Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы

Они это понимали. Но очень боялись сказать вслух, потому что шальной ветер рассеял бы все, как дым, оставив только пустоту.

И еще они боялись того, что, наверное, уже поздно. Хотя...

– Не здесь, – прошептала Рита. – Ты... чувствуешь это? Да? Это ведь... не здесь, правда?

Он с трудом заставил себя оторваться от нее.

– Да... – Он чувствовал это. Все должно было случиться не здесь и не так.

Если вообще ДОЛЖНО было случиться.

Пантомима повторилась, будто КТО-ТО открутил пленку назад. Он поставил ногу на кик, а она – схватилась за рюкзак, готовая вновь заняться поисками расчески.

Джордж пнул кик, и двигатель заработал – ровно и уверенно. «Раз, два, три, четыре... Раз, два, три, четыре...»

Он перенес ногу через седло, верные пятикарманные ливайсы показались неожиданно тесными в паху... Впрочем, это нисколько не походило на то, что было с ним в лесу. Это вроде как ехать на байке, но не на заднем сиденье, а за рулем. Вроде бы очень похоже, и скорость одна, но... Все было по-другому.

– Садись! – Он должен был что-то сказать, выпустить пар в свисток.

Рита села (еще до того, как он успел это произнести) и вцепилась в толстовку. Но на этот раз она держалась аккуратно, даже нежно, будто сидела за рулем СВОЕЙ машины, а не взятой напрокат.

На мгновение им показалось, что порыв ветра донес далекий рокот дизеля. Они переглянулись, но звук не повторился.

– Меня зовут Рита, – кокетливо сказала она. Он обрадовано зажмурился и кивнул.

– Мой позывной – «Джордж»!

– Поехали!

– Стартуем!

Грубое зубастое колесо разметало придорожный гравий, байк вильнул и стал набирать скорость. Кузнечики в сухой траве пытались повторить размер вальса. Они старались изо всех сил: то ли копировали, то ли – посмеивались...

«Раз, два, три, четыре... Раз, два, три, четыре...»

Налетевший порыв ветра – новый, уже более сильный – снова донес мерный стук дизеля, работающего на предельных оборотах.

Кузнечики на мгновение смолкли, дожидаясь тишины... И снова принялись за свое. «Раз, два, три, четыре...»

Двенадцать часов двадцать минут. Шоссе Таруса – Калуга.

Мезенцев сидел, вцепившись в огромную баранку. Трактор бросало из стороны в сторону, и он подумал, что это изматывающее занятие – вести тяжелый «Т-150» по шоссе на предельной скорости.

Лобовое стекло было покрыто тонкой пленкой засохшей крови, от этого дорога виделась ему в коричневатых тонах.

В кабине стоял тяжелый запах. Даже не запах, а целый букет запахов. Основную ноту вносил дизельный выхлоп, сквозь него, когда ветер относил дым, бьющий из трубы, пробивался вязкий запах крови и желудочной кислятины.

Ружье стояло слева от него, при каждом сильном толчке оно ударяло в плечо, и тогда Мезенцев отпихивал его локтем.

Соловьев сидел справа, парень внезапно осунулся и поста рел. Он не выглядел старше – он именно постарел. «Наверное, он станет таким лет через тридцать или сорок, – подумал Ме зенцев. – Разве только волос на голове будет поменьше. А то и совсем не будет».

Мезенцев не сплевывал, а проглатывал кровь, текущую из прокушенной губы. В любое другое время он бы не глотал, а выплевывал ее – под ноги или в боковое окно, но не сейчас. Сейчас этот вкус ему нравился.

Кровотечение вскоре остановилось. Он бросил взгляд на Соловьева и увидел, что парень смотрит на него округлившимися от ужаса глазами.

– Что?

– К-к-куда мы едем?

«Начал заикаться. Того и гляди, лужу надует, если уже не надул...»

– Вперед.

– Это я п-п-понимаю... Но... зачем?

– А-а-а, парень... – Мезенцев усмехнулся. – Наверное, потому, что я вижу в этом какой-то смысл.

– Какой?

– Я же сказал – «какой-то», – начал раздражаться Мезен цев. – А если я сказал «какой-то», это значит, что я не хочу выкладывать тебе все до конца. «Или сам толком не знаю», – добавил он про себя.

Парень долго смотрел на него, не отрывая глаз. Затем медленно проговорил:

– Мне кажется, я вас уже где-то видел.

То же самое ощущение не покидало Мезенцева: что он где-то видел этого парня раньше. Но где? Он никак не мог вспомнить.

– В Серпухове? – продолжал Соловьев, будто разговаривая с самим собой.

– Я там бывал всего несколько раз. Вряд ли.

– Но тогда где? Мы незнакомы, но мы точно встречались.

– Может быть. Не ломай себе голову. По-моему, это не так уж важно.

Действительно, это было не так уж важно... Особенно учитывая то, что случилось в деревне. И все-таки...

– Послушайте, что здесь происходит? Я хочу... Мезенцев перебил его:

– Готовишь репортаж? Хочешь написать еще одну забавную статью в своей газетке? Тогда открой пошире глаза и смотри по сторонам, потому что здесь точно ЧТО-ТО происходит... Но, боюсь, у меня нет ответа.

– Это секретная информация? Ну хоть намекните, потому что... У меня это в голове не укладывается. Я пытаюсь и не могу найти объяснения: сначала – сгоревший бензовоз, потом...

Парень говорил, но Мезенцев едва слушал его. «Ты не можешь найти объяснения, поэтому спрашиваешь у меня. Ноты обратился не по адресу, парень. Видишь ли, наверное, я – последний человек, который смог бы хоть что-нибудь объяснить».

– Там были люди? В деревне? Вы же ходили по деревне, пока я спал... дремал на траве? Вы что-нибудь видели?

«Скорее слышал. Но если я расскажу тебе об этом, ты наверняка решишь, что я спятил. Честно говоря, я и сам так думаю– что немного спятил, но... Это было бы слишком просто».

– Там не было людей. По крайней мере, живых.

– Ну да. – Парень в задумчивости терзал подбородок. – Иначе кто-нибудь давно бы уже позвонил в милицию, или... Постойте! А как же вы обо всем узнали?

– Так же, как и ты. Причем подозреваю, что это случилось в одно и то же время.

– А ваши люди? А ваше задание? Мезенцев поморщился:

– Не знаю, что ты там себе на придумывал... Никаких людей нет. Я один. Хотя – теперь уже, наверное, не один. Учитывая нашу судьбоносную встречу. А задание? Какое у меня, по-твоему, задание?

– Ну как? – Губы Соловьева отказывались повиноваться. Они дрожали, как тарелки на барабане. – Разве вы не должны были найти обломки упавшего вертолета?

– Какого вертолета?

– Ну, того самого, с которого мы прыгнули... – «Мы! Я сказал мы, подразумевая – все мы. Но... Ведь он тоже там был!»

Мезенцев внимательно посмотрел на него и широко улыбнулся:

– Вот откуда я тебя знаю. Ты тоже прыгал. – Соловьев закивал. – Ну да, шлем несколько меняет лицо, да и лица у нас, наверное, были немного другие... Здорово, правда? Бросаешься навстречу неизвестности... Пустоте! Летишь... – Ме зенцев мечтательно зажмурился. – Восторг!

– Но... тогда получается... – Соловьев подумал, что этого никак не может быть. Совсем не может. – Тогда вы не тот, за кого себя выдаете?