Десмонд Бэгли - Оползень (Сборник)

— Эй, откуда это ты взялся?

Я заметил, как у него напряглись желваки на скулах. Парень был молодой, немногим более двадцати. Он сказал:

— Ты не ответил на мой вопрос.

Его напряженные скулы мне не понравились, и я опасался, как бы не напрягся и его палец на спусковом крючке. Парни его возраста заводятся с пол-оборота. Я поправил рюкзак и сказал:

— Я иду вверх по долине.

— Зачем?

— Вообще-то это не твое дело, сосунок, но я веду разведку для Корпорации Маттерсона.

— Но не на этой земле. — Он мотнул головой в сторону. — Видишь этот знак?

Я посмотрел туда, куда он указал, и увидел небольшую кучу камней. Она сильно заросла зеленью, почему я и не приметил ее. С той стороны, откуда я подошел, она была совершенно невидима. Я взглянул на своего молодого друга.

— Ну и что?

— А то, что здесь земля Маттерсона кончается. — Он ухмыльнулся, но без тени юмора. — Я ждал, когда ты объявишься здесь, — знак облегчает мне задачу объяснить тебе, что к чему.

Я прошел немного и оглядел камни. Парень двинулся за мной, сжимая свое ружье. Теперь знак оказался между нами, и я сказал:

— Здесь-то я могу стоять?

— Конечно, — сказал он весело. — Там ты можешь стоять. Законом не возбраняется.

— Не возражаешь, если я сниму рюкзак?

— Нет, если ты его не положишь по эту сторону границы. — Он улыбнулся, и было видно, что он доволен своей забавой.

Я решил пока не обращать на это внимания, снял рюкзак, поставил его на землю, расправил плечи. Это его насторожило, он заметил, что я крупного телосложения, и ружье дернулось в мою сторону, сейчас я уж точно оказался у него под прицелом.

Я вынул из бокового кармана карту и взглянул на нее.

— Но здесь нет никакой границы.

— А ее и не может быть. Это ж карта Маттерсона. А земля — Трэнавана.

— А, то есть Клэр Трэнаван?

— Вот именно. — Он нетерпеливо повел ружьем.

— А где она? Мне бы хотелось с ней встретиться.

— Она — здесь, но ты ее не увидишь, пока она сама этого не захочет. — Он издал короткий смешок. — Я на твоем месте не торчал бы здесь в ожидании встречи. А то превратишься в пень.

Я кивнул.

— Я устроюсь вон там, на полянке. А ты, сынок, отваливай и скажи мисс Трэнаван, что я знаю, где хоронят мертвых.

Сам не понимаю, почему я сказал это, но мне казалось в тот момент, что так было надо. Он вздернул подбородок.

— Что?

— Беги и передай это мисс Трэнаван, — сказал я. — Ты ведь у нее мальчик на побегушках.

Я наклонился, взял рюкзак и ушел, оставив его стоять с открытым ртом. Когда я достиг поляны и посмотрел назад, его уже и след простыл.

Костер разгорелся, кофе булькало, когда я услышал приближавшиеся сверху по долине голоса. Появился мой приятель, охотник, но на этот раз без своей артиллерии. За ним шла аккуратно одетая женщина — в джинсах, в рубашке с открытым воротом и накидке. Некоторым женщинам идут джинсы, но не многим. Как заметил Огден Нэш, женщина, захотевшая носить брюки, должна представлять себе, как она будет выглядеть в них со спины. Несомненно, фигура мисс Трэнаван смотрелась бы в любом наряде, даже в джутовом мешке.

Она была прекрасна даже в состоянии ярости. Решительно приблизившись прямо ко мне, она провозгласила:

— Что это все значит? Кто вы такой?

— Мое имя Бойд, — сказал я. — Я геолог и работаю на контракте у Корпорации Маттерсона. Я…

Она взглянула на меня леденящим взором. Я никогда не видел такого холода.

— Хватит. Дальше этого места вверх по долине вы не пойдете, мистер Бойд. Последи за этим, Джимми.

— Да я ему говорил, мисс Трэнаван, но он не захотел меня слушать.

Я повернул голову и посмотрел на него.

— Не влезай в это дело, малыш. Мисс Трэнаван на земле Маттерсона по приглашению, а ты нет, так что лети отсюда. И больше не тыкай в меня ружьем, а то я завяжу его тебе вокруг шеи.

— Мисс Трэнаван, это ложь, — завопил он. — Я никогда…

Тут я развернулся и ударил его. Это хороший прием: вы распрямляете руку снизу вместе с поворотом корпуса, и когда она входит в контакт, скорость набирается приличная. Мой кулак попал ему под челюсть и приподнял его чуть ли не на фут. Он шлепнулся на спину, потрепыхался немного, как вытащенная на берег форель, и затих.

Мисс Трэнаван смотрела на меня с широко открытым ртом — можно было свободно заглянуть внутрь. Я потер кулак и сказал спокойно:

— Не люблю лжецов.

— Он не лжец, — воскликнула она. — У него не было ружья.

— Когда на меня смотрит дуло тридцатого калибра, я уж как-нибудь знаю, что это такое. — Я указал пальцем на распростертое снизу на сосновой хвое тело. — Этот тип следил за мной в течение последних трех дней. Я этого тоже не люблю. И он получил, что ему причитается.

По тому, как она оскалила зубы, я решил, что она собирается меня укусить.

— Вы — варвар, вы даже не дали ему возможности вам ответить. Я оставил это без внимания. Я бывал в разных заварушках и не настолько глуп, чтобы давать такие возможности другим. Пусть этим занимаются спортсмены, которые как раз и зарабатывают тем, что позволяют вышибать из себя мозги.

Она опустилась на колени перед распростертым телом.

— Джимми, Джимми, ну как ты? — Затем взглянула на меня. — Вы, должно быть, сломали ему челюсть.

— Нет, — сказал я. — Не так уж сильно я его ударил. Ну, пострадает духом и телом несколько дней, и все. — Я взял кружку, зачерпнул из ручья воды и вылил ее на лицо Джимми. Он пошевелился и застонал. — Через несколько минут он встанет. Отведите его к себе и скажите ему, чтобы он перестал бегать за мной с ружьем, а не то я убью его.

Она сердито засопела, но ничего не сказала. Джимми очнулся и смог нетвердо стать на ноги. Его взгляд в мою сторону был исполнен неприкрытой ненависти. Я сказал:

— Когда вы уложите его, мисс Трэнаван, рад буду повидать вас вновь. Я буду на этом же месте.

Она повернула ко мне удивленное, вспыхнувшее лицо:

— Почему это вы думаете, что я захочу вас снова увидеть?

— Потому что я знаю, где хоронят мертвых, — сказал я вежливо. — И не бойтесь. Я никогда не поднимаю руку на женщин.

Я мог бы поклясться, что она произнесла несколько слов из лексикона лесорубов, но сделала это вполголоса, и я их не расслышал. Затем она подала Джимми руку, и они, пройдя мимо знака, скрылись из виду. К этому моменту кофе весь выкипел, и я, выплеснув остатки, принялся готовить новую порцию. Взглянув на небо, я обнаружил, что день на исходе и пора подумать о ночевке.

Когда сгустились сумерки, я заметил ее фигуру среди деревьев, она возвращалась. Я сидел, удобно устроившись спиной к огню, и обрабатывал жирный кусок утки, поджаренной мною на вертеле. Она подошла, остановилась прямо передо мной и резко спросила:

— Что вам здесь нужно на самом деле? — Я взглянул на нее.