Линн Шоулз - Апостолы Феникса

— Зачем ты так говоришь, Уильям? — Скэрроу сел в кресло, защитный бумажный халат, надетый поверх костюма, скрипнул. — Я волновался, пришел посмотреть, как ты.

— Чушь собачья. — Гровс закашлялся и, подняв костлявую руку, прикрыл рот. — Я тебе нужен не больше, чем галстук-бабочка свинье. Ты изолировал меня от людей. Я не имею представления, как обстоят дела в моих компаниях. Ни газет, ни телевизора. Может, ты уже спустил все до последнего цента.

— В таком случае, как ты думаешь, были бы мы сейчас здесь? У тебя когда-нибудь были причины не доверять мне? Я выдал твою тайну? Нет, Уильям. Твои компании работают в высшей степени эффективно. Нет нужды тревожиться.

Костлявый палец Гровса уперся в Скэрроу.

— Тогда скажи, почему ты держишь меня в этой изолированной камере, в этой тюрьме?

— Я не держу тебя в изоляции, Уильям. Врачи много раз объясняли тебе, что твоя иммунная система слаба и подвержена заболеваниям, которые сделают тебя недееспособным. Ты сам себе создал изоляцию. Твое состояние сделало из тебя параноика. В конце концов, смотри. — Скэрроу показал на халат и бахилы. — Эту стерильную комнату строила одна из твоих компаний — стены из нержавеющей стали, галогеновые лампы, фильтры тонкой очистки воздуха в потолке, затворы отрицательного давления, гелевые уплотнения и десятки других мер, чтобы защитить тебя от окружающего мира. Вода для тебя дистиллируется и проходит еще две очистки, потом ионизацию для добавления антиоксидантов. Во всех окнах тройные стекла и теплоизоляция. И ты еще удивляешься, почему тебе не дают газет? Потому что газета занесет в эту комнату миллионы бактерий. Телевидение означает установку спутниковой антенны, а значит, человек со стороны увидит, как странно живет Уильям Гровс. — Скэрроу всмотрелся в него пристальнее. — А ты живешь очень любопытно, не правда ли? — он выдержал паузу, давая Гровсу обдумать сказанное. — Так что, прислать тебе газеты?

Гровс потер виски ладонями.

— Почему ты не понимаешь. Я не могу умереть. Если я подцеплю болезнь, она не убьет меня. Я просто буду страдать вечно.

— Я понимаю. Со мной то же самое. Но забудь об этом. У тебя есть более важная причина держаться подальше от публики. Ты же понимаешь. Ты боишься, что раскроется твоя тайна. Если он станет достоянием гласности, замелькает в заголовках новостей, то ты окажешься под самым большим микроскопом в истории. Ты этого не хочешь, и поэтому все эти годы мы бдительно охраняли твою частную жизнь. Так почему ты вдруг задаешь такие вопросы?

— Почему ты не боишься, Хавьер? Тебе есть чего бояться. — Ворчание Гровса в очередной раз перешло в кашель. — И что это за Франкенштейны вьются вокруг тебя? Что за монстров ты делаешь в лабораториях? Спорить готов, это противно и богу, и людям.

Скэрроу подался вперед, положив руки на колени и сплетя пальцы. Сколько же раз он должен объяснять? Лекарства, на которых сидел Гровс, плохо сказывались на его памяти, что часто порождало проблемы, непонимание и путаницу. План Скэрроу поначалу заинтересовал Гровса, он охотно оплачивал его шаг за шагом. Но не было смысла напоминать, что за последние тридцать лет они много раз обсуждали это.

— Напротив, Уильям, ты будешь гордиться. Ты дал группе великолепных врачей и ученых возможность вести такие медицинские исследования, которые иначе были бы невозможны. В один прекрасный день, когда их труды будут представлены миру и признаны величайшими достижениями в областях восстановительной хирургии и регенерации клеток, мы все разделим с ними славу и плоды этих открытий. И тебя, Уильям, назовут их главным благодетелем, человеком необычайного предвидения и проницательности. Лишь благодаря тебе в мир будут привнесены чудеса, о которых до сих пор можно было лишь мечтать. Ты будешь обладать способностью создавать жизнь. Ты будешь не только самым богатым и самым знаменитым человеком в мире, ты получишь то, что я обещал с самого начала. Ты станешь Богом.

— Я похож на Бога? — Гровс начал смеяться, но вышел только сдавленный звук. — Если я когда-нибудь найду способ умереть и встречусь лицом к лицу с настоящим Богом, он пошлет меня прямо в ад, за то, что помогал тебе творить здесь кощунства.

— Уильям, поверь мне. Скоро ты…

Скэрроу полез в карман и достал вибрирующий сотовый телефон.

— Да. — Секунд десять он внимательно слушал. — Как это могло произойти? — Он сделал паузу, взглянул на Гровса. — Я перезвоню. — Он встал и спрятал телефон. — Боюсь, мне надо идти.

— Что-то идет не по плану, Хавьер? — Гровс опять засмеялся и закашлялся. — Жизнь полна разочарований, — сумел наконец выговорить он.

— Отдохни, Уильям.

Скэрроу вышел из спальни, не оглядываясь. Не позаботившись снять бахилы и бумажный халат, он миновал стальную дверь и стерилизующую арку. В вестибюле перед пентхаусом Гровса он достал телефон, стиснув его так, что побелели кончики пальцев.

Он надавил кнопку быстрого набора номера и дождался, когда Койотль ответит. Прилагая всю свою волю, чтобы сдержать гнев, он произнес:

— Что значит «он мертв»?

2012, Панама

— А где Мэтт? — спросил Эл, входя в комнату Сенеки на четвертом этаже отеля «Рианде Гранада» в центре панамской столицы.

— Он позвонил из номера, сказал, что идет за кофе и местными газетами. Он хочет знать, нет ли в новостях происшествия на острове.

— Ничего там не будет. — Эл закрыл дверь. — Это действительно совершенно изолированное место. Там мало обитателей, и они не жаждут контактов с внешним миром. Не бывает новостей с Исла де Сангре.

Она все еще была в джинсах и свитере, в которых приехала вчера с острова. Встретившись с Элом глазами, она проглотила слезы. Она хотела выглядеть твердой, хотя ощущала себя развалиной. Отец, видимо, поняв это, сделал к ней шаг и протянул руки.

— Я в порядке. Все нормально. Можно обойтись и без этого. — На самом деле она нуждалась именно в этом — в утешительных отцовских объятиях. Оказавшись в безопасности, она наконец осознала в полной мере, что застрелила… убила человека. Но она не могла заставить себя сделать движение навстречу ему.

Эл сам обнял ее.

— Я понимаю, малышка, я все понимаю. — Он погладил ее по спине. — Нелегко жить, зная, что отнял жизнь у кого-то. Но не забывай, что он хотел убить тебя. Это была явная самооборона. Иначе он убил бы вас с Мэттом.

— Там были вырыты две могилы, — прошептала она, отстраняясь и вытирая слезы. — Для нас. — Сенека опустилась на диван, Эл сел рядом. — Умом я понимаю, что он хотел нас убить. Но даже так я никогда не смогу с этим свыкнуться.

— Мне тяжело тебя об этом просить, но я считаю, нам надо еще раз съездить на этот остров. Вы с Мэттом должны показать мне могилу. Если я получу образцы ДНК и хорошие отпечатки пальцев, мы сможем идентифицировать этого парня.