Ридли Пиерсон - Двойная ложь

— Вы посылаете работающих под прикрытием агентов в разгар зимы для того, чтобы они сгоняли райдеров с товарных поездов на линиях Среднего Запада? Почему-то это кажется мне довольно странным.

О’Мейли прикурил сигару, слегка великоватую для небольшого лица.

— Тайлер, вы слушали, что я говорил? — спросил он, понизив голос — то ли из-за дыма, то ли для большей доверительности. — У вас все в порядке со слухом?

— Слушал, — ответил Тайлер.

О’Мейли откинулся на спинку кресла и уставился на собеседника сквозь облако медленно поднимающегося к потолку сигарного дыма.

— Непохоже, чтобы вы слушали. Больше смахивает на то, что вы уже приняли для себя решение. Так чего вы все-таки добиваетесь?

— Я слушаю, — повторил Тайлер.

— Да мне, собственно, плевать, чего вы хотите. И можете проломить мне башку, но ничего все равно не получите. Так что, либо мы помогаем друг другу, либо нет. Лично мне безразлично. В конце концов, встречи со мной добивались вы.

— Может быть, вы учите своих людей просить, мистер О’Мейли, но попрошайничество не в моем стиле. Если вам так хочется, чтобы я принес судебный ордер, чтобы я спустил с цепи прессу — короче, сделал то, что уже запросто мог сделать, но воздержался, — можете и дальше строить из себя генерала Паттона или Джорджа Скотта, кем вы там себя воображаете. Я здесь для того, чтобы помочь вам, я уже пытался втолковать это мистеру Гоину. Следы подозреваемого привели сюда, в Нью-Йорк. Мы с мисс Прист уже сошлись в том, что поведение данной личности вряд ли позволяет классифицировать его как бродягу, бездомного, райдера — как хотите. Он чертовски умен. Он убил вашего агента. Он подготовил для себя маршрут отступления и воспользовался им. Маршрут привел сюда, в Нью-Йорк, который по странному совпадению является местом расположения штаб-квартиры корпорации. Должен ли я считать, что это был случайный акт насилия? Не думаю. Должен ли я сделать вывод, что латиноамериканец, следы которого Гарри Уэллс пытался разыскать в лагере бродяг, всего лишь заурядный райдер, стащивший кошелек у агента? — Последнюю фразу Тайлер адресовал Нелл Прист, затем снова повернулся к О’Мейли. — Вряд ли. Если вы не желаете заниматься этим — ваше на то право. Хотите приписать произошедшее стечению обстоятельств — пожалуйста. В этом случае мне остается только подать рапорт Лорену Рукеру, он передаст его по инстанции, и в конечном итоге дело переходит в ведение Федерального Бюро. Кости при этом падают так, как получится.

Ирландская физиономия О’Мейли приобрела багровый оттенок, и Тайлер подумал, что, возможно, зашел слишком далеко. О’Мейли затянулся сигарой так, что на ее кончике вспыхнул яркий оранжевый язычок пламени, сжигая табак и безвозвратно портя аромат. Пиво проглатывалось, как вода. Тайлер к своему не притрагивался.

О’Мейли подался вперед и перешел на свистящий шепот:

— Если верить мисс Прист, вы уже все решили, так? — Тайлер мог только догадываться, что имеет в виду собеседник, — они с Прист обсуждали самые различные возможности. Поэтому он промолчал, давая О’Мейли возможность продолжить.

— Каждые шесть-восемь недель — строгой закономерности при этом, похоже, не наблюдается, — с рельсов сходит принадлежащий корпорации товарный состав. На сегодняшний день крушений уже шесть. Мы потеряли одного инженера, кроме того, машинист стал инвалидом. Страховые компании и перестрахователи выплатили десятки миллионов. Скорее, даже сотни. Мы отработали с полдюжины следов, уходящих во вдвое большее число штатов…

— Не забывайте о Гарри Уэллсе, — шепотом напомнил Тайлер. Его сердце бешено колотилось.

О’Мейли кивнул головой.

— Гарри поручили расследование одного из самых перспективных, на наш взгляд, направлений. Райдер, которого сняли с поезда на сортировке в Индианаполисе, припомнил некоего латиноамериканца. Райдер прятался в вагоне, а латино запомнил потому, что тот, полагая, что его никто не видит, наблюдал за поездами, все время поглядывал на часы и делал заметки. Разумеется, мы не могли не заинтересоваться таким поведением, если не сказать большего. Гарри как раз был неподалеку, в Канзас-Сити. Мы перекинули его в Терре-Хот и больше никаких сведений от него не получали.

— Да, я читал о крушениях. В результате разбирательств оказывалось, что виноваты либо механические неисправности, либо машинисты или механики, то ли пьяные, то ли под воздействием наркотиков.

— Нескольких человек пришлось отправить на отдых досрочно, это дешевле, чем устраивать цирк для масс-медиа. Нам ведь приходится думать о клиентах, мистер Тайлер. Акционеры. Партнеры, входящие в корпорацию. И если какой-то маньяк держит нас под прицелом, мы, разумеется, не стремимся сообщить об этом публике, тем более когда нет уверенности в том, что это действительно один и тот же человек. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— А это в самом деле один и тот же человек?

— Доказательств нет, если вы об этом. Потому-то мисс Прист и получила приказ не распространяться. Честно признаться, мы ни черта не знаем. Только то, что наши поезда продолжают сходить с рельсов. А теперь вот Гарри Уэллс.

— Нарушенные пути? Взрывчатка?

— Повторяю: конкретных доказательств нет. Никаких. Абсолютно. Каждый раз оказывается, что причина в механике. Если в грузовом вагоне вылетает подшипник, ось разлетается на куски. В последнее время о плохих подшипниках нам приходится слышать слишком часто, — с сарказмом заметил он. — По крайней мере шесть раз. Моя задача — одна из моих задач — заключается в том, чтобы проверить, не приложил ли кто руку. Когда Билл Гоин встал во главе корпорации, мы пять лет работали без единой аварии. А теперь шесть крушений за восемнадцать месяцев. Какие, интересно, ставки предложил бы букмекер?

— Недовольные служащие; люди, которых вы не взяли на работу, но которые считают, что достойны того; уволенные после объединения работники других компаний. — Тайлер скороговоркой перечислил возможности, осознавая всю масштабность задачи. — Да, работы выше крыши.

— То-то и оно.

— Вы говорили с Лореном Рукером?

— Ваш департамент проводил отдельные расследования параллельно с нами. Никаких доказательств диверсии. Сплошные некачественные подшипники. — Он заговорил громче, хотя и не в полный голос. — И все-таки… это только предположение… что, если какой-то придурок в детстве не наигрался с паровозиком «Лайонел»? Понимаете? Мы по-настоящему взялись за расследование примерно год назад, когда с рельсов сошел третий состав. Гарри… Гарри Уэллс — я о нем, — он жил с постоянным недовольством. Мне не верится, что это он искалечил бродягу, как вы говорите, но если он и оторвался на кого-то из них, я готов его понять. Когда потери превышают допустимые, парни в окопах начинают испытывать определенные чувства, — О’Мейли взглянул Тайлеру в глаза. — Думаю, не стоит рассказывать, что такое потерять терпение. Вам это наверняка известно.