Дэвид Хьюсон - Священное сечение

Липман сердито посмотрел на фотографию:

— Какого черта ты это делаешь?

Виале бросил на стол еще несколько подобных снимков.

— Надо быть благоразумным, — продолжал он, показывая на карточку. — Посмотрите на дату.

Внизу было отпечатано: 12 октября, 1990.

— Каспар тогда еще ничего не знал о проекте. А вот Дэн Дикон…

— Значит, он был в деле и, возможно, руководил группой! — воскликнул Перони.

— Детали, детали, — отмахнулся от предположения Виале. Раскрыл папку. — Каспар нуждается в интересующей его информации. А вот и она. Документы. Фотографии. Все, что также указывает на Дикона. — Он повернулся к Липману: — Джоэл, разве ты не понимаешь, что я предлагаю тебе? — Он развел руки в стороны, как бы демонстрируя свою щедрость. — У тебя ведь есть хорошие парни, не так ли?

— Само собой, — согласился Липман.

— Ну так в чем дело?

Перони покачал головой. Фальконе наблюдал за Виале, рассеянно поглаживая свою козлиную бородку. Его лицо абсолютно ничего не выражало.

— Что я слышу? — спросил Перони. — Мы должны молча стоять в сторонке, в то время как американцы у нас под носом пустят по городу команду наемных убийц?

Лицо Виале выражало недоумение.

— А какая может быть альтернатива? Его нельзя судить в Италии. Над нами тоже стоят начальники, которые требуют результатов и устраняются от нежелательных последствий. Положение незавидное. Так было всегда. Тебе не удастся переубедить одного министра, не говоря уже обо всем правительстве.

Фальконе посмотрел на Липмана:

— Вы можете преследовать его законным порядком. Мы могли бы устроить экстрадицию.

— Неплохо бы, — ответил американец.

— Он был герой! — крикнул Перони. — И попал в беду по вашей вине.

— Верно, — кивнул Липман. — Однако ключевое слово здесь «был». Прежде чем Каспар свихнулся, я думал поместить его в какую-нибудь хижину в дремучем лесу. Чтобы читал книги и фотографировал медведей. Но последнее убийство… Женщина не имела никакого отношения ни к нему, ни к нам. Правила игры изменились. Он зверь. В лучшем случае — источник неприятностей и обуза.

Фальконе встал и заявил:

— Нет. Все зашло слишком далеко.

— Сядь, Лео, — вздохнул Виале. — Не будем слишком спешить.

— Но это не…

— Сядь и выслушай меня! — проревел человек из службы безопасности. — Или я, клянусь, прямо сейчас уничтожу последние остатки твоей карьеры. И его тоже.

Перони подался вперед и хмуро посмотрел на Виале.

— Довольно грубо с твоей стороны, — заметил он.

Виале окинул его суровым взглядом и опустил поднятый палец. Фальконе вернулся на место.

— Вы оба будете делать то, что я вам скажу, — приказал он. — Это… животное, безусловно, очень скоро войдет в контакт с нами. Мы поступим должным образом. Два человека Липмана…

— Нет, нет и нет! — возражал Липман. — Недостаточно. Ты не слушал меня. Нельзя обращаться с Каспаром как с уличным хулиганом.

Виале не сдавался:

— Мы должны действовать обдуманно и осторожно. Я видел, как топорно работают ваши люди, Липман, и не собираюсь отступать, чтобы порадовать их. Выбирай. Я позабочусь о материальном обеспечении, Фальконе с помощью этого здорового болвана и еще одного копа по имени Коста займется практической стороной дела. Больше никому ни слова, Лео. Нельзя рисковать. Надо заставить Каспара встретиться с нами. Как только это произойдет…

Виале замолчал.

Перони расстегнул куртку, вынул из кобуры пистолет, бросил его на стол, а сверху положил удостоверение.

— Я в таких делах не участвую.

— Еще как участвуешь, — огрызнулся Виале. — Если ты потащишь меня или кого-то еще из нас в суд, Перони, я скажу, что ты с самого начала знал о происходящем. То же самое будет и с тобой, Лео. Не угрожайте мне. Никогда.

— М-да, — задумчиво проговорил Фальконе, — намечается интересный союз различных ведомств.

Каменный взгляд Виале источал ненависть.

— Ах ты высокомерный сукин сын! Считаешь себя лучше других. Подумай хорошенько, Лео. Ты не спрашивал себя, почему я проявил к тебе такой интерес на недавнем банкете в «Аль-Помпире»? Не надейся, что ты когда-либо получишь эту работу. Мы просто поговорили частным образом. Вот и все. — Он кивнул в сторону Моретти: — Я беседовал с тобой с его разрешения.

Комиссар сосредоточенно рассматривал кончики пальцев и молчал.

— Кажется, я вспомнил, — продолжал Виале, склонив голову на сторону, как будто и в самом деле припоминая что-то. — Мы тогда обсуждали в деталях развитие этого дела. Помнишь? И я, разумеется, согласился, что не стану лгать перед судьей, если меня вызовут в суд. — Он просиял. — Нельзя ведь нарушать присягу.

Перони показалось, что Фальконе размышляет над словами Виале целую вечность. Наконец инспектор повернулся к Моретти:

— Тебя вышвырнут к чертовой матери, когда с делом будет покончено. И ты знаешь об этом, не так ли? В любой удобный для начальства момент. Им нет смысла использовать тебя вновь. Ты отработанный материал. Испорченный.

— Не беспокойся за меня, — пробормотал комиссар. — Думай лучше о себе.

Перони физически ощущал напряженность сидящего рядом комиссара. Фальконе прошел через множество гражданских войн, кипевших в квестуре, и обычно выходил из них победителем. Однако сейчас ситуация иная.

— Лео… — начал Перони.

Фальконе положил руку ему на плечо:

— Не сейчас.

Филиппо Виале улыбался. Потом толкнул пистолет и удостоверение Перони в сторону владельца.

— Вы двое ждите внизу, — велел он им.

Около полудня смотритель увидел Косту, направляющегося в сторону будки через бронзовые двери Пантеона, и издал печальный стон.

Коста остановился перед ним и вынул удостоверение.

На красном потрескавшемся лице появилось выражение крайней неприязни.

— Боже, нет. Почему опять я? Разве вы не можете прийти в другую смену? В меня уже стреляли. Меня избили и заперли в чулане. Отстаньте от меня. Пожалуйста. Я просто мелкий служащий и хочу еще немного пожить.

Ник Коста обозревал просторное помещение Пантеона. Кроме него, здесь было только пять посетителей. Четверо из них, двое мужчин и две женщины, бродили вдоль стен, праздно пялились на круглое отверстие в вершине купола, через который в темный зал проникал яркий свет зимнего солнца. Мужчины слишком молоды, чтобы быть Биллом Каспаром. Однако Липман расставил своих людей на улице. Возможно, они что-то пронюхали и вошли в здание.

Пятый человек, Эмили Дикон, по мнению Косты, сделала в точности так, как ей было сказано. Она взяла легкий металлический стул и поставила его в круг, который представляет собой эпицентр здания. Прямо под отверстием вверху.

Она сидела там, согнувшись, укутанная слишком большими для нее пальто, и время от времени посматривала на Ника.