Джон Гришем - Пора убивать

– Шериф, а известны ли вам другие очевидцы происшедшего? – без всякого энтузиазма задал вопрос Чайлдерс.

– Да. Мерфи, уборщик помещений суда.

– Как его имя?

– Это никому не известно. Он просто Мерфи.

– Хорошо. Вы говорили с ним?

– Нет. Это делал мой следователь.

– Кто является вашим следователем?

– Лейтенант Рэди.

Рэди привели к присяге. Он сменил на свидетельском месте шерифа. Пейт тем временем успел сходить в кабинет судьи, чтобы долить в его пластиковый стакан «ледяной воды». Джейк исписывал целые страницы своего блокнота. Он не будет вызывать никаких свидетелей и подвергать шерифа перекрестному допросу тоже не будет. Пусть свидетели обвинения поднапутают в своих показаниях в ходе предварительного слушания. При перекрестном допросе Джейк, протокола ради, коснется этих расхождений и неточностей. А затем во время суда, когда в ход вновь пойдут всякие натяжки со стороны обвинения, он истребует обратиться к сегодняшним показаниям, чтобы пригвоздить лжецов к позорному столбу. Но это будет позже. Не сегодня.

– Скажите, сэр, у вас была возможность побеседовать с Мерфи? – обратился к свидетелю Чайлдерс.

– С каким Мерфи?

– Не знаю – просто с Мерфи, уборщиком.

– А, вот вы о ком. Да, сэр.

– Отлично. Что же он сказал?

– О чем?

Чайлдерс опустил голову. Рэди был новичком, ему нечасто приходилось давать показания. Оззи подумал, что это будет для него неплохой практикой.

– О выстрелах! Расскажите нам, что он говорил вам о выстрелах.

Джейк встал:

– Ваша честь, я протестую. Мне известно, что на предварительном слушании допускается изложение чужих слов, но ведь этого парня, Мерфи, можно разыскать. Он работает здесь, в этом здании. Почему бы не выслушать его собственные показания?

– Потому что он заикается, – объяснил Буллард.

– Что?!

– Он заикается. А я не желаю слушать, как он в течение получаса будет пытаться сказать одну фразу. Протест не принят. Продолжайте, мистер Чайлдерс.

Джейк сел, не веря собственным ушам. Буллард мигнул Пейту, отправившемуся за новой порцией «ледяной воды».

– Итак, мистер Рэди, что же Мерфи сказал вам по поводу стрельбы?

– Ну, его было довольно трудно понять, он волновался, а когда он взволнован, заикается так, что ничего не разберешь. То есть, я хотел сказать, он вообще заикается, но...

– Просто повторите то, что он вам сказал! – прокричал Буллард.

– Хорошо. Он сказал, будто видел, как чернокожий мужчина пристрелил двух белых парней и офицера.

– Благодарю вас, – проговорил Чайлдерс. – А где он в это время находился?

– Кто?

– Мерфи!

– Он сидел на ступенях лестницы, расположенной напротив той, где произошло убийство.

– И он видел все от начала до конца?

– Так он говорит.

– Мерфи опознал стрелявшего?

– Да, мы предъявили ему десять фотографий чернокожих, и он опознал обвиняемого, который сидит вон там.

– Отлично. Благодарю вас. Ваша честь, больше у нас ничего нет.

– У вас, мистер Брайгенс, есть вопросы? – повернулся судья к Джейку.

– Нет, сэр.

– Ваши свидетели?

– Нет, сэр.

– Какие-нибудь поправки, замечания?

– Нет, сэр.

– Благодарю вас, мистер Брайгенс. Суд находит, что в его распоряжении сейчас достаточно свидетельств для того, чтобы передать дело обвиняемого на рассмотрение большого жюри. Мистер Хейли останется под стражей, без права выхода на свободу под залог. Заседание закончено.

Джейк прекрасно знал, что нет никакого смысла требовать освобождения под залог. Во-первых, это не принесет пользы делу: Буллард и не станет определять сумму залога по делу об умышленном убийстве. Во-вторых, заговори он, адвокат, о залоге, это поставит судью в неловкое положение.

