Майкл Ридпат - Последний проект

Ушел я довольно рано и примерно в половине одиннадцатого уже был дома, чтобы улечься спать. Но сделать это мне не удалось.

Лайза сидела на диване. На ней был спортивный костюм для бега трусцой. Моя жена рыдала.

– Лайза! – воскликнул я и пошел к ней, чтобы сесть рядом.

– Не приближайся ко мне! – выкрикнула она.

– О’кей, – сказал я, остановившись на полпути. – Что случилось?

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но, не издав ни звука, прикусила нижнюю губу. По её щекам ручьем лились слезы. Я двинулся к ней.

– Я же сказала, не приближайся ко мне!

– О’кей, о’кей, – произнес я, поднял руки в успокоительном жесте и, отступив, уселся в кресло и принялся ждать.

Лайза рыдала. Подавив через некоторое время всхлипывания, она набрала полную грудь воздуха и выпалила:

– Я нашла его, Саймон!

– Нашла что?

– А разве ты не догадываешься?

– Нет. Скажи, что!

– Револьвер. Револьвер, из которого застрелили папу.

– Что?! Где?

– Ты прекрасно знаешь, где, – ответила она, опалив меня взглядом. – Вот здесь! – Лайза показала на большой стенной шкаф нашей гостиной. – Я искала старый альбом с фотографиями папы. Альбом я нашла. А под ним оказался револьвер. «Смит-Вессон». «Магнум». Модель шестьсот сорок – триста пятьдесят семь. Я проверила это в сети на сайте «Смит-Вессон». – Теперь она показала на включенный компьютер. Почти всю площадь экрана занимало изображение короткоствольного, массивного револьвера. – Полиция сказала, что из такого револьвера застрелили папу. В барабане не хватало двух пуль. Это тот самый револьвер.

– И ты нашла его там? – переспросил я. – В стенном шкафу?

– Да. И теперь хочу узнать, как он там оказался.

Я не имел ни малейшего представления, каким образом оружие появилось в нашем доме, и после краткого раздумья ответил:

– Видимо, его кто-то подбросил.

– Ах, вот как! И кто же, по-твоему, это мог сделать?

– Не знаю. Впрочем, постой! Разве полиция не осматривала шкаф во время обыска на прошлой неделе?

– Осматривала.

– И тогда они ничего не нашли?

– Нет. Но сегодня револьвер определенно там был.

– Покажи мне его.

– Я его выбросила. Не хотела, чтобы он оставался в доме. Копы могут заявиться сюда в любой момент.

– Куда? Куда ты его выбросила?

– Я отправилась пробежаться и бросила револьвер в реку.

– О, Боже! Надеюсь, тебя никто не видел?

– Не знаю. Револьвер был в пластиковом пакете. Не волнуйся, – она посмотрела мне в глаза, – я тебя не выдам.

Я прижал ладони к вискам, в голове плясали какие-то бессвязные обрывки мыслей.

– Этого, Лайза, делать не следовало.

– Делать что?

– Выбрасывать револьвер.

– Но почему? Может быть, ты хочешь повесить его на стену?

– Нет, я бы передал его в полицию.

– А, по-моему, это была бы жуткая глупость. Вручить полиции вещественное доказательство для своего ареста…

– Неужели ты не понимаешь? Это могло помочь снять с меня все подозрения. Коль скоро я добровольно сдал найденное оружие, они вряд ли решат, что Фрэнка убил я.

– Тебе теперь легко рассуждать, – она покачала головой, а по её щекам снова покатились слезы, – представь мое состояние, когда я увидела револьвер. Это было ужасно. Предмет, из которого убили папу, находится с моем доме! Мне надо было от него немедленно избавиться. Кроме того, я думала, что оказываю тебе услугу.

Всё это выглядело до предела нелепо.

– Пойми, Лайза! Это вовсе не мой револьвер. Я не прятал его в шкаф. Я не убивал твоего отца!

– Оружие было здесь, Саймон, и я должна была что-то предпринять.

Я подошел к жене и положил руки ей на плечи, но она сразу попыталась освободиться.

– Лайза, Лайза! Взгляни на меня.

Она с видимой неохотой подняла глаза.

– Как ты можешь думать, что я его убил? Ты же меня знаешь. Разве я способен на такое?

Лайза некоторое время выдерживала мой взгляд, однако потом она отвела глаза и сказала:

– Я вообще не в силах о чем-нибудь думать.

– Я его не убивал. Ты должна мне верить!

– Я уже не знаю, чему верить. Отойди от меня! – она с силой уперлась ладонями в мою грудь, и мне пришлось отпустить её плечи и отступить.

Во мне закипали одновременно боль за неё и гнев на себя. Гнев за то, что я не могу убедить её в своей правоте.

– Лайза. Это сделал не я. Я не убивал твоего отца. Я никогда не видел этого проклятого револьвера. Да, не убивал я твоего отца!! – выкрикнул я.

Она молча сидела, а стены гостиной, как мне казалось, вибрировали от моего отчаянного вопля.

– Я отправляюсь спать, – наконец произнесла она и, бочком проскользнув мимо меня, исчезла за дверью спальни.

Утром, пока мы оба собирались на работу, она не произнесла ни слова. Я сделал несколько попыток вступить с ней в контакт, но успеха не добился. На её лице застыла маска страданий, уголки губ опустились, а брови сошлись над переносицей. Я слышал, как она плакала в ванной, куда направилась, чтобы почистить зубы и взглянуть на себя в зеркало. Мне очень хотелось её утешить, и я прошел в ванную комнату. Как только я к ней прикоснулся, она затаила дыхание, её тело словно окаменело, и мне пришлось убрать руку.

Пару минут спустя она вышла из дома, чтобы по Чарльз-стрит пешком добраться до станции метро. До расположенных в Кембридже «Бостонских пептидов» ей предстояло проехать всего несколько остановок. Я тоже вышел из дома, но двинулся в противоположном направлении.

Это был бесконечно длинный и очень мучительный день. Я ни на чём не мог сконцентрировать внимание. Я даже был не в силах думать об обнаруженном в нашем жилье револьвере. Все мои мысли были только о Лайзе. Что она станет делать? Как себя поведет? Поверит ли она мне? И как я смогу убедить ее поверить? Что надо сделать, чтобы успокоить её?

Даниэл и Джон, видимо, догадались, что у меня что-то не так, и оставили меня в покое. И за это я был им очень благодарен.

Лайза вернулась домой только в восемь. Я готовил к ужину салат, ожидая прихода жены с некоторой опаской.

Услышав, как хлопнула дверь, я вышел из кухни ей навстречу и коротко поцеловал в губы. Она ответила на мой поцелуй с видимой неохотой.

– Привет! – сказал я.

– Привет…

– Надеюсь, день прошел хорошо?

Более идиотского вопроса придумать было трудно.

– Послушай, Саймон, фирма «Био один» намерена нас растерзать, так что хорошим этот день никак не мог быть.

– Прости, – сказал я. – А на ужин у нас салат.

– Вот и хорошо, – без всякого намека на энтузиазм произнесла Лайза и принялась разбирать свою почту.

Я же отправился на кухню, наполнил вином пару бокалов и один из них вручил Лайзе. Она пробормотала слова благодарности и с огромным интересом принялась изучать рекламный проспект какой-то страховой компании.