Лесли Каген - Насвистывая в темноте

Мэри Браун пихнула меня:

— Мечтать не надоело? Пора идти на дело! — И загукала, как одна из тех шимпанзе, что живут на Обезьяньем Островке. — Она поэт, но этого не знает, и только ноги могут подсказать. Такие длинные, нельзя и передать. Хи-хи-хи.

Она-то вовсе не казалась испуганной. Честно говоря, я вообще не видела Мэри Браун настолько довольной с тех самых пор, как прошлым летом она случайно устроила тот пожарище на Норт-авеню.

— Тру, убедись, что Бобби сидит на скамейке, а если встанет, крикни что-нибудь погромче, типа: «О, привет, Бобби, давай сыграем в тетербол», лады?

Высунув кончик языка, моя сестра буквально вонзила глаза в Бобби.

— Он на моем радаре. — На Тру была енотовая шапка Дэйви Крокетта, и волнистые рыжие волосы цвета незрелой клубники падали до середины спины. — А что насчет Барб?

— Она сегодня выходная. Я узнавала, — ответила я.

И повернулась к Мэри Браун, чтобы сказать: «Ну все, пошли», но та уже вовсю пилила к будке. Я еще разочек посмотрела на мистера Дэйва и подумала: как же он будет мною гордиться, если Бобби и вправду окажется убийцей и насильником! А если не окажется… Все хорошо, что хорошо кончается.

Мэри Браун скрылась за углом школы. Я еще раз оглянулась на Бобби, который наклонился над шахматной доской — вплотную к Мими Бюшам. Ее руки он накрыл своими ладонями.

— Салли! — громко прошептала Тру.

Я оглянулась на нее, и сестра выставила два больших пальца.

Я тоже выставила пальцы и поспешила за Мэри Браун. Бедное мое сердечко. Оно даже не столько билось в груди, сколько прыгало как бешеный зверь. За углом было довольно темно, потому что там нет фонарей, не считая моргающей лампочки над дверью будки. Пока мои глаза привыкали к темноте, я прижала лицо к кирпичной стене школы, надеясь, что та окажется прохладной, да только не вышло: стена была теплой и пахла как раскаленный асфальт.

— Мэри Браун! — позвала я.

Та громко зашептала в ответ откуда-то слева, из-за дерева:

— Пошли, времени у нас почти в обрез. Уже восьмой иннинг. — Она подбежала к двери будки и поманила меня к себе.

Внутри горел свет. Лучик пробивался из щели и лежал на траве как длинный осколок стекла. Мэри Браун показала на дверь. Наш план состоял в том, что мне придется тянуть дверь изо всех сил, чтобы открыть пошире, потому что я сильная из-за работы в саду. Я покрепче ухватилась за край двери и потянула. Мэри Браун встала боком, просунула правую ногу внутрь и понемногу втянула почти всю себя целиком, но вдруг прошептала:

— Еще! Еще тяни. Голова не лезет.

Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и напрягла все силы, приговаривая, что я смогу, я справлюсь… И тогда меня объявят Королевой Площадки. Я тянула, и тянула, и тянула, и это, похоже, сработало, потому что, когда я опять открыла глаза, Мэри Браун сказала:

— Так и знала, что худоба когда-нибудь пригодится. — И просочилась в щель.

Ни один другой человек на Земле не сумел бы.

Я прислушалась, но не услыхала ничего опасного. Голоса Тру слышно не было. Приникнув к щелке, я следила за Мэри Браун: вот она прошла мимо большой коробки с красными мячами и мимо связок бит с перчатками. Двинулась сразу к длинному деревянному верстаку, где чинили все то, что ломалось на детской площадке, и где, по ее словам, Бобби открывал тот пакет. Мэри Браун осмотрела шкафчик, заглянула за лопаты. Стащила крышку с зеленого железного бака, в котором лежали банки с краской. Повернулась ко мне, подняла тощие плечи до самых ушей и опустила. Пакета нигде не было видно. Может, Бобби сообразил, что она подглядывала, и успел избавиться от него? Или, может, на этот раз Мэри Браун действительно соврала?

Я просунула руку в щель двери и ткнула в угол, где она еще не смотрела:

— А там?

Мэри Браун шагнула туда, подобрала что-то. Всего-навсего старая ржавая цепь от качелей. Она обернулась ко мне и скроила гримасу: дескать, а теперь что? Я показала на коробку с красными мячами. Перед глазами вдруг возникла картинка: Бобби подбрасывает на ладони мячик, любимая его привычка.

— Поройся поглубже.

С бейсбольной площадки донесся гул голосов. Два, четыре, восемь — мы похлопать просим! Игра окончена. Площадка закрывалась. В любую минуту Бобби явится, чтобы выключить прожекторы над площадкой.

— Скорей! — прошипела я.

Мэри Браун чуть ли не с головой зарылась в бак с мячами и вдруг вскинула руку. А в руке зажат пакет! С улыбкой до ушей Мэри Браун шагнула к двери. И тут кто-то тихо присвистнул у меня за спиной.

Я ощутила на шее чье-то жаркое дыхание. Как ему удалось улизнуть от Тру?

— Ты не меня ищешь, Салли? — дружелюбно спросил Бобби. Положил ладони мне на плечи и развернул к себе лицом. — Вот забавно, ведь я тоже тебя ищу.

Я опустила глаза, а на нем уже не оказалось тех белых теннисок. На ногах у Бобби были черные ботинки на резиновой подошве. И носки в розовые с зеленым ромбики. На этот раз Мэри Браун не врала.

Бобби Фитцпатрик оказался убийцей и насильником.

В руке у него были ключи от замка на будке. Если не предупредить, Мэри Браун угодит прямо в лапы убийце. Поэтому я представила, просто представила, что Бобби остался тем парнем, которым я всегда его считала. Моим другом. Учителем шахмат.

— Ох, Бобби! — воскликнула я и рассмеялась. — Как ты меня напугал. Я думала, смогу пролезть в будку и отмотать немного тех трубочек. Хочу сплести для мамы браслетик, потому что она возвращается домой из больницы, ты был занят, играл с Мими в шашки, и… эй, а как насчет партии в шахматы?

Но Бобби не слушал.

— Где же твоя подружка Мэри Браун? Я видел, вы вместе с площадки испарились. Куда же она подевалась?

Бобби заглянул в будку, и по его лицу расплылся свет, озаривший его, словно ангела небесного. Я затаила дыхание и взмолилась: дорогая Мария Богоматерь, помоги своей тезке ! Казалось, прошло немало времени, пока Бобби не отстранился от щели.

— Где она, Салли?

— Ее тут нету. Домой убежала. Она…

Бобби ухмыльнулся:

— Какая досада. Я придумал что-то особенное, а теперь она пропустит все веселье.

— Ой, Бобби, мне ведь тоже пора. Меня Тру ждет…

Я попятилась, но Бобби ухватил меня за запястье:

— Ну, по правде говоря, Салли, уже не ждет. Кажется, Тру упала с брусьев и сейчас отдыхает.

— Тру! — крикнула я и попыталась вырваться, но Бобби притянул меня ближе.

Между передними зубами у него зияла щель, которой я прежде не замечала. Он приподнял мою косу, провел ее кончиком по своим губам.

— Я просто с ума схожу от блондинок. И от этих зеленых глаз. Объедение. — Бобби издал странный звук, как кошка Кенфилдов, когда погладишь ее по животу. — Нынешняя ночь у нас с тобой будет особенной. Я планировал ее все лето. Ты готова?