Клайв Касслер - Шпион

— Проповедник — это человек-невидимка. Когда я корчил из себя такого ученичка и пожилые дамы приглашали меня к себе домой, чтобы я познакомился с их племянницами и внучками, джентльмены, которым принадлежали дома, смотрели на меня — и не видели.

— Спасибо за помощь, — сказал Белл. Он решил, когда в Олбани поезд снова поменяет тягу, отправить телеграмму смотрителю Синг-Синга с советом пересчитать заключенных.

Он пошел назад через клубный вагон, разглядывая немца. Искусно сшитый европейский костюм хорошо скрывал мощную фигуру. Немец сидел прямо, как кавалерийский офицер.

— Добрый день, — кивнул Белл.

Герр Шефер ответил холодным враждебным взглядом, и Белл вспомнил, что говорил ему Арчи: подданные кайзера Вильгельма обязаны в поезде уступать место офицерам.

«Попробуй ты это здесь, — подумал Белл, — получил бы по морде. И от мужчин, и от женщин».

Он продолжал идти в хвост поезда через шесть пульмановских и купейных вагонов в обзорный вагон, где пассажиры пили коктейли, глядя, как заходящее солнце окрашивает небо над рекой Гудзон. Китайцы, ученики миссионеров, были одеты в одинаковые плохо сидящие черные костюмы, и у каждого бугор подле сердца указывал на присутствие библии. Они сидели с бородатым англичанином в твидовом костюме; Белл заключил, что это и есть их покровитель, журналист и романист Арнольд Беннет.

У Беннета были морщинистое лицо и могучее телосложение. Он показался Беллу моложе, чем он представлял себе, читая статью в «Харперз уикли». Он разглагольствовал перед восхищенными чикагскими дельцами, расписывая прелести путешествия по Соединенным Штатам, и у Белла сложилось впечатление, что он готовит материал для очередной статьи.

— Может ли человек гордо сказать: «Это лучший из поездов, и у меня в нем купе?»

Торговец с гулким голосом, похожим на голос Теда Уитмарка, жениха Дороти Ленгнер, провозгласил:

— Лучший в мире поезд, лучше просто не бывает!

— «Бродвей лимитед» тоже весьма приличный! — заметил его спутник.

— На «Бродвей лимитед» ездят только старики, — фыркнул торговец. — А «Твентис сенчури» — для самых успешных деловых людей. Для парней из Чикаго вроде меня.

Арнольд Беннет с привычной сноровкой руководил разговором, направляя его в нужное русло.

— Ваши американские удобства не перестают удивлять. Вы знаете, что я могу переключить электрический вентилятор в моей спальне на три разные скорости? С нетерпением ожидаю вечера с разнообразными развлечениями в духе варьете.

Чикагцы рассмеялись, хлопая себя по ляжкам, и потребовали у официантов еще выпивки. Китайцы неуверенно улыбались, и Белл задумался, насколько они понимают по-английски. Напуганы эти молодые люди присутствием больших и буйных американцев или просто стесняются?

Когда Беннет театральным жестом вынул из золотого портсигара сигарету, один из китайцев зажег спичку, а другой пододвинул ему пепельницу. Исааку Беллу показалось, что Гарольд Уинг и Луис Ло исполняют при Беннете двойную роль: охранников и слуг.

Подъезжая к Олбани, поезд пересек реку Гудзон по высокому мосту-эстакаде, откуда видны были ярко освещенные пароходы. Поезд остановился. Пока тормозные кондукторы отцепляли локомотив и прицепляли другой, а также дополнительный вагон-ресторан, где подадут ужин, Исаак Белл отправлял и получал телеграммы. Свежий локомотив «Атлантик-4–4–2» с ведущими колесами еще выше, чем у предыдущего, уже потащил поезд дальше, когда Белл заскочил в вагон и закрылся в своем купе.

За короткое время после отправки предыдущих телеграмм из Хармона аналитический отдел ничего не успел узнать о немце, австралийце, путешествующих с Арнольдом Беннетом китайцах и о подопечной герра Райкера. Но детективы, которые оставались на Центральном вокзале, начали сопоставлять показания свидетелей убийства Скалли. Ни один человек не видел, как заколку вонзили Скалли в мозг. Но убийство явно было скоординировано и совершено с военной точностью.

Вот что стало известно. Китаец, который вез тележку с сигарами, сообщил, что видел, как Скалли торопился на платформу «Твентис сенчури». Он как будто кого-то искал.

Ирландцы, увозившие строительный мусор, видели, как Скалли разговаривал с красивой рыжеволосой женщиной. Стояли они очень близко, словно хорошо знали друг друга.

Полицейский подошел, только когда собралась толпа. Но пассажир из северной части штата Нью-Йорк видел, как Скалли и женщину окружила толпа студентов.

«Он словно оказался внутри строя клином».

Потом студенты разбежались, а Скалли уже лежал на перроне.

Куда они подевались?

Во все стороны, как тающий лед.

Как они выглядели?

Как парни из колледжа.

«Они застали его врасплох, — написал Гарри Уоррен в телеграмме Беллу. — Он так и не понял, что его убило».

Белл, оплакивавший друга, сомневался в этом. Конечно, даже лучших можно обмануть, но Скалли всегда соображал очень шустро. Джон Скалли должен был понять, что его провели. К сожалению, слишком поздно, чтобы спастись. Но Белл готов был ручаться, что Скалли знал. Если бы только он стал свидетелем его последнего вздоха!

Гарри Уоррен гадал, та ли это рыжая, которую он видел в опиумной курильне Хип Синга, где они со Скалли ненамеренно столкнулись. Описания свидетелей на вокзале слишком общие, чтобы можно было сказать с уверенностью. Красивая рыжая девушка — каких в Нью-Йорке тысяча. Пять тысяч. Десять. Но описание костюма не соответствовало тому, что Гарри видел в курильне в Чайнатауне. И на этой не было толстого слоя косметики.

Белл достал из кармана издевательскую записку шпиона и снова прочел ее.

ОКО ЗА ОКО, БЕЛЛ.

УИКСА ВЫ ЗАСЛУЖИЛИ, ТАК ЧТО ЕГО

НЕ СЧИТАЕМ.

НО ЗА НЕМЦА ВЫ ПЕРЕДО МНОЙ В ДОЛГУ.

Шпион хвастал, что немец и Уикс работали на него. Беллу это показалось безрассудством в деле, где умение скрываться означает выживание; здесь победы одерживают без шума. Он не мог себе представить, чтобы такую записку оставили хладнокровный Ямамото или даже заносчивый Эббингтон-Уэстлейк.

К тому же, кажется, шпион заблуждается. Неужели он считает, что Исаак Белл и «Агентство Ван Дорна» не обратят внимания на его выпад? Он, по сути, напрашивается на похвалы.

В ресторан Белл отправился во вторую очередь.

Столы были накрыты на четверых и на двоих, и полагалось садиться туда, где есть место. Белл заметил, что у Беннета и китайцев за столом на четверых есть свободное место. Как и раньше, в обзорном вагоне, остроумный писатель радовал слух собравшихся, в то время как китайцы молчали. Немец Шефер ел в напряженном молчании, сидя против американца-коммивояжера, который никак не мог завязать разговор. Австралиец тоже сидел за столиком на двоих, а с ним человек, одетый так, что мог позволить себе купить золотую шахту. Еще за одним столиком на двоих Лоренс Розания о чем-то серьезно беседовал с молодым человеком в элегантном костюме.