Тара Мосс - Алчность

Энди жадно впитывал сведения, но Келли еще не сказал главного.

— Что с Джимми?

— Дело плохо, Энди, — ответил Келли. Энди ждал продолжения, но не услышал его.

— Джимми ранило при взрыве? Шрапнелью?

— Нет.

Чувствовалось, что Келли больше не хочет ничего говорить. Плохой знак.

— Вы же не хотите сказать, что он умрет, — тоскливо проговорил Энди.

Келли молча посмотрел ему в глаза. В них читались едва сдерживаемые гнев и боль. Его люди серьезно пострадали. Для него они были как родные дети. Он хотел, чтобы кое-кто заплатил за это. Наконец он сказал:

— Джимми в тяжелом состоянии. Он потерял сознание на месте взрыва. Врачи не могут сказать, когда и как он выкарабкается. Все дело в его сердце.

Энди недоверчиво смотрел на него, широко раскрыв глаза.

— Сядь, Энди.

— Нет, — ответил тот. Он не хотел сидеть, отдыхать, успокаиваться… — Нет, нет…

— Энди…

Заметив подошедшую Кэрол, Энди обернулся к ней, и она вывела его в коридор, а Келли вновь занялся своими ребятами.

— Это ужасно. Мне очень жаль, — сказала она, с сочувствием глядя на него.

— Скажи мне правду. Что случилось с Джимми? Каковы его шансы?

— Пока неизвестно, Энди, — призналась Кэрол. — Мне бы очень хотелось ответить тебе поточнее, но я не могу. У него фибрилляция.

— Что?

— Фибрилляция предсердия. Предсердие недостаточно эффективно перекачивало кровь. У твоего напарника была опасность инсульта. Чтобы избежать образования тромбов, врачи назначили ему терапию, понижавшую свертываемость крови. К несчастью, это привело к тому, что внутренние кровотечения усилились…

— Что с ним случилось?

— Его ударили по голове лопатой, возможно, во время драки.

Эд. Он пытался остановить Эда.

— Джимми привезли в бессознательном состоянии. Чтобы остановить кровотечение, ему пришлось назначить лекарство, повышающее опасность образования тромбов. Боюсь, у него прямо на столе случился инсульт. Мне очень жаль, Энди… — Она дотронулась до его руки. — Его состояние немного стабилизировалось. Есть шанс, что он выкарабкается.

Неожиданно на Энди навалилась такая усталость, что ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Боюсь, что так.

— Спасибо, Кэрол. Прости, что я был…

— Я понимаю. — Кэрол пожала ему руку. — Если я могу чем-нибудь помочь, дай мне знать.

Она ушла, а Энди вернулся в палату, чтобы поговорить с Келли.

— Энджи уже сообщили?

— Мы послали двоих констеблей, чтобы подготовить ее. Ханта она знает. Он уже едет к ней.

Трое детей. Зачем Джимми жена и трое детей, чтобы оставить их сиротами? Он не может умереть. Не может.

— Эд Браун не оставил следов? Никаких? — с нажимом спросил Энди.

— Нашли его браслеты, а сам Эд исчез.

— Никто не может просто так взять да исчезнуть. Лодки вдоль побережья проверяли? Заросли на берегу? Грузовой порт? Кто-то же должен был его заметить! — Энди сжал кулаки. — Макейди сказали, что Эд сбежал?

— Мы прямо сейчас посылаем к ней людей.

— Я должен поговорить с ней первым. Дайте мне десять минут.

— Флинн…

— Разрешите мне, сэр. Прошу вас.

— Макейди…

— Я слушаю. — Голос девушки прозвучал невыразительно и отчужденно.

— Мне необходимо поговорить с тобой прямо сейчас.

— Что ж, и тебе добрый день, — сказала она, узнав его.

Энди почувствовал столь огромное облегчение от того, что с Мак все в порядке, что не обратил внимания на холодность ее тона.

Келли предупредил, что ее телефон не отвечал, но в гостиничном номере она была в полной безопасности. Гостиница сейчас самое лучшее место для нее. Маловероятно, что ради нее Эд Браун так скоро обзаведется сотовой связью. Он чертовски занят, спасая собственную шкуру, не так ли? Энди должен удержать Мак в номере до тех пор, пока не объяснит ей положение дел, а чтобы добраться до нее, не нужно много времени. Энди понимал: то, о чем он расскажет Мак, станет самой ужасной новостью, которую он только мог сообщить, и самым правильным будет, если она все узнает именно от него. Энди была невыносима сама мысль о том, что о произошедшей катастрофе Мак расскажет незнакомый констебль или сотрудник полиции, который сейчас ехал в отель, чтобы охранять ее.

— Мне нужно обсудить с тобой кое-что очень важное, — произнес он, изо всех сил стараясь говорить мягко. Он бежал через автостоянку больницы, прижав к уху телефон.

— Ты бежишь? — удивилась Мак.

— Да.

— Я собиралась позвонить тебе позже.

Добежав до своей машины, Энди рывком распахнул дверцу, упал на сиденье и всадил ключ в замок зажигания.

— Я не могу объяснить всего по телефону, — слегка запыхавшись, проговорил он. — Мне нужно сообщить тебе об этом лично. Я уже еду к тебе.

— Энди, через пятнадцать минут я встречаюсь с Лулу. Я уже выхожу из номера.

— Только не выходи на улицу. Никуда не ходи. Я уже подъезжаю. Обещай мне, что дождешься меня… — Он понимал, что его слова звучат безапелляционно, почти грубо. Потом ему придется извиниться перед ней, да и перед Кэрол, которая очень помогла ему в больнице, — тоже.

— Но…

Энди плечом прижал трубку к уху, завел мотор и уже собирался нажать на педаль газа, как вдруг заметил, что прямо перед ним пожилой мужчина сдает свой многоместный автомобиль назад… медленно… медленно… чертовски медленно. Он в отчаянии засигналил, прекрасно понимая, что это не прибавит старику водительских навыков.

— Черт…

— Прошу прощения? — Мак оставалась на линии.

— Извини. Это я не тебе, — пробормотал он, теряя терпение. — Скорее, скорее, старина! Скорее!.. Оставайся в номере. Я приеду через несколько минут, самое большее — через десять…

— Но…

Наконец семейный рыдван убрался с дороги, и Энди, до отказа утопив в пол педаль акселератора, рванул со стоянки, оставляя на асфальте следы покрышек. Телефон у его виска раскалился.

— Энди, ты меня слышишь?

— Мак! — крикнул он. — Мне необходимо, чтобы ты оставалась на месте. Обещай мне, что не двинешься с места, пока я не приеду.

— О'кей.

— Никого не пускай в номер. Неважно, как эти люди представятся. Запри дверь. Закройся на цепочку. Я буду самое большее через десять минут. Не открывай дверь никому, кроме меня, слышишь? Если ты хоть немного меня знаешь, ты поймешь, что я говорю это не зря. Увидимся через десять минут.

И Энди отключил телефон.

Когда Эд Браун подъехал к дому, расположенному по адресу, что дала ему Сьюзи, его охватили дурные предчувствия.

Почти пять минут он просидел в машине Тюремщицы, выключив мотор, все еще в костюме для гольфа и низко надвинутой на лоб бейсболке. Он сложил руки на груди и неторопливо огляделся. Ни на улице, ни у дома движения не замечалось. Чтобы удостовериться, что приехал на условленное место, он вновь сверился с адресом, написанным на бумажке рукой Тюремщицы.