Елена Сенде - Покушение

Что же касается Жюльена… Ему тоже придется ответить за свои действия, как и ей.

Она застегнула пальто и обернула шарф вокруг шеи. На улице не было холодно, скорее наоборот. Ярко светило солнце, но Сириль чувствовала, что дрожит.

Старый железный портал не был закрыт. Небольшая дорожка, посыпанная гравием, вела к обветшавшему сооружению, скрывавшемуся за глициниями и бугенвиллеями. Она прошла довольно запущенный сад, в котором росли несколько роскошных олив и кусты роз. Гравий скрипел у нее под ногами. Она услышала знакомые звуки и решила, что Жюльен знает о ее приезде. Ее сердце забилось быстрее. Дом принадлежал его бабушке, он был единственным наследником. Голубого цвета дверь с бронзовым колокольчиком, который когда-то отбивал марш перед обедом, была открыта. Сириль, поколебавшись, толкнула ее. Она не ошиблась. Это было танго: веселая мелодия со сложной техникой в исполнении бандонеона, струнных музыкальных инструментов и пианино. Сириль остановилась. Звучал последний отрывок, апофеоз настойчивых, ярких звуков. Сириль закрыла глаза, ее сердце терзали противоречивые чувства. Она была счастлива оказаться здесь и охвачена ужасом по причине того, что ей предстояло сделать. Музыка будто взмыла ввысь, зазвучала громко и дерзко. Сириль вошла к Жюльену.

Впервые увидев его, распростертого на койке в больнице Сент-Фелисите, она сразу же почувствовала, что этот пациент будет не таким, как другие. Они взглянули друг на друга, и словно какая-то искра проскочила между ними. Она не помнила, когда именно это произошло: ни дату, ни даже время суток — день или ночь, но между ними точно что-то возникло. Она держалась так, будто ничего не случилось, и опросила пациента, но, выйдя из палаты, почувствовала, что халат прилип к спине. Той ночью она никак не могла уснуть… Как, впрочем, и все последующие ночи…

Она покраснела при этой мысли.

Она вошла в помещение, кардинально отличавшееся от квартиры на улице Гамбетта. Теперь Сириль дышала куда спокойнее. Лишь сейчас она осознала, насколько боялась этого момента, опасаясь увидеть обстановку, аналогичную той, что была в квартире с котами. Но нет… В гостиную через широкие окна лился свет, освещая десятки зеленых растений, на многих из которых все еще висели ценники. Вокруг были картины, фотографии моря, гор, животных и изображения всего, что Жюльен еще не успел запечатлеть. Он только что переехал сюда, арендаторы выехали в прошлом месяце. Сириль прошла вперед и заметила угловой белый диван, на одном из подлокотников которого лежал большой серый кот. Он вытянулся во весь рост, и его шелковистая шерсть блестела в лучах солнца. Она подошла и погладила ему живот. Кот вытянулся еще больше и приоткрыл красивые зеленые глаза.

Сириль осмотрелась и почувствовала огромное облегчение. Здесь все излучало спокойствие. По дороге сюда она пришла к выводу, что непременно должна воззвать к чувству ответственности своего бывшего пациента, но теперь почувствовала, что ее решительность тает, будто лед на солнце.

Она шла на звуки музыки. После танго послышались грустные ноты Milonga del Angel . Каменная лестница вела на второй этаж. Сириль поднялась по ступенькам, чувствуя, как бешено бьется в груди сердце. На лестничную площадку выходили две двери. Повернув ручку, она оказалась в темном коридорчике, откуда вела еще одна дверь. Она поняла, где находится, и закрыла за собой дверь. Очутившись в кромешной тьме, она открыла дверь, ведущую в фотолабораторию, и медленно вошла, будто напуганная девочка, отправившаяся на первое в своей жизни свидание.

Жюльен подстригся и купил новые очки. Сириль видела лишь его профиль, освещенный лампой. В комнате звучало Contrabajisimo : быстрые, глухие ноты. Их подхватило пианино и закружило в бешеном ритме.

Он рассматривал снимок в ванночке с проявителем.

— Подойди…

Он произнес это так, будто она всегда была рядом с ним.

Сириль сняла с шеи шарф и сделала несколько шагов в его сторону.

— Взгляни…

Сириль увидела старую вьетнамку с пергаментным лицом и проницательным взглядом.

— Она живет в Као Банг, выполняет всю черную работу и едва не падает с ног от усталости.

На губах Жюльена появилась легкая улыбка. Сириль исподтишка наблюдала за ним. Она видела перед собой совершенно спокойного человека. Он перенес снимок в ванночку с закрепителем.

Над их головами сохли около тридцати фотографий из северного Вьетнама. Буйвол с фантастическими рогами у подножия скалистой горы. Маленькая девочка с охапкой хвороста.

— Кажется, у тебя все в порядке, — сказала Сириль.

— Да, все хорошо.

— Никаких приступов после возвращения?

— Нет.

— Кошмары?

— Исчезли.

Сириль на мгновение закрыла глаза. Послышались грустные звуки скрипки, открывающие Mumuki , им вторило пианино. Она подумала, что они находились здесь, будто на исповеди, что полутень поможет им подыскать слова, чтобы выразить то, что они должны были произнести. Она не осмеливалась подойти. В горле у нее пересохло. Она чувствовала смущение из-за того, что Жюльен тоже соблюдал дистанцию, и это выводило ее из равновесия.

— Спасибо, что спас мне жизнь, — прошептала она.

Жюльен, помещая лист фотобумаги в увеличитель, искоса взглянул на нее.

— Давай не будем об этом. Это в прошлом.

— Если бы не ты… ну, ты знаешь…

Он улыбнулся.

— Это была единственная возможность. Я не мог оставить тебя там… А ты? Как ты себя чувствуешь?

— Больно дышать. Но все в порядке.

— А… твой муж?

— Я получила гроб вчера.

— Он мне не нравился, но все равно я тебе сочувствую.

Жюльен повернул ручку увеличителя так, чтобы вывести на фотобумагу негатив, который он хотел напечатать: ребенок перед плакатом с пропагандистским текстом. Он провел языком по губам.

— Знаешь, Сириль, это не я… убил его.

— Я знаю, Жюльен.

— Я не смог бы никого убить.

Сириль почувствовала, как ледяной поток пробежал у нее между лопаток. Ей вдруг стало нечем дышать. Она засунула руки в карманы и сжала кулаки. Ее охватило сильное желание прижать его к себе, но она стояла неподвижно, пытаясь сохранять спокойствие.

— Ты знаешь… тогда я… я… не все сказала тебе о своих воспоминаниях.

Жюльен вывел на бумагу еще один негатив: молодая девушка с большими черными глазами.

— Ты о чем?

— Я вспомнила наши сеансы терапии и…

— И?

Сириль с трудом перевела дыхание.

— И я вспомнила… кое-что из того, что ты мне рассказал в самом конце… относительно убийства твоей матери. Ты помнишь?

Жюльен помрачнел.

— Да.

Сириль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она не ожидала услышать такой ответ.

— Ты помнишь, что ты сделал?

— Да, — снова ответил молодой человек совершенно спокойно.