Тана Френч - Рассветная бухта

— Хорошо. Я попробую, — ответила она.

Она расскажет нам даже о том, о чем собиралась молчать, — только для того, чтобы разговор продолжался.

— Спасибо. Я знаю, что вам тяжело, но вы сделали правильный выбор.

Фиона поставила кружку на тонкие колени, обхватила ее ладонями и посмотрела на меня.

— Давайте начнем с начала, — предложил я. — Вполне вероятно, что это не имеет никакого отношения к делу, но нам требуется как можно больше информации. Вы сказали, что Пэт и Дженни вместе с шестнадцати лет, да? Как они познакомились?

— Я даже и не знаю. Мы все родом из одних мест, так что знаем друг друга с раннего детства, типа, с начальной школы, и я не помню, когда именно мы познакомились. Лет в двенадцать-тринадцать мы стали вместе тусоваться — сидеть на берегу моря, кататься на роликах или гулять по пристани в Дун-Лэаре. Иногда ходили в город — посмотреть кино и посидеть в «Бургер кинге», а по выходным — на школьные дискотеки, если было что-то стоящее. Просто детские забавы, но мы были друзьями. Настоящими друзьями.

— Самая крепкая дружба — только в детстве, — заметил Ричи. — И сколько вас было?

— Дженни и я. Пэт и его брат Йен. Шона Уильямс. Конор Бреннан. Росс Маккенна — Мак. С нами иногда тусовалась еще пара ребят, но это была наша компания.

Покопавшись в картонной коробке, я нашел фотоальбом в розовой обложке, украшенной цветами из блесток, и открыл его там, где была закладка — желтый листок для пометок. Семь подростков сидели на стене, прижавшись друг к другу, чтобы все влезли в кадр, — смеющиеся лица, яркие майки, в руках мороженое в вафельных стаканчиках. У Фионы на зубах скобки, волосы Дженни чуть темнее, чем сейчас. Пэт — широкоплечий парень с румяным, словно у мальчика, лицом — обнял ее, а она притворяется, что хочет укусить его мороженое. Конор — долговязый, неуклюжий — изображал смешного шимпанзе, который падает со стены.

— Это и есть ваша компания? — спросил я.

Фиона слишком быстро поставила кружку на стол, даже немного расплескав чай, и потянулась к альбому.

— Он принадлежит Дженни, — сказала она.

— Знаю, — ответил я мягко. — Мы его одолжили. На время.

Ее плечи вздрогнули; внезапно Фиона почувствовала, как мы вторгаемся в их жизнь.

— О Боже! — невольно воскликнула она.

— Мы постараемся как можно быстрее вернуть его Дженни.

— Вы не могли бы… Если управитесь вовремя, может, не будете вообще говорить ей о том, что он у вас был? Не стоит добавлять ей проблем. Этот снимок… — Фиона накрыла фотографию ладонью. — Тогда мы были счастливы.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал я. — И вы тоже можете помочь. Если сообщите все, что мы хотим узнать, нам не придется задавать эти вопросы Дженни.

Она кивнула, не поднимая головы.

— Отлично. Так, это, наверное, Йен. Верно? — Йен, тощий шатен, выглядел на пару лет моложе Пэта, однако сходство было очевидным.

— Да, это Йен. Ох, здесь он такой молодой… Тогда он был страшно застенчивым.

— А это кто? — постучал я по груди Конора.

— Это Конор.

Она ответила быстро и без малейшего напряжения.

— На другой фотографии он держит Эмму после крещения. Он ее крестный отец?

— Да. — Стоило упомянуть об Эмме, и лицо Фионы застыло. Она прижала кончики пальцев к снимку, словно пытаясь уйти в него.

— А это, значит, Мак? — непринужденно спросил я. Пухлое лицо, короткие жесткие волосы, раскинутые в стороны руки, снежно-белые кроссовки «Найк». Сразу можно определить, к какому поколению принадлежат эти дети, — никаких обносков или заплаток, только новые вещи, только модные бренды.

— Да. А это Шона. — Рыжие волосы, которые вились бы, если бы она не тратила столько времени на их выпрямление. Я был готов поклясться, что под слоем искусственного загара и макияжа можно было обнаружить веснушки. На секунду у меня возникло странное ощущение — мне почти стало их жаль. В моем детстве все — и я, и мои друзья — были бедны; хорошего в этом мало, зато и хлопот меньше. — Они с Маком всегда могли нас развеселить. Я и забыла, что когда-то она так выглядела. Сейчас она блондинка.

— Значит, вы с ними на связи? — спросил я и вдруг понял, что надеюсь в ответ услышать «да» — не из-за расследования, а ради Пэта и Дженни, потерпевших кораблекрушение на холодном необитаемом острове, где воют ветра. Было бы приятно думать, что у них остались какие-то корни.

— Нет, не очень. У меня есть их телефоны, но мы уже сто лет не общались. Нужно позвонить им, сказать, но я… не могу.

Она спрятала лицо за кружкой.

— Оставьте телефоны нам, — предложил Ричи. — Мы сами сообщим. Вам беспокоиться незачем.

Фиона кивнула, не глядя на него, и зашарила по карманам в поисках мобильника. Ричи протянул ей страницу, вырванную из блокнота. Я решил выбрать более безопасную тему.

— Похоже, вы были не разлей вода. Как же вы потеряли связь друг с другом?

— Жизнь так сложилась. Когда Пэт, Дженни и Конор поступили в колледж… Шона с Маком на год младше их, мы с Йеном — на два, так что мы уже не были на одной волне. Они могли ходить в пабы и клубы, в колледже знакомились с новыми людьми… И без них остальные просто не… Это было уже не то. — Она вернула Ричи бумагу и ручку. — Мы делали все, чтобы сохранить дружбу, и поначалу часто встречались. Это было так странно — внезапно оказалось, что нужно планировать встречи за несколько дней, и все равно кто-нибудь выбывал в последнюю минуту, — но мы все-таки тусовались, правда, все реже и реже. Еще года два назад мы регулярно встречались, чтобы выпить по кружечке, однако… что-то изменилось.

Она снова обхватила кружку обеими руками и вращала ее, наблюдая за тем, как кружится чай. Его запах делал свое дело — совершенно чужая комната стала казаться уютной, безопасной.

— На самом деле что-то изменилось давным-давно. На фотках все видно: мы перестали складываться вместе словно кусочки головоломки, как на этом снимке, превратились в сплошные колени и локти. Но мы — и особенно Пэт — не хотели этого замечать: чем труднее нам было общаться, тем больше он старался. Если мы сидели на пристани или еще где, Пэт буквально на части разрывался, чтобы все были вместе, чтобы снова чувствовали себя одной компанией. Кажется, он гордился тем, что до сих пор общается с друзьями детства. Для него это было важно.

Фиона оказалась необычной — наблюдательной, умной и чуткой; если такой девушке что-то непонятно, она будет думать об этом до тех пор, пока узелок проблемы не развяжется сам собой. Из нее получилась бы хорошая свидетельница, однако я не люблю иметь дело с необычными людьми.

— Четыре парня, три девушки, — сказал я. — Три пары плюс один? Или просто компания друзей?

Фиона почти улыбнулась, глядя на снимок:

— В общем, компания друзей. Даже когда Дженни и Пэт начали встречаться, все изменилось не так сильно, как можно было бы подумать. Кроме того, мы сами понимали, к чему идет дело.