важную роль, чем внутреннее состояние»…

Кажется, моё молчание Анну разозлило. Её глаза сверкнули, и я только сейчас заметил, как ярко покраснела радужка. Да и внешний вид девушки навевал страшные ассоциации. Выглядела она, мягко говоря, не очень. Губы, кожа, волосы — всё было тусклым и пугающе неживым. Надпись на руке чернела лишь одна, длинная, от плеча до локтя — «праздника не будет».

— Думаю, ты любил меня недостаточно сильно, — сказала Анна задумчиво.

— А при чём здесь Зоя?

— Мне не нравилось, как она на тебя смотрела. И степлером щёлкала громко. Раздражало.

Грандиозное усилие и мне удалось сдвинуться с места. На пару сантиметров — существенный прогресс. Но толку от этого? Обычной сценой ревности не пахло. Свернутая шея Зои наводила на скверные мысли. Судя по всему, она умерла быстро. А потому назревает логичный вопрос. Кто, чёрт возьми, Анна такая? Любвеобильная разновидность зомби?

— А ведь эта история могла закончиться хорошо, — плаксиво протянула она и села напротив меня. — Зачем ты всё испортил?