Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса

Помощник шерифа Ли Бичер (покойный) и Реанна (тоже покойная), как обычно, пришли на обед. На следующий день к ним присоединились шериф Дики (недавно скончавшийся) и новый помощник шерифа Джеймс Трейнор (в том же состоянии).

Ванесса Биллингс стала главной телкой Билла, так что теперь с новой девкой Вэнса и фраером Донны можно было собрать новую банду. Еще несколько дней, и они начнут бить окна и жечь дома.

А в баре у Каллахана Краньотти продолжал вербовать свежее мясо для бригады гробокопателей по мере того, как из нее выпадали изначальные участники. Мигель Айала продержался три дня, а потом сказал, что нашел работу получше. Большой Бойд Купер задержался, потому что в душе был рационалистом, не расположенным к суеверным страхам или к чему-либо подобному, что могло бы помешать выполнить работу. Джеки Тайнан, похоже, заболел.

Джо собрал вещи и умчался на своем «Харли Дэвидсон панхэд» из города, так и не позвонив Дугу или кому-либо еще.

В доме Гаджеллов каждый день повторялся один и тот же ритуал: утром Конрой Гаджелл стегал кнутом голый зад своей вероломной супруги, а вечером Эллен Гаджелл убивала мужа, снова и снова, изо дня в день. Кровь, пропитывавшая внутренние стены их дома, не была эктоплазмой. Она продолжала собираться слой за слоем, пока дни сменяли друг друга.

Посреди ночи Дуг почувствовал себя скверно и совершил ошибку: измерил градусником температуру.

Восемьдесят семь и пять. [38] Примерно 30,8 °C.

— Да, тебе будет немного холодно, — сказала из-за спины Мишель. — Неприятно. Наверное, перетрудился. А может, подхватил что-нибудь? Как ты себя чувствуешь? Тебе плохо?

— Нет, я… — Дуг запнулся. — Меня как будто выжали. Слабость какая-то.

— Когда мы занимались сексом, мне так не казалось.

— Прекрати! — Он резко повернулся. Дуг совершенно не хотел с ней ссориться. — Это серьезно. Что, если температура и дальше будет снижаться? Еще четыре-пять градусов, и я околею, как мороженая рыба. Черт, что происходит, Мишель? О чем ты мне не рассказала?

— Я не знаю, — ответила она, и в глазах у нее заблестели слезы. — Не уверена. Никто мне как-то не выдавал «Пособия для оживающих». Я боюсь, что если сделаю следующее, что должна сделать… Боюсь, я тебя потеряю.

Панический страх сжал его сердце.

— Что ты должна сделать?

— Я не хотела об этом говорить. Боялась начать разговор. Может, мне все это слишком нравится… То, что происходит между нами сейчас, в этом пузыре времени.

Он обнял ее. Она хотела отстраниться, но уступила ему.

— Просто… Расскажи. Расскажи, что бы это ни было. И мы вместе решим, как с этим быть.

— Это касается Рашель.

Дуг кивнул, к этому он был готов.

— Ты скучала по ней, я знаю. Но мы ничего не можем сделать. Мы не сможем объяснить ей, что происходит.

— Я хочу ее вернуть. — Голова Мишель поникла. Слезы покатились по щекам.

— Знаю, милая, знаю… Я тоже по ней скучаю. Я хотел, чтобы вы с ней перебрались ко мне. Отсюда мы могли бы уехать куда угодно, лишь бы подальше от этого гиблого места. Ведь никто из нас не любит этот город. Я решил, что со временем…

Она резко села на кровати, сложив руки на голых коленях.

— Я мечтала об этом. Все эти часы, дни. Чтобы все пошло иначе, и мы были бы вместе, и все вместе уехали бы. Было бы прекрасно, если бы ты был просто средством для достижения этой цели, ну, знаешь, просто очередным мужчиной, которым можно манипулировать. Было бы прекрасно, если бы мне было на тебя наплевать. Прекрасно, если бы я тебя не любила…

— Мне пришлось объяснить Рашель, что ты умерла. Тут уже ничего нельзя изменить. Но ты посмотри на это с такой стороны: Рашель с твоей матерью, а она показалась мне милой, доброй женщиной.

