Наль Подольский - Книга Легиона

Долго думать ему не понадобилось, потому что уже через час он активно названивал по телефону.

Марго тем временем совершила вылазку в окрестные магазины. Теперь, когда их двое, придется покончить с привычкой перекусывать когда попало и чем Бог пошлет — она чувствовала внутреннюю потребность уже сегодня приготовить полноценный обед. В ней явно прорезывались до сих пор не востребованные инстинкты домохозяйки.

Но благим намерениям Марго не суждено было осуществиться. Она едва успела разместить принесенные продукты в своем не слишком объемистом холодильнике, как Платон бесцеремонно оторвал ее от этого приятного занятия:

— У тебя диктофон в порядке?

— Пока еще не подводил, — в ее голосе не прозвучало ни малейшего удивления: ей вдруг показалось, что она ждала этого вопроса.

— Батарейки свежие?

— Вроде бы, да.

— Тогда поехали.

Не задавая вопросов, Марго загрузила в сумку диктофон, сигареты и ключи от входной двери. Разбираться сейчас, с какой стати Платон вдруг начал командовать, она сочла несвоевременным. Впрочем, он по пути снизошел до некоторых пояснений. То, что он бормотал после эпилептического припадка, в принципе, может быть восстановлено под гипнозом. Именно это они и попытаются сделать. Друзья и коллеги порекомендовали ему бывшего его же однокурсника, которого он не помнит, но тем не менее — ныне одного из сильнейших гипнотизеров. Он лечит от пьянства, курения и нарушений в сексуальной сфере. Никакого отношения к медицине это все не имеет — он просто вводит в транс пациента и внушает ему, что алкоголь прежде всего рвотное средство, или что табак пахнет отбросами, или что он (она) обладает стопроцентной полноценностью и привлекательнейшими для противоположного пола сексуальными качествами. Не на всех, но на большинство это действует, по крайней мере на время. Но в данный момент им нужен именно такой добротный ремесленник.

Несмотря на это скептическое предварительное разъяснение, Марго слегка сробела при виде гипнотизера. Он олицетворял собой величие современной медицинской науки. Высокий, дородный, в элегантном пиджачном костюме и поверх него в не менее элегантном нейлоновом халате; с проседью в черных густых волосах, с умным и доброжелательным взглядом, он, казалось, еще не вполне отвлекся от изысканий, важных для всего человечества, ради столь мелких, в сущности, забот посетителя.

Поскольку появление Платона было предварено звонком, удостоверяющим, что они оба — питомцы одной alma mater, две минуты коммерческого времени было потрачено на взаимную идентификацию, и у Марго была возможность не спеша оглядеться. Вдоль стен на полках стояли толстые книги в роскошных переплетах, в том числе и старинных, кожаных, а местами, вместо книг, красовались различных фасонов и размеров колбы, реторты и вовсе диковинные сосуды, кое-где соединенные стеклянными змеевиками. Все это припахивало алхимией и средневековьем, явно носило спекулятивный характер, и скепсис Марго по отношению к гипнотизеру восстановился. На отдельном овальном столике располагались стеклянные и металлические шары разных размеров, а также косо усеченная пирамидка из неведомого металла, темного, с оливковым отливом. Маслянистый блеск ее граней привораживал взгляд, отвести от нее глаза было трудно.

— Это помогает пациентам абстрагироваться, — пояснил гипнотизер, подметив любопытство Марго. — Но я ими не пользуюсь, разве что по желанию пациента, — добавил он с тонкой и очень приятной улыбкой, несомненно играющей свою роль как при терапии, так и при определении гонорара.

— Моя помощница, — небрежно представил Марго Платон, словно только сейчас обратил внимание на ее присутствие.

— Вообще-то, я — родственница, — простодушно уточнила она, — потому и помогаю, по-родственному. А в миру я — следователь прокуратуры по особо важным делам.

Физиономия гипнотизера на секунду сделалась лицом обиженного ребенка, а Платон метнул в родственницу свирепый взгляд, не успев еще сообразить, что эта ее бестактность в ближайшем будущем уменьшит ущерб для его кошелька.

— Ну что же, если вы не против, займемся непосредственно сеансом, — объявил гипнотизер, утеряв некоторую долю своей многозначительности.

Платон кратко ему объяснил, что от него требуется, и тот приступил к делу. Он усадил пациента в кресло с блестящими рычажками, позволяющими, решила Марго, менять углы наклона любой из его частей.

— Расслабьтесь, — сказал гипнотизер и сделал в воздухе вялый жест раскрытой ладонью.

Никакой реакции не последовало, и на его лице отразилось удивление вместе с любопытством.

— Хорошо… Сосчитаем до десяти… Один… два… три… четыре…

После счета «три» Платон обмяк в кресле, и его голова откинулась назад.

— Отлично, — гипнотизер подошел поближе. — Проверка: вы находитесь в состоянии гипноза. Вы осознаете это?

— Осознаю, — непривычным, глухим голосом выдохнул Платон.

— Теперь немного положительных эмоций. Вы сидите в саду. Светит солнце и поют птицы.

На физиономии Платона появилось идиотически-блаженное выражение: он подставлял лицо несуществующему солнцу и слушал щебетание несуществующих птиц. Марго стало неловко и обидно за него. Но ведь он пошел на это сознательно… Ничего не понимая в гипнозе, Марго, тем не менее, почувствовала, что присутствует при работе высококлассного спеца. Это ее удивило: она привыкла к тому, что всегда было «или — или». Или показушник, или специалист. А тут и то, и другое сразу. Да, вот они, новые времена…

— А теперь вы лежите… просто лежите и ни о чем не думаете… — гипнотизер нажал сбоку кресла на одну из кнопок, и его части, негромко шурша, задвигались таким образом, что кресло превратилось в горизонтальную койку без подголовника, а Платон плавно переместился в лежачее положение.

— У вас был припадок эпилепсии…

Все тело Платона напряглось, и он вытянулся струной.

— Не напрягайтесь, приступ уже закончился. Только что, сию секунду…

Платон расслабился, и на его мгновенно побледневшем лице возникло уже знакомое Марго просветленное выражение.

Гипнотизер сделал знак рукой, чтобы она подошла, и показал жестом, что пора включить диктофон, который она держала наготове.

— Ваши мысли, как никогда, ясны. Что вы чувствуете?

— Мои мысли, как никогда, ясны. Мне холодно.

— Мы накрываем вас теплым одеялом.

— Спасибо, теперь хорошо. Удивительно хорошо.

— Что еще вы чувствуете?

— Беспредельное знание. Полную власть над миром.

— На что распространяется ваша власть? На людей, животных, предметы?

— На все. Я могу менять законы природы. Я могу зажечь новое солнце. Я могу творить мыслью.

— Вы намерены изменить мир?