Жан-Кристоф Гранже - Пурпурные реки

Значит, я угадал верно. «Повелители» подменяли младенцев, а затем хитроумно организовывали встречи будущих супругов. А те, вступив в брак, рождали на свет представителей высшей расы. И система функционировала без сбоев, Карим: университетские чемпионы — дети этих запрограммированных родителей.

Карим молчал. Казалось, его мысли кристаллизуются в нечто определенное и столь же реальное, как сосновые иглы, которые ветер швырял ему в лицо вместе с дождем.

Ньеман продолжал:

— Я собрал все элементы этой головоломки в единое целое. И тут понял, что иду след в след за убийцей, которого привела в ярость история с найденными картами. Вероятно, он, так же как и я, сравнил две серии документов. И наверняка они заронили в него догадки по поводу происхождения блестящих гернонских «чемпионов». Я почти уверен, что он и сам принадлежит к их числу. Творение рук безумцев… И вот, разгадав их замысел, он выследил сына похитителя карт, Реми Кайлуа, и установил, что между ним, Серти и Шернесе существует тайная связь. Мне думается, этот последний был у них пятым колесом в телеге; просто, занимаясь лечением больных детей, он случайно обнаружил правду и предпочел присоединиться к заговорщикам, вместо того чтобы выдать их. Короче, убийца выследил злодеев и решил покарать их. Подвергнув пыткам свою первую жертву, Реми Кайлуа, он вытащил из него всю правду об этом деле. Поэтому двух других сообщников он просто изуродовал и убил не пытая.

Карим встрепенулся; его тело под кожаной тужуркой сотрясала крупная дрожь.

— Но за что? Неужели только за то, что они подменяли младенцев и занимались тайным сватовством?

— Ты еще не знаешь самого страшного: в горных деревнях вокруг Гернона наблюдается повышенный уровень смертности новорожденных младенцев. Это совершенно необъяснимое явление, если вспомнить, что речь идет о семьях, славящихся крепким здоровьем. Теперь мне ясна причина этой смертности. Оба Серти не только подменяли детей, они еще и убивали младенцев, якобы происходивших из крестьянских семей, а на самом деле — хилых и слабеньких отпрысков интеллектуалов. Они были уверены, что крестьяне-горцы, лишаясь, таким образом, потомства, будут зачинать все новых и новых детей, оздоровляя ряды ученых обитателей долины. Карим, эти люди — что отцы, что сыновья — были настоящими фанатиками, душевнобольными, убийцами, готовыми на все, лишь бы вывести новую породу суперменов.

Карим хрипло спросил:

— Но если наш убийца мстил им, то зачем он наносил такие странные увечья?

— Я думаю, эти увечья имеют чисто символическое значение. Их цель — уничтожить биологическое своеобразие жертвы, полностью разрушить ее отличительные признаки. Вот почему каждое тело помещалось в такое место, чтобы сначала было видно его отражение, а не оно само. Это еще один способ дематериализовать жертвы, лишить их плотской сущности. Кайлуа, Серти и Шернесе были похитителями личностей. И им отплатили той же монетой. Почти буквально: око за око…

Абдуф подошел к Ньеману. Ветер и дождь по-прежнему остервенело хлестали по их призрачно-бледным лицам. Дыхание легким белым облачком поднималось над коротко стриженной головой Ньемана, над длинными мокрыми косами Абдуфа.

— Ньеман, вы гениальный сыщик.

— Нет, Карим. У меня есть теперь мотив убийцы, но я так и не узнал, кто он.

— Зато я знаю.

— Что?

— Теперь все сходится. Вспомните мое собственное расследование, вспомните демонов, которые хотели изничтожить лицо Жюдит, ибо оно было доказательством их преступления. Так вот, эти демоны — Этьен Кайлуа и Рене Серти, отцы двух убитых, и теперь я знаю, почему они так исступленно добивались своего. Лицо Жюдит могло разоблачить их заговор, пролить свет на тайну пурпурных рек, раскрыть подмену младенцев.

Настал черед Ньемана изумиться:

— ПОЧЕМУ?

— Потому что у Жюдит Эро была сестра-двойняшка, которую демоны подбросили в чужую семью.

Теперь слово взял Карим. Он говорил серьезно и бесстрастно, не обращая внимания на ливень, который явно начал сдавать позиции перед рассветом. Его косы-deadlocks извивались по плечам, как щупальца осьминога, на фоне розовеющего неба.

— Вы сказали, что заговорщики отбирали детей, руководствуясь физической формой их родителей. Без сомнения, они искали самых сильных, самых жизнестойких обитателей гор, эдаких «снежных барсов». И конечно они не могли пропустить Фабьенн и Сильвена Эро, молодую пару из Таверле, деревушки на склонах Пельву.

Она — высоченная, могучая, яркая женщина. Добросовестная учительница. Виртуозная пианистка. Поэтичная, хотя и скрытная натура. В общем, что говорить: Фабьенн сама по себе уже была великолепной, многогранной личностью.

О ее муже, Сильвене, мне известно гораздо меньше. Большую часть времени он проводил наверху, в горах, разыскивая среди скал ценные кристаллы. Он тоже был настоящим великаном и бесстрашно штурмовал самые неприступные, самые опасные вершины.

Поверьте мне, комиссар: если бы заговорщики могли украсть только одного младенца во всей округе, этот младенец должен был принадлежать этой красивой паре, чьи гены обогащал чистый воздух горных высей.

Я представляю себе, с каким нетерпением эти ненасытные «генетические» вампиры ждали рождения ребенка супругов Эро! И наконец, двадцать второго мая семьдесят второго года наступает знаменательная ночь. Чета Эро приезжает в РУКЦ Гернона; высокая красивая женщина вот-вот должна родить. Правда, она всего лишь на восьмом месяце беременности и ребенок собирается появиться на свет до срока, но акушерки уверяют, что ничего страшного в этом нет.

Однако события развиваются не по плану. Ребенок лежит неправильно. Требуется вмешательство врача. Аппараты, следящие за состоянием плода, ведут себя в высшей степени странно. Два часа ночи, двадцать третье мая. Вскоре врач и акушерка с изумлением обнаруживают, что Фабьенн Эро должна разродиться не одним ребенком, а двумя, и эти двое — однояйцовые девочки-близняшки, прижатые друг к дружке, словно ядрышки двойной миндалины.

Фабьенн везут в операционную, дают наркоз. Врач проводит кесарево сечение и извлекает младенцев из утробы матери. Две крошечные девочки неразличимо похожи. Но у них проблемы с дыханием. Детей поручают санитару, который должен срочно поместить их в специальный бокс. Ньеман, я так ясно вижу эти руки в резиновых перчатках, жадно схватившие двойняшек, как будто сам при этом присутствовал. Будь все проклято! Потому что это были руки Рене Серти, отца Филиппа.

Этот тип совершенно сбит с толку. Ночью он непременно должен подменить ребенка Эро другим, но он никак не ожидал, что их будет двое. Что же делать? Мерзавец обливается холодным потом, решая эту задачку и обмывая обеих новорожденных — здоровеньких, сильных, прямо-таки подарок для нового поколения Гернона! В конце концов Серти помещает девочек в бокс и решает подменить только одну из них. Никто особенно не разглядывал их лица. Никто не обратил внимания в кровавой суматохе операционной, есть ли между ними сходство. И вот Серти идет на риск. Он забирает из бокса одну из близняшек и подкладывает на ее место девочку, родившуюся той же ночью у женщины из профессорской семьи и более или менее похожую на детей Эро — тот же рост, та же группа крови, почти тот же вес.