Лесли Каген - Насвистывая в темноте

Когда я закончила, Этель сказала:

— Милостивый Боже, лето у вас выдалось ого-го.

Готова поспорить на свой лучший камешек с искорками: Этель все это время знала, что Расмуссен — мой отец. Я то и дело оборачивалась к ней, и в этой части рассказа брови Этель не подскочили вверх, как бывает, когда она удивлена. В конце концов, мисс Этель Дженкинс из округа Калхун, штат Миссисипи, была самой умной женщиной из всех, кого я встречала, а увидев меня и мистера Дэйва вместе, вы и сами бы решили, что мы родня, — если, конечно, обращаете внимание на детали и охочи до всяких совпадений.

Этель перегнулась через стол к Тру и сказала:

— А знаешь, мисс Тру, тебе нужно взять и выбросить из головы аварию. Дети ни черта не смыслят, что творят, на то они и дети, и все их проделки для Бога — никакое не зло, а вот когда дети вырастут и начнут понимать, какие поступки дурные, а какие нет, тогда другое дело. Знаю, мистер Расмуссен никак не заменит тебе папу, но… — Этель отпила «Овалтина», и напиток осел у нее на губе молочными усиками, которые тотчас слизнул поразительно розовый язык. — Я, понятно, в душу к мисс Салли не залезала, но никогда не сомневалась: делиться она умеет.

Тру посмотрела на меня, и я кивнула, подтверждая слова Этель. Истинная правда — делиться я умею и с радостью поделюсь с Тру мистером Дэйвом. Ведь Тру делила со мною Небесного Короля. Конечно, она о том не подозревала. Но делила же. И, думаю, даже знай она про Расмуссена, все равно бы поделилась. Может, и не сразу, потому что это не в обычаях Юного Трубача. Но поделилась бы. Мне так кажется.

И поскольку Тру тоже считала Этель самым умным человеком из всех, кого мы знали, то задала ей тот же вопрос, что и мне чуть раньше. Как я и надеялась.

— А как же дядюшка Пол? Я повредила его в уме, теперь он строит домики из палочек от эскимо и не может работать плотником.

— Плотником? С чего это ты вдруг решила? — нахмурилась Этель. — Не был твой дядюшка Пол никаким плотником. Он был книжником.

Это я рассказала Тру, что дядюшка Пол был плотник. Поклясться могу, я своими ушами слыхала, как мистер Джербак назвал его плотником незадолго до аварии, когда дядюшка Пол собирался подбросить меня домой на ферму после визита к бабуле. Мы остановились рядом с «Пивом и Боулингом Джербака», потому что дядюшка Пол сказал, у него там кое-какие неотложные дела. Когда мы вошли в темный зал, пахший пивом и шоколадным печеньем, мистер Джербак прокричал из-за стойки: «Гляньте-ка, кто к нам явился! Это же Пол-плотник. Приколотил больше телочек, чем Иисус — досочек!» И все мужики, что сидели в баре, давай хохотать и смеялись очень долго, а меня угостили детским коктейлем, пока какие-то люди отдавали дядюшке Полу деньги. Так что, возможно, Этель что-то путает.

— Вы ведь знаете, кто они? Книжники? — спросила Этель.

Разве Эдди не купил свою «шеви» у книжника, который не сумел расплатиться?

Сестрички О’Мэлли в один голос ответили:

— Нет.

— Книжник — это человек, который делает ставки за других, — сказала Этель.

— Какие ставки? — спросила Тру.

— Разные, значения не имеет. Таким и ваш дядюшка Пол был. Книжником.

Этель сделала еще один долгий глоток из запотевшего металлического стаканчика цвета сирени.

— Я скажу тебе еще одну вещь, мисс Тру, кое-что бросилось мне в глаза насчет вашего дядюшки Пола после аварии, и я ведь довольно хорошо его знала, потому что в то же примерно время водила дружбу с одним джентльменом, который страсть как интересовался пони.

Он что, любил лошадок? Прямо как я?

Этель встала и отнесла к мойке пустой стакан.

