Ли Чайлд - 61 час (в сокращении)

— Ничего, — сказал Ричер.

Холланд сел.

— Три вопроса, — сказал Ричер. — Почему адвокат остановился на дороге, ничего не опасаясь? Почему Питерсон заехал на площадку? И почему он убит именно сегодня вечером?

— Ответы?

— Потому что адвокат не видел в этом опасности. Потому что Питерсон не подозревал об опасности. И потому, что вы объявили о найденном метедрине по полицейской радиосети.

Холланд кивнул:

— Убийца — один из нас. Полицейский.

Холланд и Ричер составили версию. Наличие продажного полицейского в городе объясняло, почему проверка приезжающих оказалась бесполезной. Продажный полицейский в машине посигналил фарами. Может быть, даже помахал рукой в перчатке — тогда понятно, почему осторожный адвокат затормозил на пустынной дороге. Продажный полицейский услышал победную реляцию Холланда этим вечером — тогда понятно, почему вскоре после этого погиб Питерсон. Холланд объявил, что завтра с утра Питерсон позвонит в Управление по борьбе с наркотиками. Продажный полицейский заехал на площадку и, может быть, возбужденно махал рукой — тогда понятно, почему Питерсон, ничего не заподозрив, подъехал прямо к нему. Продажный полицейский был вынужден поехать со всеми к тюрьме, когда раздалась сирена, — этим объясняется, почему Джанет Солтер осталась жива во время беспорядков в тюрьме. Холланд сказал:

— Это моя вина. Эндрю убит из-за того, что я объявил по радио.

— Я мог бы поступить так же. Не казните себя.

— Как я могу? Подозреваю, за всем этим стоит мексиканец.

— Платон, — сказал Ричер.

— Как он втянул нашего человека? Деньги?

— Чаще всего — они.

— Кто он?

— Не знаю.

— Кто-нибудь из новых, думаю. Я их почти не знаю. В отделении — бардак, и это тоже моя вина. Уже не справляюсь.

— Расскажите мне о Каплере, — попросил Ричер.

— У него были неприятности в Майами. Ничего не доказано, но были слухи. Какие-то деньги, связанные с наркотиками.

— Вам надо присмотреться к нему и к Лоуэллу. И к Монтгомери.

— Надо вызвать их? — спросил Холланд.

— Самое надежное — вызвать всех.

— Охрана миссис Солтер вне подозрений. Они не отлучались сегодня вечером. У них алиби. Так что пусть остаются на месте.

— Но сначала их надо предупредить, — сказал Ричер. — Если он почувствует, что сеть стягивается, он может сделать последнюю попытку.

— Тогда он может не явиться. Не подчиниться моему приказу.

— И этим себя выдаст.

— Так что? Я их вызываю?

— Я бы вызвал, — сказал Ричер.

Холланд стал звонить. Сначала было семь разговоров — с четырьмя женщинами и тремя мужчинами, охранявшими миссис Солтер. Разговоры были щекотливые. «Кто-то из ваших коллег — убийца. Не доверяйте никому, кроме себя». Потом он сделал общий вызов по радиосети и приказал всем остальным полицейским, где бы они ни были и чем бы ни занимались, и дежурным, и свободным, прибыть в полицию в течение получаса. Ричер счел это небольшой тактической ошибкой. Лучше было потребовать немедленной явки. Может, это и не ускорило бы дела, но дать им пусть и короткий срок — значит предоставить убийце время и пространство для действий. Притом в идеальной обстановке хаоса и недоумения, когда полицейские мчатся по всему городу. Это будут рискованные полчаса.

Холланд вставил микрофон на место:

— Ким Питерсон еще не знает.

— Не сообщайте ей по телефону, — сказал Ричер.

— Понимаю. Я звоню дежурному. Хочу, чтобы сообщили ей вы. Дежурный вас отвезет, а через час заберет оттуда.

— Вы серьезно? — удивился Ричер.

— Самому мне некогда. У меня здесь будет дел невпроворот.

— Да кто я такой? Это ваша обязанность, не моя.

— Вы должны ей сообщить, — сказал Холланд. — Я просто не могу. Хорошо?

Калеб Картер знал понемногу о самых разных вещах, но отрывочно и не систематически, и это не приносило ему дивидендов — ни в виде хороших отметок в школе, ни в смысле возможности устроиться на хорошую работу. Он пошел в Департамент исправительных учреждений. Его обучили и приписали к ночной смене в окружной тюрьме. В смене из четырех человек он был новеньким. Работа в ночной смене легкая. Камеры запираются до их прихода и отпираются, когда они уже сдали дежурство. Задача одна: следить, не понадобилась ли кому-нибудь из заключенных срочная медицинская помощь.

Это предполагало десять обходов за ночь — каждый час. Понятно, большинство обходов пропускалось. Проще сидеть в дежурке, играть в покер или смотреть порно по Интернету. Но вчерашние беспорядки в тюрьме штата встряхнули здешний персонал. Старший смены постановил, что сегодня ночью будет два обхода, однако прошло уже четыре часа с начала смены, а они не сделали и первого. Так что теперь речь могла идти только об одном обходе. Естественно, совершит его Калеб, новенький. Он отправится скоро, но не прямо сейчас, потому что путешествует по сайтам с голыми девицами. Работа подождет.

Ричер выбрался из «форда» перед дорожкой к дому Питерсона и подождал, когда дежурный отъедет. Потом направился к дому. Он шел словно в белом туннеле. Сугробы слева и справа возвышались на пять футов. На развилке дорожек он свернул влево. Дул сильный ветер. Местность была равнинная, открытая. Так сильно Ричер никогда еще не мерз.

Перед дверью он замер на секунду, потом поднял руку и постучал. Самый страшный звук на свете. За полночь, семья полицейского одна в доме, стук в дверь. Хороших известий быть не может. Ким все поймет в первый же миг. Она открыла. Короткий взгляд, и от надежды не осталось и следа на лице. Не муж. Он не уронил ключи в снег. Не напился до того, что не может найти замочную скважину. Она упала. Как будто под ней открылся люк.

Калеб Картер взял черный фонарь с полки у двери. К стене был привинчен большой блокнот с ручкой на шнурке. Калеб записался на пятый обход. Предыдущие четыре записи были липовые. Он вышел из дежурки в коридор.

В окружной тюрьме содержались по большей части местные, которые не нашли возможности внести залог. Ждали суда. В двухэтажном здании, V-образном в плане, было шестьдесят камер — по пятнадцать в секции. Все камеры были заняты.

Калеб начал с дальнего конца восточного крыла на первом этаже. Дошел до конца, повернулся кругом, включил фонарь и уже медленнее пошел обратно. Камеры располагались слева. Спереди забраны решеткой; справа в камере — кровать; в заднем левом углу — раковина с туалетом. Напротив кровати — стол.

На кроватях лежали люди. В большинстве — спали под серыми одеялами, храпели. Некоторые бодрствовали.

Калеб дошел до угла и проверил первый этаж западного крыла. Пятнадцать камер, пятнадцать кроватей, пятнадцать человек на кроватях, двенадцать спят, трое не спят, больных нет.

Он поднялся на второй этаж, восточное крыло. Картина та же.