Елена Сенде - Покушение

Нино молчал еще несколько секунд. Сириль казалось, что она видит, как активизируются клетки его мозга. Он мысленно прокручивал в голове все, что хотел сказать, и раздумывал над тем, что предпринять дальше. В конце концов он произнес:

— Я не знаю, что с тобой произошло за последние десять лет, Сириль, но ты забыла некоторые очень важные вещи. Это, впрочем, может объяснить твое поведение.

Сириль откинулась на спинку дивана. Она чувствовала, что сейчас на ее голову обрушится нечто серьезное.

— И что же я забыла?

— Ты знаешь Тони, причем очень хорошо. Потому что десять лет назад ты, он и я были неразлучными друзьями, еще теми гуляками.

Граната…

Без чеки…

Взрывается…

У нее в голове…

Сириль закрыла глаза.

«Что это еще за глупости?»

Во-первых, она никогда не была гулякой. Во-вторых, если бы у нее в Сент-Фелисите были друзья, она бы непременно помнила их. На ее губах появилась легкая улыбка.

Нино встал и направился к китайскому секретеру, стоявшему у стены напротив окна с орхидеями. Он повернул ключ в замке внутреннего отделения и выдвинул ящик. Большой ящик, заполненный документами, письмами, фотографиями. Сириль и Тони смотрели на него. Некоторое время Нино рылся в ящике и наконец нашел конверт размером 10х15 см. Он сел на диван, выбрал несколько снимков и протянул их Сириль.

— Смотри. Вот ты с короной на голове. Я хорошо помню этот день, мы праздновали мое назначение на должность. А это вечеринка. Я еще задавался тогда вопросом, не станет ли Тони снова гетеросексуалом. Взгляни, как он пялится на твои бедра. А эта фотография, наверное, лучшая из всех. Тони приготовил нам огромную лепешку.

Сириль почувствовала, как ледяная рука погладила ее по спине, сжала сердце, потом пронзила грудь. Ее знобило, она задыхалась. Это была она. Или ее клон. Длинные светлые волосы, на каждом снимке — бокал пива в руке. Это была она в окружении своих друзей, Нино и Тони…

— Если хорошенько поискать, я найду и другие снимки, — сказал Нино. — А помнишь пьянку, после того как на тебя напал сумасшедший в диспансере? Мы пытались тебя успокоить. А еще однажды мы сделали куклу Маньена и вонзали в нее иголки.

Сумасшедший… Да, его она помнила. Сириль прикусила губу. Кукла Маньена… Это ей что-то напоминало… но что-то очень отдаленное, размытое… Все остальное… вечеринки… нет…

Нино увидел в ее глазах растерянность.

— Мне продолжать?

Сириль подняла голову. Она чувствовала себя так, словно оказалась в ловушке.

— Это всего лишь фотографии. Они не являются доказательством нашей дружбы.

Нино прищурился. Сириль боролась с собой, не желая уступать тому, что казалось очевидным.

— Хорошо… Дай-ка я подумаю… — Несколько секунд он молчал. — Я знаю, как звали твоих родителей — Луи и Франсина. Твоя мать умерла, когда тебе было десять лет. Ты выросла на севере страны. После смерти матери отец отправил тебя в пансионат Амьена.

Сириль съежилась в кресле. Она разрывалась между желанием убежать и умереть на месте. Она боялась пошевелиться.

Нино добавил:

— А еще я знаю, что бы ты хотела делать, если бы не была врачом.

— Что? — прошептала она.

— Играть на бандонеоне. Или же давать уроки танго.

У Сириль перехватило дыхание.

— Один-единственный раз мы слышали, как ты играла на бандонеоне. Ты никогда ни перед кем не играла… Это было в девяносто девятом году, на следующий день после Рождества, когда брат Тони разбился на мотоцикле. Ты играла композицию под названием Milonga del Angel , настолько красивую, что мы втроем плакали.

22.00

В лаборатории сна Центра «Дюлак» было пусто. Кровати стояли застеленные. Работа здесь возобновится не раньше следующей недели. Только в двух палатах из трех, расположенных на втором этаже, были пациенты, которых лечили мезератролом. Сириль задумавшись шла по слабо освещенному коридору. Не слышно было ни звука. Пациенты спали. Она прошла в ординаторскую и окинула взглядом датчики. Все было в порядке.

Положив в карман прибор, уведомляющий о вызове из палаты, Сириль прошла в свой кабинет, включила лампу, заполнила карточки пациентов и расставила их по порядку. Затем перебрала все анкеты и бланки, не пропустив ни одного. Поправив диванные подушки и разложив на низком столике разбросанные журналы, она взяла в руки тряпку, которой каждое утро пользовалась уборщица, и принялась энергично вытирать невидимую пыль. Сириль протерла мебель, кофейник, африканские статуэтки на японской этажерке и даже две абстрактные картины на стенах.

Выключив лампу, она вышла в коридор и направилась в лабораторию сна. Она решила не включать свет — почти полная луна достаточно освещала помещение. В ящике стола Пани она обнаружила пачку «Мальборо» и зажигалку. Сириль запретила курение в своем учреждении, но закрывала глаза на некоторые нарушения Пани. Достав из пачки сигарету, она сбросила мокасины и устроилась на подоконнике широкого окна, выходившего во двор, приоткрыв окно, чтобы в комнату проникал свежий воздух.

Огонек зажигалки осветил ее бледное лицо. Сириль глубоко затянулась, отчего у нее закружилась голова. Она провела рукой по волосам, обхватила руками колени и медленно выдохнула дым через нос. Долгое время она сидела не двигаясь, ни о чем не думая, лишь наблюдая за движением машин, за тем, как зеленый свет светофора сменялся желтым, затем красным, потом снова загорался зеленый. Две слезинки скатились по ее щекам. Она чувствовала себя покинутой и одинокой, стоящей на краю пропасти. Что сказал Нино Паки? Ах да, что у нее большие проблемы. Она кусала большой палец руки до тех пор, пока не почувствовала боль. Теперь она и сама была в этом уверена.

Большой американский холодильник состоял из двух отделений. Слева была морозильная камера. Именно там ее дядя хранил свое любимое мороженое с кусочками печенья. Мари-Жанна засунула руку в сокровищницу Бенуа и вытащила ведерко с мороженым.

Было уже больше одиннадцати вечера. Они с Жюльеном занимались любовью целый день, и им захотелось чего-нибудь сладкого. В небольшом холодильнике в комнате Мари-Жанны были лишь йогурты нулевой жирности, и она подумала, что может позаимствовать что-нибудь у четы Блейков. Ее дядя не будет сердиться. А завтра она зайдет в супермаркет и купит взамен два таких же ведерка с мороженым. Закрыв дверцу морозилки, она поставила мороженое на стол и включила лампу на вытяжке, которая слабо освещала комнату. Мари-Жанна не боялась никого потревожить: она знала, что ее родственников нет дома. Бенуа отправился играть в покер и вернется лишь к утру. Что касается Сириль, то она будет дома не раньше шести утра. Мари-Жанна оставила открытой дверь, выходившую в кухню и в прачечную. На керамической подставке лежали две роскошные кисти винограда. Мари-Жанна отломила веточку с одной из них и положила ее на ведерко с мороженым.