Когда она подняла на него взгляд, ее глаза горели.

— Ты ничего не знаешь, — отчеканила она ледяным голосом. — Милая, добрая бабушка Фарриер? Да она долбаная садистка! Сейчас она, наверное, уже какую-нибудь порнуху с Рашель снимает.

— Что? — разинул рот Дуг.

— Она — кусок дерьма, больной на всю голову. Она с самого начала хотела забрать у меня Рашель. Я из дому сбежала при первом же случае, а когда родила Рашель, дала себе слово, что эта сука никогда не получит мою дочь. А ты просто… отдал ее ей.

— Подожди, Мишель…

Она перебила его:

— Нет… Нет, ты не виноват. Она всегда умела себя преподнести. Это маска. Но дома, внутри семьи все было по-другому. Ты видел эту маску. Как и Рашель. Пока ты не попадешь в ее когти, она — сама святость. На самом деле она чудовище, которое нужно было отправить в могилу десять лет назад. Уж я-то это знаю как никто… Она изнасиловала меня горячим стеклянным членом, когда мне было девять.

— Господи боже! Почему ты об этом раньше не рассказывала?

— Когда раньше? До этой минуты или до того, как я умерла? Дуг, я ведь умерла, не зная, какой ты хороший. Я тогда думала, что уже не смогу заниматься любовью ни с кем и никогда. Я думала только о том, как мне придется переезжать с Рашель с места на место, чтобы она нас не нашла.

Дуг вытер полотенцем ладони, которые покрылись потом от волнения, но все так же оставались холодными как лед и почти перестали ощущаться. Он должен был развеять ее страхи, найти выход из этого положения, чего бы это ни стоило, как Бойд Купер, который заканчивал работу любой ценой.

— Хорошо. Я поеду и верну ее. Мы что-нибудь придумаем.

— Я не могу тебя просить об этом.

— А то поехали вместе, а? Представь, что будет с твоей матерью, когда она увидит тебя!

— В этом-то и сложность, Дуг. С самого начала это было главной проблемой. Я не могу отсюда уехать. Никто из нас не может. Если мы покинем город… Если любой из нас выйдет за пределы Трипл-Пайнс…

— Ты имеешь в виду меня и тебя? Или бывших обитателей Холлимаунтского кладбища?

Она кивнула. Из глаз снова полились слезы.

— Я хочу, чтобы ты трахал меня. И хочу, чтобы любил. Я надеялась, что ты сможешь любить меня так сильно, что не будешь заставлять вернуться в эту яму в земле, как проклятые неудачники и остальные тупоголовые жители Трипл-Пайнс. Я хочу, чтобы ты поехал в Сан-Франциско и вернул мне дочь. Но если ты останешься здесь… Если уедешь и вернешься… Я буду тебя использовать. Дуг, я отнимала у тебя тепло, градус за градусом. В конце концов ты умрешь, потом воскреснешь, и тогда ты тоже застрянешь здесь навсегда. Ты чужой в этом городе человек, но ты застрянешь здесь. И какими бы добрыми ни были чьи-либо намерения насчет Рашель, с ней случится то же самое. Я не могу умертвить свою девочку, и я больше не могу вредить тебе. Меня это убивает, но (смешно!) я не могу умереть. — Она обратила к нему заплаканное, полное безысходности лицо. — Понимаешь?

Мишель тоже не была местной. Но она умерла здесь и сделалась постоянным жителем городского кладбища. Население Трипл-Пайнс постепенно менялось. Мертвые вытесняли живых, пытаясь ввергнуть этот городок в трясину прежней незыблемой жизни, когда все одинаковы. То, что происходило в Трипл-Пайнс, должно было остаться в Трипл-Пайнс, и водохранилище Мальборо не сулило городскому сообществу ничего хорошего. Если бы его построили, оно стало бы обслуживать расположенные на берегу города, теперь Дуг это чувствовал нутром. При любых раскладах Трипл-Пайнс был идеальным местом для событий, подобных тем, что в нем происходили, потому что, даже если он исчезнет с лица земли, весь остальной мир этого не заметит.