Лев Пучков - Профессия – киллер

Тут я жестом остановил этого типа и, ухватившись за последнюю фразу, агрессивно посоветовал весь лед засунуть в свою толстую задницу и посмотреть, что хорошего из этого выйдет… Он открыл рот от удивления — видимо, такая интересная мысль ему ранее на ум не приходила. А я отправился дальше. Не люблю назойливых, они мне противны. Хотя, ежели бы на месте этого дяди вдруг оказалась какая-нибудь молодая-интересная, я наверняка купил бы у нее мороженое и весь этот дурацкий лед, а заодно и ее — сейчас это было как нельзя более кстати, после двухмесячного воздержания… Мммм, да… Гм…

Покинув набережную, я некоторое время гулял и вскоре обнаружил неподалеку от центра зоопарк. Как ни странно, он был открыт и входной билет стоил всего три тысячи.

Я немного посоображал и решил заглянуть, полагая, что здесь, как в любом уважающем себя учреждении подобного рода должен быть террариум, а там я смогу обнаружить какую-нибудь зацепку, которая немного изменит положение с такой хорошей но малоперспективной идеей насчет покусания Мовика гадами. А нет, ну и ладно. Хоть на зверей посмотрю.

В окошечко кассы пришлось стучать пять минут. Появилось испуганное женское лицо, я попросил билет, и мне подали его с заметной радостью: видимо, услышав стук, ожидали чего-то неприятного.

Сориентировавшись по табличкам-указателям, я минут пятнадцать таскал свою сетку со жратвой меж клеток с грустными страусами, антилопами, различными козлами и парой львов. Заметил, что все они голодными глазами смотрели на мою авоську. По-моему, персонал зоопарка плохо обходился со своими подопечными и ел ихнее мясо… и сено.

Спустя некоторое время я наконец наткнулся на павильон, в котором размещался террариум. Я перемещался по этому унылому заведению, одинокий посетитель, и надеялся, что мне удастся хорошенько рассмотреть, как живут змеи, и поразмышлять, можно ли их все-таки использовать в моей акции.

Поначалу все было нормально. Я медленно прогуливался вдоль рядов со стеклянными ящиками и наблюдал за гадами — практически все они неподвижно лежали, свернувшись колечком, и лишь немногие шевелились, медленно поворачивая башку в мою сторону.

Однако очень скоро в помещение приперся какой-то дряхлый дед, который притащил с собой пацаненка лет десяти.

Ну что ж, зоопарк — место общественное. Отметив, в каком направлении дед начал движение, держа за руку мальчишку, я тут же развернулся и двинулся в другую сторону, чтобы они со мной не пересекались и не мешали размышлять.

Не вышло. Старик принялся громко объяснять мальчишке (внуку, конечно) кое-что из змеиной жизни.

Я недовольно поморщился и спустя некоторое время уже решил совсем уйти из этого гадючника, но тут меня неожиданно заинтересовал предмет спора между стариком и мальчишкой.

Дед утверждал, что змеи абсолютно глухи, а мальчишка доказывал обратное.

Вот это номер! Мне всегда казалось, что на голове у змей должны быть такие ма-а-аленькие, такие аккура-а-атненькие ушки — такие, едва заметные. Увы. Ничего лишнего не было… Да за такие пробелы в моем возрасте — учебником зоологии по репе!..

Прокомплексовав секунд двадцать, я подошел к деду и спросил:

— Что, в самом деле глухие? А как же факир с дудкой? Ну, туда-сюда водит, дудит, а змея из корзины высовывается и качает башкой — мотает в такт музыке. А?

Дед заорал, что он туговат на ухо, и попросил повторить вопрос. Я поморщился, пожал плечами и сообщил, что я-то не глухой и можно говорить потише.

Мальчишка, приобретя в моем лице неожиданную поддержку, здорово обрадовался и, вцепившись в дедов рукав, пригнул его вниз и, немного сбавив тон, повторил на ухо мой вопрос.

Старикан тут же расплылся в улыбке и объяснил, что змея раскачивается в такт движениям дудки, которой факир водит перед носом. Оказывается, музыка ей — до барабана.

И еще. Змея воспринимает только механическую вибрацию — топот шагов, удары, стук и так далее. Да вот, пожалуйста: можно громко покричать возле клетки — гадина не прореагирует. А вот ежели постукать пальцем по стеклу или поводить в воздухе руками так, чтобы змея видела движения, тогда да, все будет тип-топ.

Я тут же поинтересовался: а что, не работал ли дед случаем в каком-нибудь серпентарии? Да нет, оказывается, профессор медицины на пенсии. Ах вот как! Извините за беспокойство. Да ладно, чего там…

А в это время пацан уже дудел и гукал, почти вплотную прижав рот к стеклу, а потом стучал пальцем. Безрезультатно. Гадина спала! Ха!

Ну, этот результат не является критерием, объяснил дед. Это гюрза, она сейчас как раз впадает в спячку, как и большинство наших змей. Месяцев раньше, месяцем позже — время как раз такое.

А вот там, чуть дальше, есть королевская кобра, ежели не околела. Ее привезли не очень давно. Так она еще адаптироваться не успела и вовсю бодрствует. Вот на ней можно потренироваться.

Подошли к ящику с коброй. Действительно симпатичная змеюка, под два метра. Сразу подняла голову, заметив нас, и напряженно застыла — смотрит.

Мы немного полюбовались на южного гостя, потом дед сказал, что госпожа будет бодрствовать довольно долго: здесь тепло, освещение хорошее; она наверняка полагает, что еще лето. А вот если ей температуру в клеточке опустить, скажем, градусов на пятнадцать, она тут же завалится баиньки и тогда ее можно за хвост таскать — хи-хи…

Занятно… мальчишка хотел было приблизиться вплотную к клетке и крикнуть, как это он только что сделал у клетки с гюрзой, но дед вдруг возразил, что чистота эксперимента при таком способе исчезает — в диапазоне звуков, издаваемых человеческим горлом, может присутствовать частота, от которой стекло будет дребезжать. Так что, внучек, морду поверни вдоль прохода, прикрой ладошкой рот и крикни.

Внучек так и сделал. Змея на крик никак не отреагировала, но, продолжая внимательно наблюдать за нами, все выше и выше поднимала свою треугольную голову и начала раскачиваться, пробуя языком воздух.

Дед пристально смотрел на кобру и задержал руку мальчишки, когда тот хотел постучать по стеклу, объяснив, что эта дама сейчас не в духе — может атаковать и при этом повредить зубы о стекло…

Они пошли дальше, а я остался с королевской коброй и долго наблюдал за ней, пребывая в неподвижности. Покачав головой некоторое время, змея не стала раздувать капюшон и вскоре улеглась, продолжая напряженно следить за мной.

Так-так… Ух ты, моя красотуля… Судя по тем данным, коими я владел, укус этой толстой яркой веревки, когда она в агрессивном состоянии и защищается от крупного врага, содержит тридцать или около того капель яда. Каждая из этих капелек, попав в кровь человека, может его убить — если только человек не обладает иммунитетом и ему своевременно не оказать помощь.