Дэвид Хьюсон - Священное сечение

Билл Каспар мог бы не допустить этого. Просто запер бы женщину в спальне, вставив кляп в болтливый рот, а сам спокойно жил бы в теплой уютной квартирке, зная, что никто ничего не заподозрит. Он мог бы попытаться объяснить ей на свой манер, что он достойный человек, выполняющий благородную миссию. Его покинули, обманули, ограбили даже здесь, в Риме.

Билл Каспар не убивал людей из прихоти. Он был вынужден делать это. Разве он не пощадил Эмили Дикон прошлой ночью? Правда, успел прицепить к ней «жучка». К счастью, от него хоть какая-то польза. А может, нежелание продолжать свою миссию является симптомом какого-то расстройства? Не исключено, что какая-то часть подсознания начала действовать сама по себе, требуя любых новых жертв, так как не хотела быть обманутой.

Адриан, самый мудрый из всех императоров, установил границы империи и в конце концов сошел с ума. А Билл Каспар не имел права даже стоять в тени такого колосса.

Но отбросим сомнения. Самое главное — закончить работу. И ему ни за что не завершить ее без участия Эмили Дикон. Возможно, именно она является ключом ко всему. А Дэн Дикон, хоть и утверждал перед смертью о своей невиновности, заправлял этим делом. Каспару практически не остается никакого выбора. Он больше не смеет слоняться возле интернет-кафе, за которыми, возможно, установлена слежка. Дочка Стили Дэна должна предоставить ему ответы на все вопросы. Так или иначе.

Наушники ожили после пяти часов. Раздался шум. Эмили находилась уже вне посольства с его электронной пеленой защиты. Каспар услышал шум мотора и как будто переключение передач.

Она в машине. Каспар тронул «фиат» с места, пока его желтый нос не высунулся на виа Венето, и стал наблюдать за большими железными воротами. Из них как раз выезжал красный «форд». За рулем сидела Эмили Дикон.

— Крошка Эм, — проговорил он.

Дети родителей не выбирают. Не ее вина, что Стили Дэн оказался негодяем. По отрывочным сведениям, полученным Каспаром при помощи подслушивающего устройства, она даже не являлась частью проводимой операции. Девушку скорее всего привезли лишь потому, что она здесь когда-то жила. Или чтобы подразнить его и сказать: «Смотри, Диконы не сдаются».

В таком случае, думал Каспар, им следовало бы тщательнее следить за своими ценными сотрудниками.

Движение на улице почти отсутствовало. Хороший агент — а он уже понял, встретившись с ней прошлой ночью, что Эмили не подпадает под данную категорию, — не должен терять бдительности, ему следовало заметить упорно преследующий его маленький желтый «фиат».

Крошка Эм поехала в сторону виа Аппиа-Антика, где свернула на разбитую проселочную дорогу. Каспар остановился у безлюдной автобусной остановки. Место просто замечательное. При других, более благоприятных, обстоятельствах Каспар с удовольствием прогулялся бы по Аппиевой дороге, размышляя о древних могилах и тех людях, которые проходили здесь много веков назад.

Каспар поправил наушники и прибавил звук. Говорили Крошка Эм и молодой итальянец, чей голос был ему знаком.

Он слушал внимательно и не переставал прикидывать варианты своих действий.

Вдруг Каспар понял, что не может более оставаться здесь. Он услышал нечто, о чем давно уже должен был догадаться.

— Стареешь и глупеешь, — прозвучал в его голове голос призрака черного сержанта. — Живо убирайся отсюда и займись делом.

Каспар сунул руку в сумку и достал цифровой плейер, украденный из рюкзака какого-то человека пару недель назад. Была записана его любимая музыка — около двухсот композиций, которые обожали хиппующие подростки в шестидесятые.

В плейере оставалось достаточно много места, стояли новые батарейки. Можно записывать в течение десяти часов. В сумке также лежал мини-разъем. Каспар подсоединил радио к плейеру и нажал на кнопку записи. Потом осторожно положил весь комплект на сухую землю за навесом автобусной остановки, где его не было видно. Да и вряд ли кто-то пройдет в такую ужасную холодную ночь по римской дороге времен Великой империи. Чтобы добраться до центра, ему потребуется минут двадцать-тридцать. Чем больше Уильям Ф. Каспар думал о путешествии, тем яснее понимал, что может потерять свой дар. Голоса в его голове становились все громче. Теперь вопрос стоял так: или он избавится от них, или они убьют его.

Ник Коста дремал на диване, когда в дверь позвонили. В комнату, приветливо улыбаясь, вошла Эмили Дикон. Свежая и розовощекая, как будто и не было никаких погонь и перестрелок.

В руке портфель, а на плече сумка с ноутбуком.

— А где же все? Джанни? Девочка?

— Она убежала, а Джанни разыскивает ее.

— О нет… — пробормотала она, по-настоящему шокированная сообщением.

— Не волнуйся, Джанни найдет Лейлу. Он не успокоится, пока не отыщет ее. Полчаса назад звонил мне. Проверяет теорию, согласно которой курдянка украла что-то у нашего друга-маньяка и спрятала эту вещь в Пантеоне. Возможно, она вернется за ней.

Эмили обдумала услышанное.

— Полагаю, преступник ценит свои принадлежности. Может, именно поэтому он и хотел найти девочку. Но могла ли она оставить что-то в Пантеоне? Разве вы не нашли бы похищенное ею?

— Вещь можно надежно спрятать. Я начинаю приходить к выводу, что сейчас ничего нельзя исключать. Кроме того, если бы ты лучше знала моего напарника, то поняла бы: с ним спорить бесполезно.

Коста взглянул на Эмили, пытаясь вспомнить, что обещал сделать для нее.

— Ты забыл, верно? — спросила она улыбаясь.

Ник пытался выудить из памяти утренний разговор с американкой, после которого произошло так много разных событий.

— Я обещал тебе проверить пару имен.

Эмили взяла сумку с ноутбуком.

— Все в порядке. Я следила за новостями. Знаю, что у тебя выдался непростой денек.

Коста сомневался в том, что Эмили имеет достаточно сведений о случившемся сегодня. Провел ее в гостиную и стал наблюдать за тем, как девушка устанавливает свое оборудование на кофейном столике перед низким диваном.

— Сделать тебе кофе? — спросил он?

— Я бы выпила чего-нибудь, — отвечала она, бросив черную куртку на спинку дивана. — У тебя ведь есть вино?

— Вино, — вздохнул Коста, думая о том, как долго он еще сможет бороться со сном. Потом прошел на кухню, открыл запотевшую бутылку совиньона и взял два бокала. Крепкий горный виноград неплохо бьет по голове. Выпив вина, он, наверное, еще некоторое время продержится, а потом окончательно вырубится.

Эмили, напротив, казалась оживленной, даже слишком, на его вкус. Она намеренно и весьма откровенно пыталась снять ту маску, в которой предстала перед ним два дня назад в Пантеоне. Чем настойчивее Липман старался выдавить ее из расследования, тем усерднее она стремилась обрести себя. Приятно видеть такое превращение, однако ее возбуждение начинало беспокоить Косту.