Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

— Правда, Йо?

— Ну, типа.

— Значит, у тебя колоссальный объем легких, — восхищается отец Даниэля. — Я, кстати, заметил это, когда мы играли. Ты просто перебегал всех остальных.

— А куда можно приплыть, если не останавливаться? — спрашивает Йо, чтобы сменить тему.

— Не останавливаться? — Отец Даниэля смотрит на горизонт. — Следующая остановка — Африка.

— Я имею в виду страну в Африке.

— Египет, наверное. Или Ливия. Зависит от того, сможешь ли ты удержать курс. Предлагаю ограничиться буйками.

До них не больше двадцати, максимум тридцати метров. Йо ныряет, устремляется вниз, до самого песчаного дна, которое идет под откос в темноту. В ушах колет, он наверняка спустился метра на три. Плывет еще глубже. Видит, как чужие ноги вверху рассекают водную поверхность. В голове тяжело стучит. Будто кто-то колотит и колотит. «Если я не всплыву к ним, — проносится у него в голове, — если исчезну, он победит, тот, что стоит в темноте с кувалдой».

В ту же секунду он замечает буек в пятне света, закручивается винтом, рассекает поверхность и хватает буек прямо перед носом у Даниэля и его отца.

Солнце наполовину выглядывает из-за горы на западе.

— Заметил, как быстро здесь темнеет? — комментирует Йо. Он проводит дугу по небу. — Солнце висит прямо над тобой, а потом падает. Вот так.

Даниэль соглашается:

— Но в Танзании еще круче.

— Ты был в Африке?

— Ага. Там надо нестись домой, как только наступает вечер. Сумерек там нет совсем. Как будто кто-то выключил свет. И темнота. Ни одного фонаря. Охренительно!

Плитка все еще теплая, но уже не обжигает пятки. Они идут босиком, полотенца наброшены на плечи, тени впереди. Если Йо пойдет вперед, они кажутся короче.

Народ уже подтягивается к столовой. Он думает, что неплохо было бы перекусить. И не показываться с мамашей и Арне. Придется обойтись чем-нибудь сладким.

— Сбегаю в киоск.

— Жду тебя у бассейна, — говорит Даниэль. — Мы обычно встречаемся там перед ужином.

Когда Йо появляется, покусывая шоколадное мороженое, у бортика бассейна сидит целая толпа. И она среди них. Полулежит в кресле, спиной к нему. Толстая блондинка — в соседнем кресле.

— Десерт перед едой? Круто, — комментирует Даниэль. — Мы решили куда-нибудь пойти вечером.

Ильва оборачивается и смотрит на Йо. Он бросает недоеденное мороженое в урну.

— И куда?

— Сходим на поле для мини-гольфа. — Даниэль приглушает голос, а потом продолжает: — Может, зайдем в кафе дальше по улице. Ты идешь с нами?

Ильва косится на толстую блондинку, которая хихикает. Очевидно, они тоже участвуют. Йо встает в ногах ее кресла и по уголкам ее глаз за темными очками замечает, как ее взгляд скользит по нему сверху вниз. Он тут же понимает, что пригласить его решила Ильва.

— Иду, — говорит он Даниэлю и смотрит, как она реагирует.

Она улыбается, довольная… Весь день в нем накапливался жар. Он ненавидит жару. Он может наклониться, взять ее голову, что-нибудь с ней сделать. Он смотрит на часы, бормочет, что нужно забежать домой, идет к лестнице спокойным шагом. Только пройдя мимо бара, где они его больше не видят, он пускается бегом. Пробегает мимо номера, дальше, вокруг последнего корпуса, к пляжу и останавливается только у воды, и того, кто стоит в темноте с кувалдой, заглушает пенящийся у ног прибой.

У дверей номера он натыкается на Арне.

— Только посмотрите! Его величество соизволили явиться!

— Я был с приятелем, — пытается объясниться Йо.

— Надо сообщать, где ты. А то какой у нас выйдет отпуск, если мы все время будем носиться в поисках тебя?

Вопрос повисает на несколько секунд.

— Нини заболела, — гремит Арне, будто об этом необходимо сообщать.

Нини всегда болеет. Уши болят, и дышит тяжело. Всегда ест что-то, что ей нельзя, а может, простудилась из-за жары и кондиционера. А может, лягушатник плохо чистят. Мамаша все время жалуется и при этом ни хрена не делает.

— Последи за ней, пока мы ужинаем.

— Хорошо, — говорит Йо, радуясь, что не надо сидеть с ними в столовой. Готовность Йо смягчает голос Арне.

— Мы принесем тебе еды. Если ты, конечно, не пойдешь потом ужинать один.

— Хорошо, — повторяет Йо.

— В холодильнике кола, — говорит Арне уже совсем по-хорошему. — Но не трогай остальные бутылки, — добавляет он, ржет и толкает Йо кулаком в плечо.

Он кладет Нини под спину диванные подушки. Она так задыхается, что едва может говорить. Но по телевизору идет мультик, и она смотрит внимательно. Мамаша уже приготовила пульверизатор. И он может сбегать и позвать ее, если Нини станет хуже… Неужели она думает, он посмеет показаться вместе с ними в столовой? Проще сбегать на ресепшен и позвать врача. Или попросить отца Даниэля.

Через полчаса появляется Трульс. У него в руках мешок с двумя пластиковыми контейнерами. Лазанья и тефтели с соусом.

— Мамаша с папашей скоро будут, — сообщает он.

Йо присвистывает:

— И ты им веришь?

— Они только доедят ужин.

Трульсу восемь, и он еще ни хрена не понимает в этом мире. Йо грубо смеется. Сказал бы он, чему он верит. «Да ладно, пусть верит в Деда Мороза пока», — думает он и чувствует себя добрым старшим братом. И снова мысль забрать Трульса и Нини в другое место. Он и Ильва, потому что она ведь тоже может поехать, после того как они побывали в той пещере, которую она ему показала. И вдруг он приходит в ярость из-за матери и Арне, больше, конечно, из-за матери. Никто не спросил его, собирается ли он провести в номере остаток вечера. Да он и не собирался. Уложить Нини спать, — может, подождать, пока Трульс тоже вырубится, это обычно быстро происходит. Он собирался уйти, как бы плохо ни было Нини. Если она перестанет дышать и они завтра утром обнаружат ее мертвой и посиневшей, сами виноваты.

Он раздевается в ванной. Стоит перед зеркалом, наклоняется и разглядывает тело до самого пупка. Закрывая глаза, он видит Ильву. На ней купальник, и ее голые плечи очень теплые. Если он захочет, он может попросить ее положить руку ему спереди на шорты. «Я знаю одно место», — говорит она очень тихо, чтобы ее никто не услышал. Они доходят до конца пляжа и перелезают через зубчатый камень. Нет, они его обходят, шлепают по теплой воде к бухте на другой стороне. «Я знаю одну пещеру», — говорит Ильва, чувствует, что происходит у него под шортами, останавливается и поворачивается к нему, и они целуются.

Входная дверь открывается. Йо замирает, кидается за занавеску, включает воду, стонет от кипятка.

— Йо?

— Я в душе, — объясняет он и выворачивает кран до холодной воды.

— Не слишком позьно? — гнусавит мамаша. — Я думала, ты уже лег.

Он слышит, как она усаживается на унитаз. Замечает ее контуры сквозь тонкую занавеску.