— Знаете, так грустно говорить об этом, но ваш дядюшка Пол в те дни не был шибко хорошим человеком. Да что там, многие считали Пола Райли самым отпетым злодеем в округе. Так что ты оказала услугу и себе, и своей семье, мисс Тру. А если хорошенько подумать, то и самому Полу. — Этель распахнула холодильник. — Кто-нибудь мечтает о сэндвиче с редиской?

Именно такими сэндвичами Этель перекусывала в летнюю жару. Бог его знает почему, но, глядя на то, как она размахивает пучком редиски, я вдруг о чем-то вспомнила, воспоминание взялось прямо ниоткуда, прошумело в голове теплым ветерком.

В день, когда случилась авария, мама и дядюшка Пол стояли на крыльце нашей фермы. Я хотела попить из шланга и сполоснуть несколько редисок, которые только что вырвала из грядки, — я усердствовала в огороде, как папа и велел, не хотела, чтобы он снова разочаровался во мне. Мне было очень, очень не по себе после тех злых слов, которые я ему наговорила. И я пообещала себе, что постараюсь помириться. А потом разотру загорелую папину шею, это ему особенно нравилось. Мама и дядюшка Пол не знали, что я рядом. Я опустила шланг и подобралась поближе, потому что на лице у мамы застыло странное выражение. Папа с Тру сидели в машине и слушали радио — там гремело ча-ча-ча. Я замерла, чтобы расслышать, что там говорит маме дядюшка Пол. Голос у него был как у Грубияна, когда кто-то пытается отобрать у того косточку.

— У меня неприятности, мне нужны бабки. Разбей копилку, маленькая Мисс Воображала, не то расскажу твоему муженьку сама знаешь про кого. — И дядюшка Пол коснулся маминых губ пальцем, провел по ним сверху вниз.

Мама отскочила и хлопнула ладонью по его лицу, выбив изо рта сигарету. А дядюшка Пол ушел через дверь с проволочной сеткой, но сперва с улыбкой сказал:

— Ты еще пожалеешь, Хелен.

Мама стояла на крыльце, глядя вслед дядюшке Полу, пока тот не сел в машину. Потом скрылась в доме, и через окно спальни я услыхала, как она плачет. Мне сделалось страшно. Я уже хотела кинуться за папой, попросить его вернуться, сказать, что дядюшка Пол довел маму до слез, что я жалею о сказанном, будто ненавижу его и хочу себе другого папу. Я отшвырнула шланг и побежала за ними по дорожке, но застала лишь облако пыли.

Даже забавно, как эти редиски заставили меня вспомнить, но иногда бейсбол и хот-доги с горчицей и маринованными огурчиками тоже вызывали воспоминания о папе, так что это, наверное, то же самое. И теперь я точно знаю: Этель не соврала и наш дядюшка раньше был плохим, очень плохим человеком.

— А вдруг дядюшка Пол насильник? Вдруг это он убил Джуни и Сару?

Этель выпучила глаза:

— Пол — убийца и насильник? О, мисс Салли, ты должна укротить свое воображение. Да Пол в жизни бы не сделал ничего такого. Он одеться-то сам не может толком. — Поглядев на Тру, она добавила: — Ну, когда-то он и мог бы провернуть что-нибудь этакое, ведь в старые времена этот парень был грязней куриного помета. Я могла бы порассказать вам кое-какие истории, от которых волосы дыбом встают. Пол напивался у Джербака и принимал ставки, но по большей части гонялся за юбками. — Этель осуждающе покачала головой. — Сейчас я расскажу кое-что. Не стоит, наверное, но я все равно расскажу, ради мисс Тру. — Она понизила голос: — Только вы должны поклясться, что никому ни словечка не скажете. Плюнем и замажем. — Этель сплюнула в ладонь, и мы, сделав то же самое, пожали руки. — Тем летом Пола арестовали за то, что он переломал ноги одному человеку, который не смог выплатить ему деньги по ставкам, а потом еще и напал на жену этого парня. Он должен был загреметь в тюрьму. Но после той аварии… ваша мама упросила офицера Расмуссена замять дело, договорилась, чтобы он дал денег тому человеку и его жене, чтобы они сняли обвинения с вашего дяди.