Мэри Кларк - Помни меня

— Звонила ли вам Вивиан за три дня до гибели?

— Да. Звонила, но я был в отпуске.

— Вы не знаете, зачем она связывалась с вами?

— Нет. Она не искала ключ и не стала говорить с моим помощником. Она попросила, чтобы я позвонил ей, когда вернусь. К сожалению, она погибла за два дня до моего возвращения.

— В какой манере она говорила с вашей секретаршей? Она не была расстроена?

— Вивиан всегда огорчалась, если не могла увидеть нужного ей человека.

Да, немного помощи, подумал Нэт. Потом с интересом спросил:

— Вы когда-нибудь встречали Скотта Ковея, мистер Веллс?

— Только раз. При чтении завещания.

— Что вы о нем подумали?

— Еще до встречи с ним я уже решил, что он охотник за богатством, который очаровал состоятельную, очень эмоциональную молодую женщину. Мне все еще кажется это безобразием, что все состояние Карпентеров достанется чужаку. У Карпентеров полно небогатых дальних родственников, которым могло бы повезти. Сознаюсь, что после встречи с Ковеем я изменил мнение о нем. Он казался искренне потрясенным горем после смерти жены. И если только он не великолепный актер, он был действительно ошеломлен, поняв размеры ее состояния.

У Хенри Спрэгью было плохое настроение. Во вторник он стал свидетелем, как к дому Ковея подкатили полицейские машины. Чувствуя себя соглядатаем, он наблюдал, как Ковею дали, как понял Генри, ордер на обыск. Позже, когда они с Фоби сидели на задней веранде, он с неловкостью увидел Ковея, сидящего у себя на веранде. В его позе отражались уныние и отчаяние.

Если бы я не увидел эту женщину Тину в «Чешир-Пабе», у меня не было бы ни единой причины подозревать Скотта Ковея, напомнил себе Генри бессонной ночью.

Он вспомнил, как впервые встретил Фоби. Она была соискателем на докторскую степень в Йеле. С той минуты, как он увидел ее, все другие девушки, с которыми он встречался, перестали для него существовать. Одна из них, Кей, почувствовала себя оскорбленной и продолжала ему звонить.

«Предположим, я согласился бы встретиться с Кей после свадьбы, просто выяснить отношения, и кто-то не так бы понял встречу. Могло же и здесь быть так же».

В среду утром Генри решил, что ему следует сделать. Бетти, их давняя приходящая прислуга, была в доме и он знал, что может доверить ей присмотреть за Фоби.

Он решил не звонить Скотту, чувствуя, что тот может отказаться от встречи. В десять часов он перешел газон и позвонил в заднюю дверь. Через стекло он видел Скотта, сидящего на кухне с кофе и газетой.

Генри напомнил себе, что у Ковея нет причин радоваться его визиту.

Скотт подошел к двери, но не открыл ее.

— Что вы хотите, мистер Спрэгью?

Генри не стал мяться.

— Мне кажется, что я должен извиниться перед вами.

На Ковее была спортивная рубашка, шорты цвета хаки и кожаный ремень. Его темно-желтые волосы были влажными, как будто только что после душа. Неприязненное выражение лица исчезло.

— Почему бы вам не войти?

Не спрашивая, он достал еще одну чашку и налил кофе.

— Вивиан говорила мне, что вы кофеголик.

Генри было приятно признавать, что кофе был хороший, даже превосходный. Он сел напротив Ковея за маленький столик и несколько минут молча пил. Потом, осторожно подбирая слова, попытался выразить Ковею свое сожаление, что рассказал детективу о встрече с Тиной в тот день в пабе.

Ему понравилось, что Ковей не возражал.

— Видите ли, мистер Спрэгью, я понимаю, что вы сделали то, что считали нужным. Я также понимаю, откуда явилась полиция и отношение семьи Вив и ее друзей. Я должен подчеркнуть, что у Вив было не много друзей, которые действительно заботились о ней. Я просто рад, если вы сможете понять, как это чертовски тяжело тосковать по жене и в то же время чувствовать, что люди относятся к тебе, как к убийце.

— Да, мне кажется, я начинаю понимать.

— А Карпентеры использовали все свое влияние, чтобы попытаться засадить меня в тюрьму.

Генри встал.

— Мне надо идти. Если я смогу как-то помочь вам, рассчитывайте на меня. Мне не следовало позволять себе сплетничать. Могу обещать вам: если меня попросят свидетельствовать в суде, я скажу громко и ясно, что с того дня, как вы с Вивиан поженились, я был свидетелем преображения очень несчастной молодой женщины.

— Это все, о чем я могу попросить вас, сэр, — сказал Скотт Ковей. — Если все говорили бы просто правду, со мной было бы все в порядке.

— Генри.

Оба мужчины повернулись, когда дверь открылась и вошла Фоби.

— Я тебе говорила о Тобиасе Найте? — рассеянно спросила она.

— Фоби… Фоби…

Джен Палей появилась следом за ней.

— О, Генри, я так виновата. Я заскочила на минуту и сказала Бетти, чтобы она занималась своим делом, а я посижу с Фоби. Я отвернулась и…

— Понятно, — сказал Генри. — Пойдем, дорогая.

Он ободряюще пожал руку Скотту, потом обнял жену и терпеливо повел ее к дому.

Судорожные поиски внизу не обнаружили источника голоса Бобби. Наконец вопли Ханны дошли до сознания Менли и она бросилась обратно в детскую. К этому времени рыдания Ханны перешли в жуткую икоту.

— О, бедное дитя, — прошептала Менли, потрясенная сознанием того, что Ханна долго плакала одна. Она подхватила дочку, закутала ее в одеяло и положила на кровать напротив детской кроватки.

Скорчившись под одеялом, она спустила бретельки и приложила губки ребенка к своей груди. Молока у нее уже не было, но грудь отзывалась на движения крохотных губок, сосущих ее сосок.

Наконец, икота стихла и Ханна спокойно заснула у нее на руках.

Менли хотелось держать дочку возле себя, но она была так измучена, что решила положить девочку в колыбель, завернула вокруг нее одеяло и провалилась в сон, держась рукой за кроватку.

Телефонный звонок разбудил ее в восемь часов. Ханна еще спит, заметила Менли, бросаясь в спальню к телефону.

Это был Адам.

— Не говори мне, что вы с Ханной еще в постели. Почему она никогда так поздно не спит при мне?

Он шутил, Менли понимала это. Его голос был веселым и любящим. Тогда почему она сразу же начинает искать двойной смысл во всем, что он говорит?

— Ты всегда расхваливал свежий морской воздух, — сказала она. — Думаю, Ханна поверила тебе, — она вспомнила об обеде. — Адам, я прекрасно провела вчерашний вечер.

— О, я рад. Я боялся спрашивать.

Как я и подозревала, подумала Менли.

— Был кто-нибудь кроме тебя, Элейн и Джона?

— Скотт Ковей.

— Хорошо. Я предупредил его, что должен иметь возможность связаться с ним в любое время. Он рассказывал об обыске?

— Только то, что это было назойливо, но не беспокойно.

— Хорошо. А как ты, милая?

Я просто прекрасно, подумала Менли. Я вообразила, что мой мертвый ребенок зовет меня. И я позволила Ханне плакать полчаса, пока искала его.