Мэри Кларк - Прежде чем проститься

— Адам, ты это видел? Окружной прокурор собирается копнуть под Роберта Уолтерса и Лена Арсдейла. Оба якобы причастны к мошенничеству.

— Знаю, — коротко бросил Адам, не отрываясь от чтения.

— Но ведь ты работал у них почти три года. Прокурорское расследование может коснуться и тебя.

— Возможно, — с прежним равнодушием ответил Адам и усмехнулся. — Скажи Маку, чтобы не волновался. Честь семьи не пострадает.

— Я же не об этом!

— Не притворяйся, Нелл. Тебя можно читать как книгу. Ты с самого утра ломаешь голову и ищешь способ сообщить мне, что старик уговорил тебя бороться за место в Конгрессе. Когда Мак откроет газету и увидит эту статейку или аналогичную, он сразу позвонит тебе и заявит, что все это может серьезно подпортить твои шансы. Разве я не прав?

— В одном ты прав. Я действительно хочу участвовать в выборах. А все остальное... знаешь, такая взаимосвязь мне как-то не приходила в голову, — спокойно ответила Нелл. — Я достаточно хорошо тебя знаю и уверена в твоей непричастности к любым махинациям. Ты честный человек.

— Видишь ли, Нелл, в строительном бизнесе существуют... разные планки честности. К счастью для тебя, я установил себе самую высокую, и это послужило одной из многих причин моего ухода из «Уолтерс и Арсдейл». Как ты считаешь, такой расклад удовлетворит Великого Мака? Прошу прощения, на живой символ, подобный ему, я пока не тяну.

Нелл шумно встала.

— Я понимаю, что тебя это все-таки задело. Только не надо срывать свою досаду на мне. Раз уж ты заговорил о выборах, знай: я решила занять место Мака и буду участвовать в предвыборной борьбе. И твоя поддержка была бы мне куда приятнее твоих колкостей.

Адам равнодушно пожал плечами.

— Нелл, я ведь не лукавлю с тобой. С первых дней нашей совместной жизни я тебе говорил, что политика затягивает человека целиком и что политическая карьера вредно отражается на браке. Политика — весьма специфический образ жизни. Но я не вправе тебе диктовать. Ты была вольна принимать решение, и ты его приняла.

— Да, я его приняла, — ответила Нелл, стараясь не выпускать раздражение наружу. — И тебе придется свыкнуться с моим решением. Ты сказал, что политическая карьера разрушает брак. Но еще сильнее брак разрушается, когда один супруг мешает другому заниматься любимым делом. Я помогала тебе строить твою карьеру. Так помоги же теперь мне или хотя бы не изводи меня своими возражениями.

Адам встал, резко отпихнув табурет.

— Вот и поговорили.

Он подошел к двери, но не открыл ее.

— Насчет обеда можешь не беспокоиться. У меня запланирована встреча на яхте, а потом я чего-нибудь перехвачу в городе.

— Адам, но ведь сегодня юбилей Герты. Ей исполняется семьдесят пять. Ты очень обидишь ее, если не придешь.

— Я испытываю самые искренние симпатии к Герте. Но прости меня, мне чертовски не хочется видеться с Маком.

— Адам, ну пожалуйста. Ты можешь приехать после собрания. Герта поймет. Она будет рада, если ты просто покажешься.

— Просто покажусь? У тебя в лексиконе уже появляются предвыборные словечки. Нет, Нелл, показываться я не стану. Не считаю нужным.

Он толкнул дверь и вышел в коридор. Нелл пошла за ним.

— Может, и возвращаться домой ты тоже не считаешь нужным?

Адам остановился, повернувшись к ней.

— Нелл, я надеюсь, что это ты сгоряча. Они молча глядели друг на друга, после чего Адам так же молча покинул квартиру.

Утром Сэм Краузе позвонил своей подружке Дине Крейн, с которой у него только-только завязались отношения. Услышав, что они не смогут вечером встретиться, Дина попробовала переиграть ситуацию.

— Слушай, а что нам мешает встретиться потом? — спросила она. — Я могу подождать где-нибудь поблизости. Бар «У Гарри» тебя устроит?

— Такие деловые встречи не ограничиваются по времени, — довольно резко возразил Сэм, — У нас накопилась куча вопросов, требующих детального обсуждения. Я позвоню тебе в субботу.

Он повесил трубку, лишив Дину возможности поканючить.

Сэм сидел в своем просторном угловом кабинете на Сороковой улице. Стены украшали живописные полотна, изображавшие небоскребы, возведенные Строительной корпорацией Сэма Краузе.

Было всего десять часов утра. Разговор с Диной и так оставил у него неприятный осадок, а тут еще звонок из окружной прокуратуры с просьбой о встрече. После этого звонка раздражение Краузе только возросло. Чтобы отвлечься, он встал, подошел к окну и некоторое время глядел на уличную суету, кипевшую и бурлившую шестнадцатью этажами ниже. Внимание Сэма привлек юркий автомобиль, который умело лавировал, находя просветы между другими машинами. Однако вскоре его фокусы прекратились, поскольку тяжелый грузовик, ехавший впереди, неожиданно остановился, загородив собой две полосы. Сэм мрачно улыбнулся.

Улыбка пропала, когда он вдруг осознал, что чем-то похож на этот автомобиль. И он тоже лавировал, двигаясь по жизни к главной цели. До сих пор это удавалось, хотя дело не обходилось без нарушения правил. И вот теперь преграда посерьезнее тяжелого грузовика, грозящая напрочь перекрыть ему дорогу. Сэм давно уже не чувствовал себя мальчишкой-подростком, перед которым маячила угроза отцовской трепки.

Сэму Краузе было пятьдесят. Он не отличался высоким ростом, зато мог похвастаться крепко сбитым телом. Его лицо успело покрыться морщинами, а волосы — поредеть, но характер был все таким же независимым. Он не любил возиться со своей внешностью. Женщин в нем привлекало ощущение абсолютной уверенности в себе, сочетавшееся с острым циничным разумом. Сэма Краузе уважали. Его боялись, и таких людей было намного больше. Симпатию к нему испытывали лишь единицы. Самого Краузе отношение других не занимало; ко всем он относился с одинаковым презрительным любопытством, которое умел скрывать.

Зазвонил телефон. Снимать трубку он не торопился. Сначала надо узнать, кто это.

— Вам звонит мистер Лэнг, — послышался из интеркома голос секретарши.

Сэм поморщился. Компания «Лэнг энтерпрайсиз» была третьим углом в треугольнике, именуемом «башней Вандермеера». К Питеру Лэнгу Сэм испытывал смешанные чувства. На первом месте стояла зависть: Лэнг родился в богатой семье и не тратил ни времени, ни усилий, чтобы завоевать себе место под солнцем. Сэм не хотел признаваться даже себе, но он восхищался Лэнгом. Вернее, его гениальной способностью скупать по бросовым ценам жалкие домишки и делать так, что земля под ними превращалась в золотоносную жилу.

Сэм потянулся за трубкой.

— Привет, Питер. Я думал, что вы играете в гольф.

Лэнг звонил Краузе из своего богатого загородного дома в Саутгемптоне [8] Один из прибрежных поселков на острове Лонг-Айленд примерно в ста милях к северо-востоку от Нью-Йорка. , перешедшего к нему по наследству.