Линн Шоулз - Апостолы Феникса

— Или ты едешь, или высади меня и я пересяду на такси. Я не могу пренебречь возможностью узнать от него, где моя дочь и как ее вызволить.

— Боже мой, ты доверился какому-то анониму, который даже не сказал тебе, кто он, и совершенно игнорируешь тот факт, что мы нашли связь между Скэрроу и похищением Сенеки? Здравый смысл мне подсказывает, хотя я и не супершпион, как некоторые, что мы должны сделать все что в наших силах, чтобы оказаться на этом шоу Миссии Феникса. Ты не можешь придумать, как? Вместе со своими шишками из ИЛИОНа?

Эл положил руку на плечо Мэтту.

— Послушай, я понимаю, ты волнуешься за нее. И ты понимаешь, что я тоже волнуюсь. Но за годы работы я усвоил одно: нельзя принимать решения под влиянием эмоций. Надо иметь холодную голову и объективно оценивать ситуацию.

Мэтт провел пятерней по волосам.

— Ты прав, я волнуюсь. И безумно боюсь, что мы опоздаем.

— Ссоры не помогают делу. Это пустая трата времени. Мы оба хотим ее спасти. Но, в конце концов, я ее отец. Мэтт, я могу только просить — доверься мне.

Мэтт с размаху опустил ладонь на руль и длинно выдохнул.

— Я только молюсь, чтобы ты оказался прав. — Он свернул на боковую улицу. — Площадь Сокало большая. Он не сказал, где именно его ждать?

— Еще одна причина, почему я ему поверил. Помнишь, я говорил о справке ИЛИОНа насчет предприятий Консорциума Гровса? Что там сплошь громадные многомиллионные корпорации — кроме одной. Я еще спросил, любишь ли ты тако.

— Закусочная «Тако Санчеса»? Которую я должен был проверить?

2012, Мехико

Мэтт оставил машину на одной из боковых улочек рядом с площадью Сокало. Они с Элом быстро пошли через вымощенную камнем двухсотсорокаметровую площадь. В этот предрассветный час было уже достаточно светло, но кроме них, на площади почти никого не было, только уборщики улиц и работники ресторанов и пекарен, спешившие готовить пищу для грядущего дня.

Утренняя прохлада заставила Эла застегнуть легкую куртку. Мимо кафедрального собора и руин Темпло Майор они прошли к месту, где погиб Даниель и команда археологов. Территорию вокруг главного раскопа обнесли оградой, чтобы публика не заходила на место взрыва. Объявления на испанском и английском языках запрещали перешагивать через ограду, ссылаясь на приказ федеральной полиции. Продолжая идти на восток, они оказались на улице, где днем толпятся продавцы-разносчики, политические активисты, танцоры-ацтеки, уличные музыканты и орды туристов. Сейчас, перед рассветом, улица была темна и пуста.

Когда они свернули на Кале-дель-Кармен, над головой послышался рокот.

— Черт, как низко летит, — сказал Мэтт, глядя на вертолет, пролетевший над крышами к площади.

— Так низко, что прямо антенны срезает. — Эл обернулся, продолжая идти по пустынной улице. Через несколько минут они остановились перед закусочной «Лос Санчес», она же сувенирная лавочка. Дверь закрывала гофрированная металлическая штора. Судя по выцветшим граффити и общей запущенности, лавочка не работала уже давно. Среди других магазинчиков только «Лос Санчес» был постоянно закрыт, остальные были готовы через насколько часов впустить шумные толпы туристов.

— Похоже, его открывали долгие годы. — Эл взялся за замок, сильно дернул, но замок не поддался.

— Он сказал, что мы встретимся в переулке за закусочной, так ведь?

— Попробуем пойти туда. — Эл свернул в проход, который через некоторое время вывел их в переулок. Он был завален черными пластиковыми мешками для мусора и картонными ящиками с отбросами. Уже на подходе стало невозможно дышать от тошнотворной вони гниющей пищи. Переулок освещали два фонаря; в их свете Эл и Мэтт пробирались между кучами мусора на зады магазинчиков. Вонь отбросов мешалась с запахами кухни, застарелого спиртного и мочи. Мэтта затошнило. Наконец они свернули в переулок, перпендикулярный первому, и миновали несколько задних дверей разных заведений.

Мэтт включил фонарик. Никаких сомнений — они добрались до заднего выхода закусочной «Лос Санчес». Как и парадный, он, казалось, был давно закрыт. Металлическую дверь с замком покрывали выцветшие надписи и старые спортивные афиши.

Послышались голоса. Мэтт выключил фонарик, и они с Элом шагнули в тень. Из черного хода какого-то кафе через несколько дверей от «Лос Санчес» вышли двое мужчин, стали под фонарем, закурили. Их лица осветило пламя зажженной спички. Эл и Мэтт неподвижно застыли в двадцати футах от них.

Вдруг один заметил их и окликнул:

— Ола!

Эл приветственно помахал рукой и покачнулся, словно выпил слишком много пива, а потом расстегнул штаны и стал мочиться на стену. Мэтт немедленно последовал его примеру. Скоро грубый окрик из помещения магазина заставила двух курильщиков затоптать бычки и вернуться.

Эл направился по переулку туда, откуда они пришли.

— К нам посетитель.

Мэтт всмотрелся. С трудом разглядел он мужскую фигуру, почти неразличимую в темноте.

Незнакомец подошел к ним. Высокий, долговязый, он был одет ковбоем: джинсы, сапоги, замшевый жилет поверх клетчатой рубахи с длинным рукавом, стетсоновская шляпа. В руках у него были отмычки и фонарь. Мэтту он показался неестественно тощим и слабым — лицо совсем как у скелета, кожа бледная и тонкая. Только глаза и жили на этом лице.

— Вы Эл Палермо, отец Сенеки? — Его голос, тихий и нетвердый, звучал словно из дешевого транзисторного приемника.

— Да, это я.

— А это кто?

— Мэтт Эверхарт. Я друг Сенеки.

— У вас лодку разбомбили.

— Вы знаете об этом? — Мэтт посмотрел на Эла и вновь на незнакомца. — Где Сенека? Помогите нам вернуть ее!

— Она в дурном месте.

— Кто вы? — спросил Эл.

Вместо ответа он протянул Элу кусачки.

— Открывайте.

Помедлив секунду, Эл взял кусачки и взломал замок. Ковбой ткнул дверь носком сапога и та, заскрипев, открылась. Через секунду все трое стояли в темном помещении сувенирной лавки и закусочной Санчеса. Мэтт включил свой фонарик и обвел им помещение. Видимо, оно служило складом: рядами стояли металлические стеллажи. Еще здесь был рабочий стол для приготовления еды, раковина, швабра с ведром, многочисленные картонные ящики с мусором, маленький холодильник — все в чрезвычайном запустении. Пол устилали разорванные коробки и разбросанные бумаги; пахло гнилью и плесенью. В луче света мелькнула крыса. Создавалось впечатление, что это место покидали в спешке и потом не открывали много лет.

Эл посмотрел на ковбоя.

— Так в чем дело? Почему вы назначили встречу здесь?

Не ответив, тот указал на деревянную дверцу рядом с холодильником. На ней тоже висел большой замок.

— И ту вскрывайте.

Эл послушался, и замок не устоял перед мощным захватом кусачек. Дверь открылась. Ковбой подошел к Элу и направил зажженный фонарь в темноту. За дверью не было ни склада, ни кладовки, только ступени. Четыре ступени вели на площадку, потом опять шли ступени. Он повернулся к Мэтту.