Наль Подольский - Книга Легиона

Жизнь избавила Марго от необходимости принимать решение, сделав это за нее. К концу первой после взрывов недели произошло два противоречивых события, одно ожидаемое, а второе — совершенно неожиданное. Первое состояло в том, что в газетах появился некролог по поводу ее безвременной и геройской кончины. А о втором сообщил осведомитель Лолы: на Марго был объявлен всероссийский розыск.

— По-моему, недвусмысленная подсказка, — обронил учительским тоном Платон, и ей ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

В сложившейся ситуации Марго видела одну-единственную положительную черту: у нее полностью отпала проблема выбора. Ей не оставалось ничего другого, как направить всю энергию на поиски компьютерного преступника, своего бывшего подследственного. К счастью, копию его дела, довольно объемистого, и все заметки, к нему относящиеся, она не оставила дома, а прихватила с собой к Лизе, чтобы было чем заняться во время ночных бдений.

В свое время, стремясь понять мотивы его действий, она довольно тщательно изучила его биографию.

Звали его Станислав Гусецкий, и, направляясь в изолятор для первого знакомства с ним, Марго пробормотала себе под нос:

— Ну ладно… поглядим на этого гуся.

Но подследственный оказался похож не на гуся, а на хитрущего пронырливого кота, к тому же, несмотря на такую меру пресечения, как содержание под стражей, довольного жизнью и собственной персоной. Он был маленького роста, худощав и подвижен. Трусоватые, глубоко посаженные глазки, наглая ухмылка и гаденькие черные усики сразу же внушили Марго отвращение, и только спустя некоторое время она поняла, что за этой фатоватой внешностью скрываются феноменальные умственные способности. В отличие от большинства подозреваемых, он не выказывал враждебности в отношении следователя, а только легкое пренебрежение, и охотно отвечал на любые вопросы. Он работал в коммерческом банке с сомнительной репутацией и, будучи уникальным специалистом по взлому чужих компьютерных сетей, занимался преступной деятельностью, не отходя от своего служебного компьютера. Потерпевшей стороной были несколько крупных концернов и банков, в том числе даже Центральный. Вскоре Марго с удивлением выяснила, что люди, заработавшие на этой афере не один миллион долларов и ухитрившиеся не попасть под следствие, платили одному из важнейших исполнителей, притом самому квалифицированному, в общем-то, по сути, гроши. На вопрос, почему он соглашался на это, Гусецкий заявил с гнусной доверительной улыбочкой:

— Я же не профессионал, а любитель. Я просто развлекался.

Помимо соучастия в «хищении в особо крупных размерах», он заодно запустил в компьютерные сети двух солидных банков уникальный по живучести и зловредности вирус, который принес им гигантские убытки и выбил их из большого бизнеса по крайней мере на два месяца. На вопрос, зачем он это сделал, Гусецкий весело ответил:

— За бабки, — и назвал опять смехотворную для таких дел сумму, а в качестве заказчиков — имена людей, обладающих огромными деньгами и властью, указав при этом обстоятельства и даты контактов с ними.

Проверив и убедившись, что он, вроде бы, не врет, Марго вернулась к этому разговору:

— Вы, как будто, не похожи на самоубийцу. Почему вы назвали мне имена этих людей?

— Потому что вы не впишете их в протокол. Вы тоже не похожи на самоубийцу. — Он нахально рассмеялся ей прямо в лицо.

Он, конечно, был прав: Марго эту информацию, образно выражаясь, вынесла за скобки, и больше к ней в допросах не возвращалась. Но диктофонную кассету с записью по поводу вируса она сохранила.

Когда-то ее первый начальник преподал ей эту профессиональную премудрость: если есть возможность, не следует вытряхивать подследственного до дна, лучше оставить неучтенными кое-какие грешки или соучастия, чтобы было чем припугнуть его впоследствии. Мало ли что может от него понадобиться… И вот теперь она собиралась использовать старую кассету как рычаг, чтобы заставить Гусецкого принять участие в войне с Легионом. Кассета, правда, была уничтожена взрывом и пожаром в ее квартире, но он-то ведь этого не знает…

Склонность к мелким пакостям в Гусецком проявилась рано, и отнюдь не из-за несчастливого детства — он рос в нормальной семье, в Петербурге, тогда еще Ленинграде. После седьмого класса у него обнаружилась основательная одаренность к шахматам, и его приняли в детскую шахматную школу, где, по сути, готовили будущих профессионалов. Там он получил прозвище Гаденыш, которое прилипло к нему на всю жизнь. Он на эту кличку не обижался, зная, что неоднократный чемпион мира, величайший шахматист всех времен и народов Карпухин когда-то в аналогичной шахматной школе имел такое же прозвище. Но, в отличие от него, Гусецкий шахматной карьеры не сделал: он в своем юном возрасте развел в школе такие интриги, что был оттуда изгнан и не вынес из нее ничего, кроме клички.

Далее он поступил на математико-механический факультет Университета, и уже в студенческие годы славился способностью втравливать людей в ссоры и скандалы. Он всегда точно знал, с учетом заведомой к себе антипатии, кому и что надо сказать, чтобы вызвать столкновение интересов. Причем, делал он это без всякой для себя выгоды, можно сказать, пакостил бескорыстно.

Он окончил Университет специалистом по математическому обеспечению вычислительных машин и получил распределение в Казань, в Русско-Болгарский институт по адаптации американских компьютерных программ. Для него это было такой же удачей, как для навозного жука, несомого буйным ветром, угодить прямо в лепешку коровьего дерьма.

Сей достославный центр науки своим возникновением был обязан тому факту, что Болгария, единственная из социалистических стран, имела статус слаборазвитой страны, и американцы, по какой-то международной разнарядке, поставляли им компьютеры и пакеты управленческих программ, запрещенные тогда к экспорту в Советский Союз. Программы прямиком переправлялись в Казань, где наши ученые, в меру своих знаний и способностей, пытались их потрошить и приспосабливать к социалистической действительности. Но это была лишь одна, как ни странно, наиболее пристойная сторона деятельности Казанского института.

Все это происходило при Андропове, последнем из советских начальников, бредивших глобальной революцией и разрушением всемирного царства капитала. Ради дестабилизации мировой капиталистической системы шли на все, вплоть до создания под городом Горьким учебных лагерей для террористов всех мастей, именовавшихся бойцами освободительных движений. И немалая роль в будущей победе над империализмом отводилась компьютерным вирусам. Требовалось создать столь прилипчивые и разрушительные вирусы, чтобы в один прекрасный день, будучи запущенными в мировую компьютерную сеть, они, по крайней мере на время, парализовали бы финансовую, экономическую и военно-техническую жизнь всех развитых стран.