Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— Конечно, — кивнула Уинсом.

Энни повернулась к Дагу Уилсону. Молодой, с мальчишеским лицом, в очках — благодаря всему этому его и наградили прозвищем «Гарри Поттер». Даг не отличался терпением и в стрессовых ситуациях начинал заикаться. Не самый лучший работник для ведения допросов. Впрочем, Энни считала, что ему просто не хватает уверенности в себе, это пройдет, когда он наберется опыта.

— Хочешь со мной, Даг? — спросила она.

Уинсом ему кивнула — мол, не беспокойся, я справлюсь.

— Конечно, — обрадовался Даг. — С удовольствием.

— А вы не хотите прежде разведать обстановку? — поинтересовалась Уинсом.

— В каком смысле? — спросила Энни, уже стоявшая в дверях вместе с Уилсоном.

— Ну, ты же понимаешь, райончик там довольно крутой. Может, выяснится, что Сильберт женат? Нельзя же вот так бросаться туда, не прощупав предварительно почву. Вдруг у него дома супруга сидит с детьми?

— Вряд ли. Помнишь, Мария Уолси ведь сказала, что они с Марком чуть ли не жили вместе, — ответила Энни. — Но даже если у Лоуренса Сильберта имеются жена и дети — что с того? Разве им не надо знать про Марка Хардкасла?

— Тоже верно, — согласилась Уинсом. — Просто вы там поосторожнее на поворотах. Поделикатней. Между прочим, в этом элитном квартале у начальника полиции и его зама куча друзей, — напомнила она. — Вы там как разберетесь, звякните мне, ладно?

— Хорошо, мамочка, — улыбнулась Энни. — Как только, так сразу. Пока!

Констебль Уилсон нацепил на нос очки и вышел вслед за Энни.

М-да, Уинсом явно недооценила крутизну этого «райончика». Вот о чем подумала Энни, пока констебль Уилсон парковался возле дома номер пятнадцать. Самый что ни на есть шикарный, любимое место всех богатеев Иствейла. Дома тут стоят около миллиона фунтов, и в продаже их почти не бывает. Ну а если кто и решится сюда переехать, без одобрения домовладельцев и соседей у него ничего не выйдет. Раз уж они приняли в свой круг Лоуренса Сильберта, значит, он богат и достаточно уважаем. К геям тут относились вполне терпимо, если, конечно, те не особо выпячивали свои любовные пристрастия и не закатывали шумные вечеринки с мальчиками по вызову.

Вылезая из машины, Энни огляделась. Понятно, почему местные так тщательно подходили к выбору своих соседей и до трясучки боялись разновсяческого быдла. За все время, пока она живет в Иствейле, Энни была тут всего пару раз и почти забыла, какой же чудесный отсюда открывается вид.

К югу, если взглянуть поверх крытых шифером крыш с изогнутыми трубами, ярким пятном сияла рыночная площадь, полная резво снующих туда-сюда букашек, хлопочущих в своих лавках. Слева от норманнской церкви, сразу за кварталом, прозванным «лабиринтом», на холме возвышались руины старого замка. Чуть ниже, под живописными садами на склоне, извивалась река Свейн с каскадом маленьких водопадов — вода, обрушиваясь вниз, поднимала в воздух облака брызг. Вдоль реки тянулись георгианские особняки со старыми величественными дубами во дворах. Дальше вид уже не так радовал глаз: сквозь зеленые насаждения просматривался жилой массив Истсайд-Истейт с его домами из красного кирпича, двухэтажными многоквартирными бараками и железной дорогой. Ну а за ним, до крутого берега реки Саттон, простиралась Йоркская долина.

К югу, сразу за площадью и замком, на левом берегу реки начинался лес. Правда, лужайку, где нашли тело Марка Хардкасла, отсюда было не разглядеть — она скрывалась за крутой излучиной реки.

Энни глубоко вздохнула. Еще один чудесный день — тихий, полный чарующих ароматов. Констебль Уилсон стоял рядом, засунув руки в карманы, и терпеливо дожидался от Энни инструкций. Наконец она направилась к дому. За коваными черными воротами скрывался сад, окружающий особняк из желтого кирпича, с остроконечной крышей и большими многостворчатыми окнами. Плющ и клематисы завитками покрывали стены дома.

От ворот к входной двери вела гравийная дорожка. Справа располагалась бывшая конюшня, первый этаж которой переоборудовали под гараж. В проеме раскрытой нараспашку двери виднелся серебристый «ягуар» — невероятно стильный и дорогой. А гараж вместительный, подумала Энни, сюда легко вошла бы и старая «тойота» Хардкасла. Соседи бы не обрадовались, увидев такое старье припаркованным на своей улице. Впрочем, дома, окруженные высокими стенами и разделенные широкими лужайками, стояли на приличном расстоянии друг от друга, чтобы жильцы как можно реже сталкивались со своими соседями.

Выходит, Марку Хардкаслу повезло не только в любви; он умудрился найти себе друга еще и богатого. Интересно, насколько важно это было для Марка? Непростая выдалась судьба у сына простого шахтера из Барнсли. Энни поймала себя на мысли, что ей уже не терпится познакомиться с загадочным Лоуренсом Сильбертом.

Схватившись за дверной молоток в форме льва, Энни постучала. Звук разлетелся по всему району, где тишину нарушали лишь отдаленный шум машин и жизнерадостное чириканье птиц. Из дома не доносилось ни звука. Энни постучала еще раз. Ничего. Она нажала на ручку — дверь оказалась закрыта.

— Может, попробуем черный вход? — спросил Уилсон.

— Давай, — согласилась Энни, вглядываясь в окна. Ничего, кроме темных и пустых комнат, она не увидела.

Дорожка, проложенная между особняком и гаражом, вывела их в просторный сад с идеально подстриженной лужайкой, зеленой изгородью, цветочными клумбами и деревянным сараем. Проходя мимо гаража, Энни прижала ладонь к капоту «ягуара» — он оказался холодным. В саду под зонтиком стоял белый металлический столик в окружении четырех стульев.

— Похоже, дома никого нет, — сказал Уилсон. — Может, этот Сильберт уехал на выходные?

— Но машина-то в гараже, — напомнила ему Энни.

— Ну и что? Может, у него их несколько. Он же богатый, у него наверняка еще какой-нибудь «ренджровер» есть. Может, поехал проведать свое деревенское имение?

Чего-чего, а воображения Уилсону не занимать, подумала Энни. Сзади к дому была пристроена оранжерея. За ее стеклянными стенами виднелся деревянный стол со стульями. Энни решила попытать счастья и не прогадала — дверь оказалась открытой. На столе она нашла стопку газет, датированных прошлым воскресеньем.

Дверь из сада в сам дом была заперта, тем не менее Энни постучала и громко позвала Сильберта. Ответом ей была лишь тишина, от которой у нее вдруг побежали по спине мурашки. Чутье и опыт подсказывали ей — что-то тут не так. Может, вломиться в дом без ордера? Простят ли ей потом такое поведение? Скорее всего, да. В конце концов, недавно ведь погиб человек, в бумагах которого обнаружено письмо, и оно напрямую отсылало полицию к этому дому.

Обернув руку газетой, Энни разбила стеклянную дверь прямо над замком. Ей повезло — в замочной скважине торчал большой ключ. Отперев дверь, они вошли внутрь.