Марина Эльденберт - Жертва

— Не могли же они не знать, на что подписываются? — вопрос был как бы адресован ему, но в то же время казался риторическим. — Или могли? Что, если все они тоже узники?

— Скорее, не до конца понимали, на что идут. Они представляли себе одно, а получили нечто иное. Жестокое и бесчеловечное настолько, что сама мысль о спасении таким образом кажется противоестественной. Не думаю, что все эти люди психопаты, которым нравится препарировать людей.

Зак говорил так, как если бы он был сторонним наблюдателем, или зрителем по другую сторону экрана, где все они участники жесткого реалити-шоу для людей со сдвинутой психикой. Хилари не могла понять, как ему удается оставаться таким спокойным в этом кошмаре, но рядом с ним начинала чувствовать себя так же. Она уже могла говорить о предстоящем спокойно, не испытывая вспышек ярости или отчаяния, граничащего с безумием.

— Что для тебя значит быть человеком? — неожиданно спросила Хилари. Она задавала тот же вопрос Джеймсу, когда они оба были сломленными изнутри, мечтающими поскорее расстаться с жизнью, существами. Задавала, но вместо ответа получила выстрел в упор.

— Моим любимым определением человечности была и остается способность сопереживать. Любому.

Он крепко обнял Хилари, внезапно, в едином порыве. Так же спонтанно и нервно, как проделал это в первую их встречу, прижал спиной к своей груди и поспешно пробормотал:

— Извини. Это мой последний шанс побыть человеком.

Она не попыталась освободиться, и не стала переспрашивать. В его словах и поступках было больше вопросов, чем ответов, но это казалось мелочами по сравнению с тем, что дал ей Зак. Возможно, в последние дни её жизни.

Хилари откинула голову на его плечо, чтобы заглянуть в глаза.

— Когда выберусь, сделаю все от меня зависящее, чтобы у тебя таких шансов было множество. И ещё… я обещала кое-что одному мальчику. Он умер здесь.

Хилари поразилась тому, как легко вышло это признание. Она не собиралась никому рассказывать о Люке, кроме Беатрис, доведись им все-таки встретиться. Но с Заком все получалось легко и просто.

— У тебя будет единственный шанс завтра, — произнес он, никак не коснувшись темы её признания. — Когда начнется ажиотаж из-за эксперимента, здесь будет жарко.

Хилари мгновенно напряглась. До этой минуты побег был всего лишь перспективой. Зак о нем упомянул, и он стал реальностью, неотвратимой и неизбежной.

— Когда окажешься в лаборатории, — продолжал он, — доверься тому, кто предложит тебе помощь. Тебя поставили последней в потоке, чтобы выиграть время — до того, как обнаружат твое исчезновение. Тебе дадут одежду и пропуск и проведут до выхода из корпуса по срочному поручению.

Со стороны это могло выглядеть, как беседы двух голубков по поводу предстоящей им романтической ночи. Выражение его лица и более чем интимные объятия вряд ли предполагали подобные серьезные разговоры. Он сделал паузу, перевел дыхание и губами коснулся ее губ, заглядывая в глаза.

— Доберись до вертолетной площадки, тебя будут ждать. Не спеши, не волнуйся, но и не медли. Все получится.

Хилари повернулась в его руках, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Почему ты предложил это мне? Если сам мог оказаться на свободе уже завтра.

— Я свой шанс уже упустил, но кто-то должен остановить то, что здесь творится.

Зак подался вперед, неуверенно касаясь ее губ, и Хилари ответила ему. Она сама не заметила, как незаметно это перешло из игры на публику в весьма откровенный и нежный поцелуй. Он остановился первым, и вовремя. Иначе Хилари просто убежала бы, не оставив ни возможности попрощаться, ни поблагодарить. За открывшийся в последние дни, когда надежда уже почти угасла, долгожданный путь к свободе. За время, что они провели вместе. За близость и тепло, за последнюю возможность любить.

Зак прижал её к себе, и Хилари почувствовала, как часто бьется его сердце.

— Я мечтал сделать это с той минуты, когда впервые увидел тебя, — произнес он, и Хилари ощутила странную тянущую тоску, идущую изнутри. Ей не хотелось расставаться с ним, не хотелось оставлять его одного. До встречи с ним она тщетно искала варианты, пыталась выйти на нужных людей, но натыкалась на сплошные стены и препятствия. Теперь у неё появилась возможность бежать, но она сомневалась. Потому что боялась за него. Боялась, что никогда больше его не увидит.

Она резко пресекла все эти мысли, испытывая странную горечь и чувство вины перед Джеймсом. Должно быть, он пытался её найти, дозвониться, выяснить, почему она так внезапно исчезла. Возможно, не оставил этих попыток и до сих пор.

Их встреча с Заком не должна была состояться, и ей больше нечего ему сказать. Если она сейчас откажется, все старания Зака и тех людей, кто собирался ей помогать, окажутся напрасными. Ей предстоит выйти отсюда и сделать все, что в её силах, чтобы вытащить остальных. Предать это дело огласке. Она расскажет об этом ужасном месте по всем каналам и всем источникам информации. Когда все закончится, когда люди будут свободны, лаборатории Вальтера сравняют с землей. Может быть, тогда она снова сможет спать спокойно.

Это был идеальный вариант развития событий, вот только реакция бывшего измененного, разменявшего около семи сотен лет, непредсказуема. Он может уничтожить здесь все ещё до того, как прибудут войска. Стереть с лица земли свой проект вместе со всеми его участниками, и это будет на её совести.

Возможно, именно в этом и заключалось основное её испытание. Нужно было оказаться здесь, чтобы пройти через все это, чувствовать каждый прожитый день, как последний. Понять, что она не готова спасать себя ценой жизни многих.

— Я люблю тебя, — негромко произнесла Хилари. Она не ждала ответа и больше не размышляла о будущем, лишь сказала о том, чем билось её сердце в этот момент. Он замер, но потом лишь сильнее сжал объятия, будто хотел, чтобы они стали единым целым.

— Теперь я не боюсь того, что случится завтра.

Хилари промолчала, потому что все остальное казалось лишним. Она выдохнула и крепче прижалась к Заку, неотрывно глядя на него. Никакой закат в мире не мог сравниться с той красотой, которую Хилари сейчас видела в нем.

По пути на встречу с Вальтером Рэйвен думал лишь о том, хватит ли у Стивенса ума накормить измененную. Того количества крови, которое Палач ему предоставил, было мало для работы по проекту. Джордан хотел бы верить, что девчонка дотянет до того, как все разрешится наилучшим образом, но он не видел её ранений.

С Вальтером ему предстояло пересечься впервые, но если верить репутации этого типа, Кроу по сравнению с ним сущий ангел. С возрастными редко получалось вести разговоры на равных, а Рэйвену не доводилось встречаться с теми, кому было больше трех сотен лет. Как будет вести себя семисотлетний перестарок, растерявший все свои жизненные бонусы, он мог только предполагать. Причуды самых именитых шишек человеческого формата не шли ни в какое сравнение с тем, с чем он мог столкнуться сейчас. Отступать было нельзя — впервые за долгое время он подобрался к Вальтеру так близко. Дальнейший успех в большей степени зависит от его актерских талантов, которые необходимо проявить именно сегодня.