На Карла Ли быстро надели наручники и вывели из зала суда. Все помещения по пути к лестнице, ведущей к задним дверям, были опечатаны, а сам путь обвиняемого усиленно охранялся. Репортеры, ожидавшие на улице, успели поймать только его взгляд, брошенный из-за закрывающейся дверцы патрульного автомобиля. Публика еще не вышла из зала суда, а Карл Ли уже сидел в своей камере.

Помощники шерифа направляли потоки покидавших зал людей таким образом, чтобы первыми вышли белые, а только за ними все остальные.

Газетчикам захотелось еще раз поговорить с адвокатом обвиняемого, и Джейк предложил им встретиться в вестибюле через несколько минут. Он заставил их ждать – сначала отправился в кабинет судьи, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение, а затем решил снова заглянуть в библиотеку на третьем этаже: ему показалось, что он не поставил книгу на место. Когда здание уже почти опустело, Джейк решил, что его прождали достаточно долго, и, пройдя через задние двери, вышел в вестибюль прямо навстречу фото – и телекамерам.

Прямо перед своим лицом он увидел микрофон с красной эмблемой.

– Почему вы не потребовали освобождения под залог? – строго спросил его кто-то.

– Это можно будет сделать позже.

– Не станет ли мистер Хейли утверждать, что действовал в состоянии умственного расстройства?

– Я уже заявлял: сейчас слишком рано отвечать на подобные вопросы. Мы ожидаем решения большого жюри. Возможно, Хейли не будет предъявлено никакого обвинения.

В противном случае мы начнем разрабатывать стратегию защиты.

– Мистер Бакли, прокурор судебного округа, заявил, что обвинение не заставит себя долго ждать. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Боюсь, мистер Бакли слишком часто говорит тогда, когда лучше бы было промолчать. С его стороны просто глупо высказывать свое мнение по делу, которое еще не рассматривалось большим жюри.

– Он добавил также, что будет категорически против любых попыток перевести дело в другой судебный округ.

– А подобных требований пока никто и не предъявлял. Собственно говоря, ему нет никакого дела до того, в каком месте состоится суд. Заседания можно проводить и в пустыне, лишь бы пресса была рядом.

– Можем ли мы предположить, что между вами и окружным прокурором нет особо дружеских отношений?

– Если вам так угодно. Он опытный прокурор и неплохой советник. Просто он говорит, когда нужно молчать.

Ответив еще на несколько вопросов, Джейк извинился и отправился домой.

В среду, поздним вечером, лежащего в больнице Луни отвезли в операционную. Правую ногу ниже колена пришлось ампутировать. После того как операция закончилась, хирург позвонил в тюрьму Оззи. Оззи сообщил об этом Карлу Ли.

В четверг утром Руфус Бакли просматривал газеты, с интересом вчитываясь в отчет о предварительном слушании дела Карла Ли Хейли в суде округа Форд. Он был удовлетворен: его имя неоднократно упоминалось и репортерами, и адвокатом обвиняемого мистером Брайгенсом. Для прокурора мало что значили довольно обидные замечания последнего – главное, что пресса не обошла молчанием его фигуру. К Брайгенсу Бакли не испытывал ни малейшей симпатии, но тем не был признателен ему за то, что он несколько раз произнес его имя перед микрофонами и камерами. В течение двух дней все внимание средств массовой информации было сосредоточено на Брайгенсе и его подзащитном – пора бы уже всем вспомнить и об окружном прокуроре. Конечно, Брайгенсу не стоило никого критиковать за естественное человеческое стремление к популярности. Люсьен Уилбэнкс когда-то написал книгу о том, как можно манипулировать прессой до начала судебного процесса и в его ходе, и сразу видно, что Джейк был весьма прилежным учеником Уилбэнкса. И все же Руфус Бакли не имел к Брайгенсу никаких претензий. Он был доволен. Сейчас он предвкушал долгий скандальный судебный процесс – впервые ему предоставляется блестящая возможность выступить во всем своем грозном величии. Бакли с нетерпением ожидал понедельника – дня начала работы майской сессии окружного суда.