Шамиль Идиатуллин - Варшавский договор

– «Чулман»?

– Ну да. С ней как раз больше всего мороки было – сперва кричали, что у нас нет никакого юридического права в их документацию лезть, потом никак собрать не могли. Я так понял, у них в отчетности полный бардак, вот они и всполошились. Надо шепнуть Косареву, чтоб их пожмакал, кстати.

– Шепну, шепну. Не отвлекайся. Ну собрал ты данные, и что это тебе дало? Проверял всех, кто вчера прибыл? А если не вчера, а сегодня или позавчера?

– Обижаете, Елена Николаевна. Я же… А, ты Косареву не прямо сейчас шепни, чуть попозже, а то поймут, что от меня наводка. Неудобно будет. Ну вот, что дало. А вот что дало. Я же данные за полгода собрал. И сравнил списки пассажиров, которые прибыли в последние три дня, со списком прибывших в октябре.

– То есть ты все-таки свою идею не бросил.

– Да как ее теперь бросишь.

– Так. И сколько совпадений? Полторы сотни?

– Кстати, да, в районе. Сто сорок, что ли. Если тупо убрать местных – по номерам паспортов, – остается двадцать семь.

– Много.

– Много. Если сравнить со списком пассажиров Москва-Ростов в июне-июле, остаются три совпадения.

– Прекрасно. То есть…

– Если сравнивать со списком пассажиров Москва-Сызрань в апреле-мае, остаются три совпадения. Если сравнивать со списком пассажиров Москва-Челябинск в феврале, остаются три совпадения. Если сравнивать со списком пассажиров Москва-Пермь в прошлом году, остаются три совпадения.

– Мамочка.

– Это один и тот же список, Лена. Глухов Валерий Николаевич, Забыхин Вячеслав Евгеньевич, Шелехов Михаил Юрьевич. Паспорта московские, мужчины чистые – не светились и в базах нет.

– Погоди. Погоди. Ростов – это Аккермановка, я поняла, а Сызрань?

– Сызрань в семидесяти километрах от Кашпирска, а от Самары почти триста получается. Поэтому в Кашпирск все через Сызрань летают. Челябинск – Катавский, ну ты понимаешь.

– А Даровской твой любимый?

– А в Даровской мой любимый фиг долетишь – туда если из Москвы, проще от Нижнего на паровозе. Можно на тачке. Я вот с другого направления попробовал.

– Да уж. Что говорят-то?

– Говорят, починили, приезжай, забирай. Тут вот закончу, поеду – и прощай, зарплата. Ну, сам виноват.

– Погоди рыдать, может, Газизов компенсирует.

– Газизов-то? Он да, он компенсирует. И еще свою служебную подарит, базару нет.

– Погоди рыдать, говорю. А Нижний не пробился?

– Так до Нижнего им из Москвы проще – «Сапсан» там, да хоть любой паровоз. Или на машине, например. Загрузились в джип или пару джипов, приехали, поплясали, уехали.

– Приехали, поплясали, уехали. И так они втроем и плясали – это, выходит, каждые два месяца?

– Ну, почему втроем и каждые два. Филатов еще был. И еще Яковлев такой Константин Алексеевич и Осипов такой Павел Ананьевич. Их, правда, обоих в октябре здесь не было, а Осипов вообще умер в конце июня от сердечного приступа, в Ростове как раз.

– Перепил, поди. А второй, как его, Яковлев?

– Он, я не исключаю, тоже перепил, но не до смерти. В октябре его здесь не было, зато на сей раз… А, забыл сказать, они не всегда одним рейсом, иногда россыпью прибывали. Но всегда в течение дня, максимум двух-трех. А Яковлев на сей раз раньше всех прибыл, во вторник еще.

– Сюда прибыл? В Чулманск?

– Ну да. А остальные двадцать девятого, одним рейсом. Прикольно, да?

– Мамочка. Прикольно, что ужас. Терлеев, ты все эти данные за сегодня собрал?

– Кое-что вчера заказал, но в основном да, за сегодня. Но на самом деле я дурью маялся. Надо было с Сочи начинать. Они в Сочи все были, когда я там, блин, путешествовал. И улетели вместе с Юлькой. Вернее, она сюда улетела, а они в Москву – но потом вот и сюда добрались. Яковлева я там не помню, а остальных вполне.

– С Юлькой, которой.. То есть… Так же не бывает.

– Ну да. Я и сам так думал. Они сюда приехали, не все сразу, россыпью – и через несколько дней Боровицкое случилось. А теперь они снова приехали. И к чему-то готовятся.

– Терлеев. К чему они готовятся? Кто они такие вообще?

– Лен, ну кто. Упыри. Подробности последуют. Запросы я раскидал уже, завтра ты тоже Газизова попроси, чтобы уровень повыше. Толку не будет – так хоть оценим, с какого уровня нас посылать станут.

– Если будут. Терлеев, а тебе сегодня прокуратура или еще кто звонил?

– Нет, кстати.

– И мне нет. Удивительно. А, воскресенье ведь, все правильно. Черт, и эти кончились. У тебя нет случайно?

– Смешно. Да, удивительно. Хотя нет. Сейчас звонить уже без мазы. Сейчас по-другому решать будут.

– Артем, – сказал Новикова, замолчала, с тоской глядя в пустую пачку, поправила гладкую прическу и все-таки спросила: – Во что мы влезли, а?

– Скоро узнаем, – ответил Артем.

Кафе бывают для смакования глотков под хорошую беседу и немножечко под еду, для понтов и чтобы отсидеться. Для оперативной работы годится все, но работа со вкусом требует разборчивости. Заведения второй категории сгорают довольно быстро, потому что понты относятся к быстропортящейся продукции. Третья разновидность повсеместна и вечна. Первая – редкая драгоценность, которую следует лелеять, пестовать, нежно обкусывать со всех сторон и ни в коем случае не палить, как рыбное место.

Для Соболева рыбным местом был весь Чулманск, правда, не в удилищном, а в неводном смысле. В таких условиях разборчивость и пестование канали слабо. Тем сильнее радовало случайное попадание в цель.

Кафе было на удивление уютным и теплым. Соболев протер платком обледеневшую, кажется, голову и сказал официантке:

– Нет-нет, только чай, спасибо. Без пирожных. Худеть надо. Или, может?

Он вопросительно посмотрел на Артема. Артем сказал:

– Мне тоже без всяких, одно капучино.

Девушка улыбнулась, забрала меню и красиво удалилась. Была она тоненькая и чернобровая. Соболев тренированно перевел взгляд на Артема и спросил:

– Ну как Шамайко, рассказала чего-нибудь интересное?

Артем облизнул губы и, кажется, хотел еще раз попросить у Лени удостоверение. Похоже, это желание иссушало всех жителей Чулманска, имевших счастье беседовать с блестящим, особенно с мороза, гостем более двух минут. Артем опустил глаза и пообещал:

– Теперь мы всем отделением будем крысу искать. Все равно ведь найдем.

Соболев кивнул и сказал:

– Искать крысу – это всегда полезно бывает. Ну или интересно. Но я готов сэкономить некоторую часть ваших усилий, Артем Александрович. Нет крысы, по крайней мере, у меня. Мне Шамайко говорила, что на сегодня вызвана.

– А что она вам еще говорила?

– Да ничего практически, – ответил Соболев, радуясь редкой возможности ответить честно. – Ничего не знаю, ничего подозрительного не замечала, болела и до сих пор болею, все дела. А вам?