Том Нокс - Метка Каина

— Племя? Парии?!

— Так здесь говорится. Да. Для них в церквях были специальные маленькие двери. Тут особо ничего и нет. Я думаю… если мы хотим узнать побольше…

— Да?

— Тут упомянут один хороший сайт, и адрес есть. Это сайт человека, который сам — кагот, и он живет в Гюрсе. Мы могли бы…

Дэвид уже поворачивал.

— Дэвид, но это же очень близко от Наваррена! — запротестовала Эмми. — А Мигель?

Мартинес ответил очень выразительным тоном:

— Эми… Я могу довезти тебя до ближайшего вокзала и дать тебе десять тысяч, и тебе незачем будет когда-либо еще видеться со мной, и я полностью тебя пойму, и…

Она порывисто схватила его за руку.

— Нет уж, мы вместе в это влипли. Нет. И все-таки… я ведь знаю Мигеля. — Эми покачала головой, в ее глазах вспыхнуло что-то, то ли страх, то ли печаль. — Я знаю его. Он теперь будет гоняться за мной, куда бы я ни направилась, что бы ни делала. И он убьет и меня, и тебя. Порознь или вместе. Так что…

— Так что останемся вместе.

Дэвид гнал машину по направлению к Гюрсу; Эми подсказывала дорогу, используя спутниковый навигатор в телефоне.

— Теперь туда, налево, а на следующей развилке…

Гюрс оказался весьма банальным местечком: здесь имелось несколько унылых старых вилл и заброшенная железная дорога. Несколько беспорядочно построенных особнячков окружали потрепанного вида ратушу, а маленький ресторан оказался решительно закрытым. Это было одно из тех мест, где жизнь высасывали расположенные по соседству более крупные города. Или просто такое место, где никому особо и не хотелось жить.

За крутым поворотом открылся еще один ряд домов, с садами, ярко зеленеющими после недавно прошедшего дождя.

— Вот здесь, вон нужный номер, — сказала Эми, показывая на завершающий улицу особнячок.

Этот домик стоял как бы в сторонке от других, напротив современной и довольно уродливой церкви, к ней примыкали офисные здания. А дальше виднелась неряшливая пустошь.

Они пошли по дорожке к парадной двери. Та была выкрашена в слишком бодрый желтый цвет. Дэвиду показалось, что где-то на молчаливой пригородной улочке зашевелились занавески, из окон выглядывали старые лица… Он обернулся. Никто на них не смотрел.

Дэвид нажал на кнопку дверного звонка. Где-то далеко послышалось слабое дребезжание. Но ничего не произошло. Эми всмотрелась в окна.

— Может, никого нет…

Дэвид нажал на кнопку еще раз. При этом он гадал, где сейчас может быть Мигель. А потом услышал шум. Пронзительный крик. За дверью кто-то кричал:

— Что такое?..

Крик повторился. Яростный и испуганный.

Дэвид приподнял крышку почтового ящика и заглянул внутрь.

В холле пригнулась к полу молодая женщина. В руках она держала дробовик. Женщина дрожала, ружье тряслось в ее руках, но она решительно направляла его на дверь. На Дэвида и Эми.

Старший инспектор Сандерсон весьма скептически отнесся к идее Саймона взять интервью у профессора Эмеритуса Франциска Сен-Джона Фазакерли, однажды получившего Уиллардовскую премию за исследование человеческого генома, а ныне являвшегося бывшим руководителем проекта «Карта генов».

— Ну-ну, удачи тебе. А она тебе понадобится, приятель, — сказал Сандерсон, и его бодрый голос отчетливо звучал в трубке мобильного телефона, прижатой к уху журналиста. Детектив добавил: — Он весьма скользкий старый хрен, мы с ним говорили на прошлой неделе.

— И что?

Саймон перешел Истор-роуд и уставился на сияющие строения института «Уэлкам»: вся территория здесь была занята лабораториями медицинских исследований и современных технологий разных факультетов университета, и молодые гении громко переговаривались и хохотали тут и там, заставляя Саймона ощутить тяжкий груз его сорока лет. Он сказал в телефон:

— Но разве он ничего не знает о Нэрне?

Сандерсон фыркнул.

— Если и знает, все равно ничего не скажет. Томаски чуть ли не наизнанку вывернулся… Ты ведь встречаешься с этим профессором в той лаборатории, «Карта генов»?

— Да.

— Он и нас тоже туда приглашал. Полагаю, он предпочитает для встреч нейтральные территории.

Саймон зашагал по Гордон-стрит.

— Детектив…

— Приятель, зови меня Бобом, черт побери!

— Боб… детектив… Боб…

Боб Сандерсон засмеялся.

— Если разузнаешь что-нибудь насчет этих анализов крови, уж будь добр, расскажи… может, твое искусство ищейки окажется немножко лучше нашего.

— Боб, ты так говоришь, как будто… ты не слишком ему доверяешь, да?

В трубке некоторое время было тихо. Саймон повторил вопрос. Старший инспектор наконец ответил, медленно произнося слова:

— Толком не уверен. Что-то там… ну, неуловимое, так скажем. Постарайся разобраться.

Закончив разговор, Куинн вошел в старую, с облупившейся краской дверь. Он поднялся на лифте на верхний этаж, где его ждал старый, очень старый человек в твидовом пиджаке, с обвисшей шеей и желтыми глазами. Выглядел он не намного лучше какого-нибудь бродяги. Однако, как уже знал Саймон, это и был сам профессор Фазакерли, некогда стоявший в ряду лучших генетиков своего поколения.

Фазакерли внимательно посмотрел на визитера. Желтозубая улыбка ученого была барственной, но отвратительной, как оскал ящерицы, ухмыляющейся после того, как она с удовольствием сожрала свою добычу.

— Мистер Куинн из «Дейли телеграф»? Прошу, проходите, и извините за беспорядок. Я тут разбираю разные документы. Давно пора было это сделать.

Фазакерли открыл стеклянную дверь и провел своего гостя через главную лабораторию проекта «Карта генов», ныне закрытого. Свидетельства того, что проект более не существует, наблюдались на каждом шагу. Большинство аппаратов было демонтировано, наполовину заполненные упаковочные ящики стояли по всем комнатам в пыльной тишине, в некоторых Саймон увидел какие-то штуковины размером с холодильник — и все это ждало отправки.

Старый профессор показал на пару самых больших, еще не запакованных приборов и сообщил журналисту их названия и назначение: термоциклические аппараты для быстрого деления клеток, огромная лабораторная микроволновая печь для стерилизации и гистологических анализов, программируемые контроллеры для анализа флюорохром. Саймон записал в блокнот все непонятные слова; он чувствовал себя так, словно пишет диктант на совершенно непонятном ему языке.

Потом Фазакерли пригласил журналиста в задний кабинет, закрыл дверь и уселся за письменный стол. Куинн сел напротив него на металлический стул. На столе, покрытая пылью, лежала черно-белая фотография мужчины в одежде Викторианской эпохи.

Фазакерли кивком указал на нее.

— Вот, только что снял со стены. Это Гальтон.

— Простите?..