Чеви Стивенс - Беги, если сможешь

Я вернулась в дом и поставила блюдце на середину кухни, а сама уселась за стол с газетой, краем глаза наблюдая за ней. Кошка стояла в дверях и громко мяукала. Я перевернула страницу.

Она зашла, нервно дергая ушами, и с громким урчанием набросилась на еду. Покончив с ней, она умылась и, оставаясь на месте, принялась осматриваться. Я снова перевернула страницу, притворяясь, что смотрю в газету, а сама, замерев, следила за кошкой. Она встала и потянулась. Я уже подумала, что сейчас она сбежит, но вместо этого она прошла к креслу у камина — туда, где обычно сидела Лиза. Она запрыгнула в кресло, свернулась, мигнула мне янтарным глазом, накрыла нос хвостом и заснула.

Две недели спустя полицейские опознали тело Джозефа. С одной стороны, я обрадовалась, что он уже никому не навредит, с другой — расстроилась, так как он мог знать что-то о Лизе. И если он умер, кто же тогда следит за мной? После того как Кевин за кем-то погнался, ничего подобного не происходило, и я надеялась, что все закончилось. Но меня по-прежнему мучил вопрос: был ли это Даниэль или кто-то еще из коммуны?

На следующей неделе Даниэля задержали при попытке пересечь границу с США. На допросе он заявил, что не знал, что его отец планировал кого-то убить и не приближался ко мне. Я поверила в это, однако он все равно должен был предстать перед судом за свое участие в происшедшем.

Через пару дней я сидела на диване и читала книжку. На коленях у меня мурлыкала кошка, получившая имя Гленда. Я переворачивала страницы одной рукой — если я переставала ее гладить, она сердито ворчала. Кто-то постучал в дверь, и кошка спрыгнула у меня с колен. Я вздрогнула от неожиданности и пошла открывать дверь, решив, что это Кевин.

Но на пороге стояла Лиза.

— Мама, я… — И она расплакалась.

Я смотрела на нее, сама готовая заплакать, и дрожала. Я не могла пошевелиться, словно окаменела, в ушах у меня шумело. Лиза сделала шаг вперед, и я обняла дочь, уткнувшись лбом ей в плечо — так крепко, что ей, наверное, было очень больно. Я прижимала ее к себе и не могла произнести ни слова, только громко всхлипывала.

Лиза тоже дрожала. Ее волосы попали мне в рот, у меня потекло из носа и стало нечем дышать, но я не могла отпустить ее. Я гладила ее по голове и тихонько покачивала.

Наконец я обрела дар речи:

— Господи, спасибо тебе!

Нам потребовалось время, чтобы успокоиться и войти в дом. Меня по-прежнему била дрожь, голова кружилась, и мне пришлось немного постоять, прислонившись к стене. Лиза поддерживала меня, и я чувствовала, как по щекам у меня катятся слезы. Она хорошо выглядела. Волосы у нее, правда, были растрепаны, но одежда опрятная: новое джинсовое пальто и штаны с карманами. Глаза у нее были ясные, хотя и покраснели от слез. Лиза немного поправилась, и лицо у нее разгладилось. Мне не терпелось расспросить, где она была и что случилось, но Лиза хотела есть и попросила отложить разговор. И это было правильно: обычные хлопоты помогли нам успокоиться. Мы вместе приготовили чай и тосты, как делали в ее детстве. Одна мазала их маслом, другая — медом. Не в силах сдержаться, я то и дело касалась дочери, гладила ее по волосам, чтобы убедиться, что она действительно рядом. Наконец мы уселись на диван.

— Пожар был ужасный, — начала она, — но я не могла помочь, не могла их вытащить.

— Ты видела пожар? Где ты была?

— В камере. Аарон посадил меня туда за пару дней до пожара, сказал, что я найду ответы на все свои вопросы, но у меня в голове все перепуталось. Когда Джозеф открыл дверь и велел мне подниматься, я не смогла встать. Он не заметил этого, потому что бегал по камере и собирал контейнеры, а потом ушел. Мне было так страшно — я не понимала, что происходит. А потом я услышала грохот и побежала наверх. В холле было много дыма, и все кричали. Я пыталась понять, где остальные, но кругом был огонь. Было очень жарко.

