Челси Кейн - Сердце убийцы

— Что ты собираешься сделать со мной?

— Подержу у себя пока.

— Сколько продлится это «пока»?

Греттен опять наклоняется, теперь уже глаза в глаза, и Арчи поневоле приходится смотреть на нее, на эти огромные голубые глаза, на слегка выгнутую бровь, на матовую кожу. Она лучезарно улыбается.

— До тех пор, пока тебе не понравится.

Арчи опускает веки.

— Я хочу спать.

Просыпается он от того, что Греттен опять вырезает у него на груди острым кончиком ножика. Пленник чувствует боль, но ему наплевать. Это мелочь, комариный укус. Боль служит признаком того, что он жив.

— Хочешь, чтобы я перестала? — спрашивает психопатка, не отрывая глаз от работы.

— Нет. Может, случайно перережешь артерию. — Голос едва теплится — горло все еще охвачено жгучей болью.

Греттен кладет ладонь ему на щеку и приникает губами к уху, будто собираясь поделиться секретом.

— А как же твои дети? Разве ты не хочешь жить ради них?

Перед мысленным взором Шеридана возникают родные лица Бена и Сары, но он тут же старательно стирает их из сознания, пока не остается ни пятнышка. Арчи отворачивается к стене и говорит:

— У меня нет детей.

— Сколько времени я здесь? — спрашивает он Греттен. Детектив окончательно потерял счет дням из-за непрестанных метаний между сознательным состоянием и беспамятством. Действительно, сколько времени прошло? Недели? Или уже месяцы? Он понятия не имеет. Опять идет горлом кровь. Это заметно беспокоит Греттен. Ее восхитительное лицо осунулось. Лоуэлл почти не отходит от Арчи, а он все время ощущает ее присутствие и знает, что этого убийца у него не отнимет. Чтобы доставить ей приятное, Шеридан старается не харкать кровью, но ничего не получается.

Греттен сидит рядышком. Вот она заправляет за ухо белокурую прядь и прижимает к его запястью кончики пальцев, считая пульс. Она стала необычно часто щупать пульс, и Арчи догадывается, что умирает. Он ждет очередного прикосновения ее пальцев, и эти пятнадцать секунд — единственное, чего ему надо от жизни. Когда желанный миг приходит, для Шеридана наступает абсолютный покой и умиротворение. Пленник смакует эти пятнадцать секунд и запоминает ощущение тепла на своей коже, чтобы продлить его силой воображения, когда Греттен уберет руку.

— Развяжи меня. — Чтобы заговорить, приходится в несколько приемов набрать достаточное количество воздуха в легкие, но все равно получается лишь едва внятный хрип.

Греттен даже не задумывается — распускает кожаный ремень на одном запястье, потом проделывает то же самое на другом. Арчи слишком слаб, чтобы приподнять руку хоть на несколько дюймов, но Греттен берет его ладонь, подносит к губам и целует. Шеридан кожей чувствует теплую влагу на ее лице и уголками глаз видит, что Лоуэлл плачет. Это зрелище разбивает его сердце, и у него тоже выступают слезы.

— Все хорошо, — утешает ее Арчи.

Детектив улыбается ей и действительно верит, что все хорошо. Он находится там, где и должен быть. Греттен прекрасна, а он очень устал. И это уже почти конец.

Шеридан позвонил в администрацию тюрьмы из такси, и к тому времени, когда он заплатил водителю причитающиеся сто тридцать восемь долларов и миновал тюремную охрану, Греттен уже подняли с койки и оставили в комнате для допросов. Когда Арчи вошел, она сидела за столом с распущенными волосами, без косметики, но тем не менее какая-то прибранная. Будто актриса, которую долго гримировали и причесывали для сцены, где она должна выглядеть неопрятной.

— Сейчас четыре утра, — заметила Греттен.

— Извини. — Арчи сел напротив. — Я тебя оторвал от какого-то занятия?

Лоуэлл бросила настороженный взгляд на экран наблюдения.

— Генри тоже здесь?

— Нет, я приехал один, на такси. За нами никто не наблюдает. Я велел охранникам оставаться за дверью. Здесь только ты и я, больше никого.

— Ты приехал на такси из Портленда? — недоверчиво переспросила Греттен.

— Я же героический коп, — устало вздохнул Арчи. — У меня есть привилегии, мне компенсируют расходы.

По лицу психопатки блуждала сонная улыбка.

— Похоже, ты поймал его.

Только сейчас Шеридан почувствовал, что напряжение последних часов начинает спадать. Хотя это скорее напоминало сдачу на милость победителя. Больше не надо притворяться, изображать полноценного человека. Лоуэлл не хуже самого Арчи знает, в каком бедственном состоянии находится его физическое и душевное здоровье. В ее присутствии он мог позволить себе ссутулиться, утомленно прикрыть глаза, тяжело ворочать языком при разговоре. Мог поскрести пальцами лицо, если зачешется. Мог говорить все, что придет в голову, не опасаясь выдать сокровенные мысли.

— Часа три назад снайпер прострелил ему башку. Жаль, тебя не было — зрелище доставило бы тебе большое удовольствие. — Помолчал, как бы раздумывая. — Впрочем, он умер мгновенно, без видимых мучений.

— Ба, ба, ба, знаменитый Арчи Шеридан, гроза серийных убийц! Так ты, значит, приехал похвастаться?

— Неужели ты не допускаешь мысли, что мне просто захотелось повидать тебя?

— Сегодня даже не воскресенье. — Убийца склонила набок голову и внимательно посмотрела на детектива. — С тобой что-то не так?

Арчи засмеялся над риторичностью вопроса. С ним все не так! У него был бурный, изматывающий, плодотворный рабочий день, и вместо того, чтобы насладиться заслуженным отдыхом и ощущением выполненного долга, он торчит в тюрьме! Разве можно желать большего удовлетворения, чем провести остаток ночи в обществе очаровательной женщины, неоднократно вбивавшей гвозди ему в грудь?

— Я действительно хотел тебя увидеть. — Прогоняя усталость, он провел рукой по лицу. — Как тебе такой заворот мозгов?

— Ты знаешь, как возникло понятие «стокгольмский синдром»? — нежно проворковала Греттен. Она положила на стол обе скованные цепью руки ладонями вниз, вытянув их вперед к правой руке Арчи. — В 1973 году мелкий шведский воришка Ян Ульссон решил ограбить банк. Он вошел с автоматом в стокгольмский «Кредитбанкен» и потребовал три миллиона крон, а также освобождения своего приятеля, отбывающего срок в тюрьме. Приятеля привезли и запустили в банк, и они вдвоем в течение шести суток удерживали в качестве заложников четырех банковских служащих, заперев их в подземном хранилище. В конце концов полиция выкурила грабителей, просверлив дыру в стене хранилища и закачав через нее газ. Ульссон с приятелем сложили оружие и сдались. — Греттен скользнула руками по столу чуть ближе к Шеридану. — Заложников освободили, живых и невредимых. Бедняг подвергли смертельной опасности; как животных, водили на веревках с петлей на шее, однако все четверо как один встали на защиту Ульссона. Одна женщина призналась, что хотела бежать вместе с ним. Ульссон отсидел восемь лет, и знаешь, где он сейчас? — Очень легко, осторожно, самыми кончиками пальцев Греттен коснулась ребра ладони Шеридана. — В Бангкоке, открыл там бакалейную торговлю.