Алексей Сухаренко - Тайна проклятия

Когда подозреваемый с адвокатом вышли, следователь позвонил куратору из ФСБ, который обязал докладывать ему о любом движении по этому делу. Куратор был тоже молод и практически в таком же звании, но для лейтенанта юстиции было понятно, что это уже другая «лига». Силовое ведомство неформальным образом стояло над всеми другими правоохранительными системами! Он и сам втайне мечтал перейти работать в органы государственной безопасности. Но пока это было для него недосягаемой мечтой. Он с неким трепетом набрал телефон, и когда на том конце ответил знакомый голос, постарался ответить наиболее чётко и точно.

— Товарищ старший лейтенант, это лейтенант юстиции Костин, хочу доложить по делу «Сестробратцев»!

— Давай, Юра, докладывай, — снисходительно откликнулись на том конце трубки.

— Пётр Трофимович, сегодня Мохов прибыл на очную ставку со своим адвокатом, префект вдруг стал паниковать, наговорил много лишнего и в конце концов отказался от дальнейшего участия без своего адвоката, — доложил следователь.

— Из-за чего это произошло? — удивился офицер ФСБ. — Раньше Мостовой не отличался истеричностью.

— Он знал этого адвоката, и они перекинулись с ним парой непонятных мне фраз, — высказал свои наблюдения Костин.

— Как фамилия адвоката?

— Соболев. Александр Соболев, — пояснил следователь.

На том конце трубки возникла секундная пауза, а затем матерная ругань.

— Слушай меня внимательно, пацан. Этот адвокат — государственный преступник, которого мы разыскиваем, чтобы немедленно арестовать, — голос Петра Дроздова стал закипать. — Срочно вызывай его подзащитного на завтра, якобы для предъявления обвинения, и мы проведём его задержание. Тебе всё понятно?

— Так точно! — рявкнул в трубку испуганный лейтенант.

После разговора со следователем Дроздов поспешил к своему начальнику с докладом об обнаружении оборотня. Выслушав его, Иванов похвалил подчинённого за проявленную инициативу, но лицо у него было невесёлое. На вопрос Дроздова, не случилось ли чего, подполковник кивнул.

— Ты же не только порадовал меня, — пояснил ему подполковник. — То, что оборотня завтра можно будет наконец арестовать, — хорошо. А вот то, что ты меня лишил из-за этого огромного профессионального удовольствия, — плохо.

— Я лишил? — недоумевал старший лейтенант.

— Мне сегодня утром доложили адрес его съёмной квартиры, я выезжал на место, — стал объяснять причину своего двоякого настроения подполковник. — Там идеальные условия для его ликвидации. Можно грохнуть его при выходе из подъезда, если залечь на чердаке напротив стоящего дома, а можно и того более, ликвидировать его прямо в квартире. У него окна выходят на офисное здание, расстояние между окнами сто метров. Это такой кайф.

Дроздов с невольным изумлением смотрел на подполковника, который переживал настолько живые эмоции, словно говорил о своей большой любви, а не об убийстве человека.

— Ладно, дождёмся завтрашнего дня, — вздохнул СС. — Только не забудь о том, что после задержания он должен быть всегда пристегнут наручниками к сотруднику и не оставаться ни секунды один без видеонаблюдения. Контроль круглосуточный!

— Я его к себе пристегну! На этот раз не уйдёт, — с уверенностью заявил старший лейтенант…

…В редакции журнала «Братья и Сёстры» уже практически устранили последствия обыска и изъятия, которые прошли накануне, но дискомфорт от недавнего беспорядка ещё оставался. Немногочисленные сотрудники с радостью встретили своего редактора и сопровождающего его адвоката.

— Вот смотрите, что за материал мне моя дочь дала, — подбежала к вернувшемуся редактору мама Алёны Рощиной.

Наталья Андреевна была очень эмоциональна, сбивчиво объясняя видеосюжет. Соболев, в отличие от Мохова, сразу понял, о чём говорит женщина.

— А вы не боитесь связываться с таким материалом? — поинтересовался адвокат. — Ведь за него у вас уж точно отзовут лицензию.

— А вот и нет, — успокоила всех женщина, — дочка на Первом канале сняла сюжет, и сегодня он будет в новостях, просто нам достался такой эксклюзив, который для нас как раз очень важен.

— А я могу вначале посмотреть видео? — прервал её ничего не понимающий из их разговора Мохов.

Через пять минут после просмотра сюжета мужчина сидел с подавленным видом, погрузившись в собственные мысли.

— Ну что же, Виктор Сергеевич, что же вы молчите? — продолжала вертеться вокруг него неугомонная Наталья Андреевна. — Мы будем давать материал в печать?

— Будем, — грустно отозвался главный редактор. — Я сам напишу статью, которая будет проиллюстрирована фотографиями из этого дьявольского видео.

— А что вы так погрустнели? — продолжала допытываться у главного редактора женщина.

— Так ведь это предвестник грядущего Апокалипсиса, милая Наталья Андреевна, — поёжился немолодой мужчина. — Страшно как-то вдруг стало.

В этот момент в офисе раздался звонок телефона. Звонил следователь, который приглашал Мохова с адвокатом на завтра.

— Что же вы не сказали, когда мы были у вас? — посетовал редактор журнала. — У меня на завтра весь день был распланирован.

— А я вас не в гости на чай зову! — повысил тон следователь. — Я на государственной службе, когда узнал о такой необходимости, так и позвонил.

— Надо узнать у адвоката, сможет ли он прийти завтра, — потянул время Мохов, вопросительно поглядев на Соболева.

Адвокат одобрительно кивнул, показывая жестом, что его здесь нет. Пообещав перезвонить, Мохов с удивлением положил трубку телефона.

— Говорит, что хочет предъявить мне обвинение. — Вид главного редактора был немного потерянный.

— Что-то здесь не то, — задумался Соболев. — Больше похоже на какую-то провокацию. Может, он хочет взять вас под стражу. В любом случае завтра мы не идём. Сошлёмся на моё плохое самочувствие.

Соболев, собираясь уходить, тепло распрощался с сотрудниками редакции и особенно с мамой Алёны, у которой осталось много незаданных вопросов к молодому мужчине. Слишком личные были вопросы, чтобы задавать их в присутствии коллектива сотрудников. Подходя к своему дому, Александр обратил внимание на небольшой автофургон «мерседес» с тонированными стёклами, который появился во дворе только вчера. Он стоял напротив его подъезда уже второй день, и при его виде Соболев почувствовал внутреннее беспокойство. Он понял, что его напрягло. Он был похож на машину спецслужбы, ведущей наблюдения за своей жертвой. Может, этот фургон по его душу?

Зайдя домой, он подошёл к окну и отодвинул штору. Сквозь образовавшуюся щель он увидел, как из автофургона вышел молодой, спортивный мужчина и подошёл к подъехавшему легковому автомобилю. Из авто вышел такой же подтянутый молодой человек, которому первый передал ключи от фургона. Они поменялись местами. Первый уехал на автомобиле, а тот, кто приехал ему на смену, зашёл в фургон. Это укрепило адвоката в уверенности, что за ним установлена слежка. Значит, его в любой момент могут арестовать. Он понял, что оставаться здесь он больше не может. Собрав самые необходимые вещи в спортивную сумку, он вышел из дома и, оставив машину, спустился в метро.