Я живо вообразила себе все это: люди зовут на помощь, повсюду языки пламени, и Лиза в ловушке.

— Какой ужас, милая! Я верю, что ты хотела их спасти.

— Пришлось их бросить… — Она всхлипнула. Я понимала, что эта боль останется с ней надолго, ведь выживший всегда чувствует себя виноватым. Она взяла себя в руки. — Я поползла и разбила окно. Потом я увидела, что все полыхает, и поняла… — Лиза умолкла, лицо ее исказилось от боли. Она вытерла глаза и сделала несколько вдохов. — Тогда умерло много народу. Но я выжила, поэтому… — Она покачала головой. — Я все думала: зачем Бог меня спас после всего, что я натворила?

По лицу у Лизы катились слезы.

Мне хотелось ее утешить, но я понимала, что сейчас лучше молчать, и просто положила руку ей на колено. Она взяла меня за руку.

— Я сбежала и вернулась в город. Кололась и пыталась все забыть. Однажды я проснулась рядом с каким-то парнем и подумала: почему я жива? Может, я не просто так спаслась? Может, мне надо изменить свою жизнь? — Она повертела тост в руках и улыбнулась мне. — Я вернулась в город и обратилась к врачу.

Я улыбнулась в ответ.

— Мне было очень сложно. Я хотела тебе позвонить, но мне надо было знать, что я справлюсь сама, что все осталось позади.

Я кивнула. Грустно было это слышать, но я ее понимала.

— А еще я боялась, что ты не захочешь меня видеть, что ты возненавидела меня после того, что я наговорила.

— Нет, Лиза, я бы никогда…

— Подожди, мама, я должна извиниться. — Она откашлялась. — Извиниться за то, что творила все эти годы. Я не давала тебе жить, и теперь мне так жаль. Ты вряд ли меня простишь. Но я постараюсь измениться. И мне нужна помощь.

Я погладила дочь по щеке и заглянула ей в глаза, чтобы она почувствовала мою любовь и искренность моих слов.

— Конечно, я тебе помогу. Чем угодно.

Она снова расплакалась.

— Я иногда приходила сюда и хотела с тобой поговорить, но боялась, что ты меня прогонишь.

Все стало ясно.

— Ты приходила в теплицу?

Она покраснела.

— Я смотрела на твои деревья. Мне хотелось взять что-нибудь на память, поэтому я отрезала веточку. А иногда я приходила и просто трогала твои вещи.

— Так это за тобой гнался Кевин?

— Да, за мной. Он быстро бегает. Я приехала на машине друга.

— Не важно. Это все не важно. — Я обняла ее. — Как хорошо, что ты пришла!

Она обмякла в моих объятиях.

— Можно я вернусь домой?

Я закрыла глаза и вдохнула запах ее волос.

— Я всегда жду тебя дома.

Для начала мне хотелось бы поблагодарить своих читателей за поддержку и понимание. Спасибо за ваши письма и сообщения в Фейсбуке и Твиттере. Писательство может оказаться довольно одиноким занятием, поэтому приятно осознавать, что ты не просто придумываешь персонажи — твои истории читают живые люди.

Каждый писатель знает, как важны достоверные источники. Мне повезло встретить замечательных людей, которые были согласны делиться со мной своими знаниями, даже когда я в очередной раз заверяла, что у меня остался «всего один вопрос». Перечислю их в произвольном порядке: Стефани Падл, доктор Джейн Сондерс, Вирджиния Реймер, констебль Джей Моффат, сержант Р. Вебб, Марк Такер, Джонатан Хейс, Кен Ланжельер, Маршия Кениг из общества поисковых собак, общество «Виктория Кул Эйд», Дебора Гуннарсен, Стив Унишевски, Сильвия (Мерфи) Унишевски, Дон Годольфин, Нина Эванс-Лок и Лори Треолар. Во всех ошибках виновата я сама.