Александр Гера - Набат

— Ты мне еще семнадцатый припомни.

— Бог припомнит.

— А Бог велел: «Не убий…»

— Знаю я этот прикол, начальник. Этот жидяра насобирал бы деньжат у нашей сердобольной нищеты и аля-улю в страну обетованную, а я опять в дураках на своей собственной. И не мне тебе рассказывать, кто мутит воду, кто погоду на жидовских погромах делает. И это ты им служишь, на импортных джипах порядок устанавливаешь. Тьфу ты! — сплюнул он. — И хочешь, чтобы нищий у нищего пупа не драл. Так что топай, начальник, по своим высоким делам, пусть твои ищейки терзают меня, не пачкайся.

— Грамотно излагаешь, — остановил его Судских. — А какую ты для себя сам разницу провел интернациональную?

— Ничего ты не понял, — отвернулся тот. — Я прошел такое в Афгане и Чечне, какое тебе и не снилось.

— Ты что, строевой?

— Строитель я, твою мать! — обозлился он. — Да еще какой был строитель! А теперь спился. Жена ушла, за стакан водки я любого грохну, а еще десять лет назад за соседа-еврея под нож полез. Он в Израиле фирму имеет, а я от тебя подарок. Видишь, как оно все обернулось? Я свое откаюсь, а ты — никогда. Уйди, постылый!

По трассе приближался кортеж с воем сирен, в искрах проблесковых маячков на крышах машин.

«Мастачный спешит», — понял Судских.

— Бехтеренко! Святослав Павлович! — крикнул он, и когда тот приблизился, кратко сказал: — Этого заблуду быстро в наш госпиталь под надежную охрану. Потом разберусь. Семь бед — один ответ.

Мастачный был очень взвинчен. Неприятный разговор мог состояться в любой момент, и он всеми силами оттягивал его, выражая неподдельный интерес к информации Христюка о заседании у президента. Длилось бы оно хоть вечность и рассказ вместе с ним!

Как обычно, каждое ведомство перекладывало ответственность на другие, выпячивая свои собственные заслуги. Все управления по борьбе с преступностью объединились против ФСР, дескать, они, не щадя живота своего, отлавливают смутьянов, а ФСР ставит палки в колсса. Со всех сторон обыграли события у деревни Карпово: как, мол, слаженно был отработан план захвата и как ФСР все испортило, а непосредственное участие шефа УСИ Судских привело к трагедии. Генеральный прокурор со своей стороны добавил ложку дегтя, комментируя убийство Нины Мотвийчук: дескать, генерал Судских надавил на него, потребовал ордер на обыск и арест, хотя этим непосредственно обязана заниматься районная прокуратура. Опять вмешательство УСИ создает дополнительные трудности органам дознания. И давно пора разграничить сферы деятельности, не дело службе стратегических исследований вмешиваться в оперативно-розыскную работу, и непонятно вовсе, почему у этого скорее теоретического ведомства оснащенность техникой и людьми на три-четыре порядка выше, а милиция вынуждена обходиться старьем и неполными штатами, но отвечать за все.

— И что Судских? Съел? — выразил живое участие к рассказу шефа Мастачный.

— То ли ты этого жука не знаешь, — отвечал Христюк раздраженно. — Выкрутился. Во-первых, сказал: он выполнял личное распоряжение президента, и президент подтвердил это. Во-вторых, вытянул за ушко начальника президентской охраны генерала Шумайло: сказал, что тот, непонятно почему, занимается отрядами юнохристианцев, из-за которых провалился план спокойного захвата Трифа в Карпово.

— Наехал на Шумайло? — неподдельно изумился Мастачный.

— Еще как наехал! — подтвердил Христюк. — Слава Богу, мы за его спиной отсиделись, я сидел и не дергался. А Генераль-ному прокурору Судских вообще всыпал по первое число. Если бы, сказал, в такое сверхважное заведение отбирали кадры тщательно и при отборе советовались с УСИ, много бы чего не произошло. Ордер на обыск и арест он затребовал до убийства, и еще очень надо разобраться, от кого утекла информация. А потом, Вася, как взялся шерстить всю Гснпрокуратуру, такие факты нарушений выложил, что Генеральный за сердце схватился. Ты послушай: тут и педризм, и разврат изощренный среди важняков, и взятки, а этот, зам его…

— Мишутин, — подсказал Мастачный.

— Вот-вот! — обрадовался Христюк. — Этот козел со своей двенадцатилетней дочкой сожительствует! Жена Мишутина на пленочку сняла, в УСИ передала!

— Е-мое! — восхитился Мастачный. — Не показывали?

— Ну, Василий! — захохотал Христюк. — Любишь ты порнушку. Какое там кино, без него у всех жопы взмокли, сидели-ерзали, а когда Судских посоветовал Генеральному добровольно уйти в отставку, чтобы не доводить до всеобщего порицания его подвиги, тот встал и ушел.

— Не помер в пути?

— Это говно само не сдохнет. И вор, и сволочь. Помнишь, как мою сестру отмазывали?

Еще бы не помнить. Тогда Генеральный прокурор предложил Христюку натуральную сделку, прямо-таки купец добропорядочный! Христюк просунул свою сестру в Министерство внешних связей, а та прогорела на махинациях по закупке импортного зерна, дело разгорелось нешутейное. Тогда Генеральный прокурор вызвал Христюка и с глазу на глаз предложил чейндж: он закрывает следствие по сестре Христюка, а «милиция нравов» не вмешивается в деятельность казино «Голд лейбл», принадлежащее брату Генерального. Еще и компромат на налоговую полицию дал…

— А вот нас похвалил за последнюю операцию совместно с опергруппой УСИ. Ты в курсе, Василий, что там за операция? А то я сидел и пыжился, как индюк, а о чем речь — понятия не имел.

Мастачный разом приуныл. Пора исповедоваться.

— В курсе, Федя, — ответил Мастачный и без особого энтузиазма пересказал о сегодняшнем происшествии.

— Выходит, наши там присутствовали, а стрельбу вел лично Судских? — опешил Христюк. — Ну кино! Везде успевает!

— Понимаешь, Федя, наши лопухи выжидали, пока пьянь дралась, а Судских мимо проезжал. Услышал стрельбу и…

— Кто стрелял? — не понял Христюк. — Ты сказал, патрульные выжидали?

— Пьянь стреляла, а наши струсили. Прихлопнули старшего патруля, а постороннего прибили в драке. Судских вызвал нас и свою опергруппу. Я с Веденцсвым лично выехал, но им-то ближе, вот они нас и опередили. А потом Судских арестовал Веденцева и патруль.

— Ничего не понимаю! — затряс головой Христюк. — За что же он наших хвалил? За что Веденцева забрал? На каком основании! — вовсю возмущался Христюк.

— Остынь, Федя, — смиренно просил Мастачный. — То ты не знаешь, что в нашем царстве-государстве каждый делает что хочет, нормальных законов нет, переплелось все…

— Да пусть их трижды не будет! — продолжал кипеть Христюк. — Мне на эти законы плевать с самой высокой колокольни, но какого он хрена командует! Это мои люди, я сам знаю, кого и как наказывать! Я президенту буду жаловаться! Хвалит он меня!..

— Успокойся, Федя, — тянул его за рукав Мастачный. — Судских патруль за халатность арестовал, Веденцева — за попустительство. Утрясется вес.